Анатолий Шерстобитов - Бурситет. Приключения удалых пэтэушников, а также их наставников, кого бы учить да учить, но некому Страница 14

– Я вот тоже на дармовщинку обкорнался, – пригладил волосы Виктор и снова ощутил тошнотный ком в горле.

– И радый? – Клуша снисходительно улыбнулась.

– Да не совсем, если честно, за малым не сблевнул.

– Так и они, детвора наша, тесто ведь тоже самое… Витенька, будь добрый, перелови мне петли, упустила старая, эвон руки-то как расходились с ругачки.

– Оно и директора поймешь, тюкают со всех сторон сердешного, а с наскоку-то, второпях, так оно все и делается – задом-наперед… У него силешек-правов небогато, так одна мнительность. Нет ничего тяжельше, чем исполнять стороннюю глупость, да еще на стольких глазах, как тут не переживать, не психовать, – она глянула сочувственно в окно на шагающего к магазину Лыкова.

– Наберет сейчас сердяга курева полные руки и ну засмаливать для успокойства. Ну разве не износится человек до сроку с такой работой. Вахтерша, нуль без палочки, и та норовит указать, а то он без меня не осознает… как тут не сноситься человеку… – Клуша продолжила ворчливое бормотание, становящееся все тише и невнятнее по мере погружения в работу.

Только на перемене, после стрижки друзья сумели более обстоятельно обсудить утреннюю слежку за инспектором. Пашка восторженно потирал ладони.

– Ничего-ничего, все отлично, зачин есть, теперь он от нас не уйдет. Мы теперь тебя, Мерзляка, оденем так, что пар будет валить, матрас постелим, в валенки-тулуп обмундируешься рукавицы меховые…

– Грелку можно заделать, – сказал Антон, – большая бутылка с водой и пузырек с кислотой, подпускаешь помалу, и бутылка весь день горячая.

– Термосок с чаем горячим! Да курорт организуем, Вадюха.

– Кинокамеру бы где организовать, тогда вообще для Полукара завал, вычленил потом нужный кадр и в печать, фотиком поймать нужный миг не так-то просто. Но ладно, пока обойдемся и «Зенитиком», уловим что нужно, раз нужно.

– Обойдемся, – согласно покивал Пашка.

– Так ты, Антоха, нынче на полигон не ходок?

– Не ходок, откалываюсь, пристреляете пушечки и без меня, это вам только в большее удовольствие. Работы дома по горло, приволокли вчера «Москвича», с трассы какие-то змеи по пьянке слетели, все стойки повело, крыша блином…

– Ну ладно, управимся с Вадюхой, жратвы, кстати, нынче про запас можно набрать запросто, разбежалось полбурсы, на обед-ужин идти некому…

Училище подвержено многим эпидемиям, точнее, поветриям, массовым увлечениям. То карты, то кулачные поединки, то любовные вздыхания, нынче же, в эту осень, многие из учеников предались огнестрельным забавам, изготавливали пугачи, бомбочки из разнообразных смесей, а больше самопалы, поджиги, серьезное, в общем-то, карманное оружие, зачастую, мало в чем – разве в многострельности – уступающее пистолету.

От внимательных глаз не ускользала некоторая перемена в осанках парнишек, многие из них ходили теперь гордо и независимо, преисполненные собственного достоинства. Оружие уравняло всех, даже вчера еще забитых и слабых с самоуверенными и сильными. Теперь даже самый плечистый вершитель несправедливости мог моментально расплатиться за нанесенную обиду кровью, ибо после всегдашнего, привычного щелчка, выданного мимоходом, любой сморчок мог многозначительно нырнуть рукой за пазуху и погромыхать в кармане спичечным коробком.

Местные жители вечерами старались находиться подальше от близких к поселку рощиц и огромного оврага, заросшего ивами и осинами, откуда доносились довольно частые хлопки. Сторож училища, дед Хоменко, раз от разу цветастее рассказывал всем о пуле, что свистнула у виска и впилась в стену его дома, присыпав всю одежду штукатуркой. Многие были склонны считать рассказ этот с обязательным округлением очей за преувеличение, так как дед был крайне тугоух и подслеповат.

За друзьями увязались Смычок с Иттей, вернее, намерения их совпали. Да и не только у них, в овраг, настороженно озираясь, проходили и другие группы рыцарей огнестрельщины. Поначалу четверка расположилась у спуска в овраг, надо было поочередно сделать несколько ходок в магазин за спичками. Спичек шло много, их серные головки прекрасное дополнение к дефицитному пороху.

– Разве это поджиг, – пренебрежительно покривился Пашка при осмотре творения Смычка, – все на соплях, сучок какой-то трухлявый приспособил для ручки, трубочка-то, ха, медь в полмиллиметра, прикрутил аж на алюминиевую проволоку, ты что самоубийца, ведь прилетит в зубы тебе эта трубочка, вот увидишь, закинь ты эту дрянь, Смычок, подальше.

– Да не гляди ты, Пашка, что он такой неказистый, зато смалит ого-гоо! Я этот раз бабке Теплячихе саданул в забор, так насквозь, ни одна дробина не задержалась, – Смычок непроизвольно приосанился и обласкал взглядом свою уродинку.

– Т-так он гнилой з-забор-то, – подсказал Иття.

– Заткнись, тараторка! – замахнулся Смычок. Достал кусочек изоленты и стал любовно пеленать рукоять. Вздохнул завистливо, у Пашки поджиг был куда привлекательнее и надежнее. То же что извлек пришедший из магазина Вадька его ошеломило, повергло в смятение – картинка, экспонат выставки. Самопальчик этот сделал Антон из эпоксидки, окрашенной в золотисто-зеленоватый тон, трубка посеребрена фольгой, в рукоятке пистолетная пуля и головами к ней три черных жука. Самое же главное, поджиг этот был курковый, заряд поджигался не классическим способом через дырку в трубке, а вольфрамовой нитью от батарейки. Больше того, ствол быстро отвинчивался и заменялся другим, уже заряженным. Это был уже пистолет, даже предки со своим кремневым курком позавидовали бы.

– Р-рот з-закрой, – посоветовал Иття другу.

– Продай, Мерзляка, – заканючил Смычок, – ну, продай, пожалуйста, хоть что проси.

– Отвали, это пока не мой, Тарана, – Вадька выгрузил из карманов спички. – Человек – Бутыль Сельповна, молодец, другая бы разве дала зараз столько. Ты, что ли, Смык, сейчас пойдешь?.. Осторожнее, там Анка ошивается, отлавливает пацанов на лекцию о триппере, общежитским так сулит по три порции на ужин организовать, – он присел на траву и наладился как и все обдирать головки спичек о край охотничьей гильзы. Смычок вздохнул еще тягостнее и поплелся в магазин, перед глазами несбыточной мечтой, неотступно стоял красавец-самопал.

Обратный путь он немного сократил, срезал угол огорода, перескочив через забор. Решил чуть пугнуть товарищей неожиданным появлением. В пустынном огороде ни души и пришла мысль спалить заряд досрочно, тогда перепадет побольше пороховой смеси со спичками из общего котла с Иттей. Заряд в его мортире был что надо: чистый черный порох и пуля от мелкашки, какие он собирал в тире. Взгляд быстро нашарил мишень – срез крупного сучка на боковой стенке уборной, руки уже стало приятно познабливать знакомым приятным волнением. Он еще раз тщательно огляделся, прицелился и ширкнул коробком по затравочной головке.

Внутренности стали плавно опадать в страшливом секундном ожидании. Шипенье, толчок в ладонь, и в правое ухо вошла пробка временной глухоты. Разгоняя белое облако дыма, Смычок шагнул к цели и окаменел – из уборной, придерживая у колен спущенные штаны, тихо выдавливался мужчина с сильно укоризненными глазами, в потной ладошке его еще теплая пуля, только что затихшая перед ним на полу. Секунды три они пытливо всматривались друг в друга, после чего стрелок резвым кенгуренком ускакал кустами к оврагу.

Уяснив обстановку, Пашка выдал шкоднику пару пинков, и они отступили в спасительную чащу оврага.

А мужчина из уборной вновь вернулся на исходный рубеж, где в тот злополучный день просиживал часами, занедужил человек, бывает.

– Дегенераты, дебилы, шизофреники! – кряхтел он придушенно. – Ну, вы меня еще попомните, морды бурсачьи! Не на того нарвались! Пересажу, сгною, сотру в порошок!

Овраг еле слышно, виновато шумел в ответ сухими кронами деревьев, пузырями в этом омутце полутишины лопались редкие выстрелы.

– Сволочье, шантрапа, недоумки! – откликался седок. – Пересажу-уу!..

В серьезность обещаний его можно было верить – юрист со стажем, сожитель Лепетовой, Мерцалов Гавриил Станиславович был способен на многое.

Глава 5

– Мерцалов ищет террориста – Борьба с огнестрельшиной – Смертельная схватка с петухом – Столкновение со Шлаком —

– Ита-аак!..

О как звенит металлом голос директора, как грозно мерцают его глаза из-под насупленных бровей. Плотная стена мальчишек умолкает раньше обычного.

– Ита-ак, – уже тише, весомее повторяет он и еще раз внимательно осматривает строй,

– очередные неприятности, очередные чэпэ: пьянка с дракой на закуску, покушение на жизнь человека. Начнем с пьяниц…

Позади директора, рядом с группой родителей провинившихся, нетерпеливо, по-охотничьи переминался с ноги на ногу Мерцалов, глаза его безостановочно шарили по лицам учеников. Лепетова же стояла поодаль, изредка бросала на него настороженные, полные тревоги взгляды.