Марина Маслова - Спляшем, Бетси, спляшем! Страница 14

— Ив, ты так и будешь зарабатывать на жизнь бульварными романами?

— Нет, конечно, это на карманные расходы. Рано или поздно мне придется взять на себя управление отелем. Мой отец дает мне сроку до тридцати лет — перебеситься.

— Отель?! — поражена я, — Ты — управляющий отелем!

— А что? Неплохой доход. Лугано — лыжная столица. Отели всегда полны. Кстати, ты катаешься на лыжах?

— Да, и неплохо. Я северянка, у нас все катаются.

— Так поехали на рождество к нам?

— Как это, а виза?

— Глупости, у тебя же есть паспорт? Так поедем? Все равно здесь пять дней делать нечего.

— Ну, если это можно, то я с восторгом. Я так давно не каталась.

Утром в сочельник я, нагруженная сумкой с книгами и конспектами, сажусь с Ивом в самолет.

— Что у тебя такое тяжелое в сумке? — удивляется он, беря у меня из рук вещи.

— Книги.

— Ненормальная! — в сердцах восклицает Ив, — В Рождество ты будешь заниматься?!

— Обязательно! Ив, это тебе так просто — побалуешься филологией и займешься отелем. А у нас пробиться в жизни можно только головой, если у тебя нет протекции. Мой муж учился, как проклятый, чтобы получить хорошую работу.

— И разрушить тебе жизнь.

— Ты преувеличиваешь. Он просто такой, какой есть, я знала, на что иду, когда выходила за него замуж. И потом, все не так плохо: я скоро кончу учиться и уеду к нему в Токио. У нас еще будет все хорошо!

— Ты мне напишешь? Я ведь должен узнать, что с тобой будет на самом деле. Вдруг то, что я придумал, сбудется.

— О, нет! Пусть уж лучше не сбудется. Твои фантазии меня не вдохновляют. Они хороши только в газете за утренним кофе.

Из аэропорта мы едем в прозаическом такси, хотя многие садятся в покрытые коврами сани с бубенчиками.

— Как здорово! — с завистью поглядываю я на них.

— Это только для богатых туристов. Мы потом обязательно покатаемся, у отца в отеле тоже есть лошади.

Отель представляет целый комплекс двухэтажных домов-шале под черепичными крышами на поросшем елями склоне горы прямо над городом. От отеля на верхнюю площадку с рестораном проложена канатная дорога, и от нее еще выше, к вершине. Ив ведет меня в квартиру отца, где все семейство радостно бросается ему на шею: две младшие сестры, Симона и Франческа, младший брат и мать, которой должно быть лет сорок пять, но выглядит она очень молодо. Ив рассказывал, что она была чемпионкой Италии по скоростному спуску, до сих пор отлично катается и тренирует дочерей. Ив тоже подрабатывал у отца лыжным инструктором. Девочки быстро экипируют меня всем необходимым, одеваются сами, и мы все гурьбой идем к подъемнику. Вид, открывающийся с площадки перед рестораном — изумителен. Панорама гор, между которых в долине разбросан город, склоны, поросшие лесом, сверкающий на солнце снег с синими тенями, яркое небо — я ошеломлена этим праздником красок. Ив предлагает выпить кофе в баре ресторана, но я решаю сначала хоть один раз съехать вниз. Мы поднимаемся выше, и девочки с победным кличем уносятся по самой крутизне вниз.

— Ив, я боюсь, что так не способна. Я переоценила свои силы.

— Конечно, девчонки гоняют почти по отвесному склону. Не бойся, мы поедем с другой стороны, и потом, я ведь с тобой!

Он дает мне несколько советов и мы, оттолкнувшись, скользим вниз, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее, сворачивая перед несущимися навстречу елями. Когда мы достигаем площадки, он хвалит меня, замечая, что я хорошо держалась на лыжах.

— Я лучше себя чувствую на равнине, как привыкла. Давай наперегонки!

Я стукаю его легонько палкой по спине и бегу по большому кругу вокруг шале. Замешкавшись на старте, Ив догоняет уже на половине круга, но никак не может вырваться вперед. Я кричу на бегу:

— Ив, не поддавайся, давай, давай!

Он начинает бежать в полную силу и чуть вырывается вперед, но я догоняю его на небольшом подъеме, и мы подлетаем к шале одновременно.

— Отлично! — восхищается Ив, — ты меня загоняла!

Его сестры хлопают нам, стоя у двери, и мы, сбросив лыжи, идем в бар. Ив просит принести всем кофе и булочки и по бокалу вина (Маме мы не скажем!). Оказывается, в сочельник пить нельзя до заката. Я, запыхавшаяся и разрумянившаяся на легком морозце, наслаждаюсь отличным вином и кофе.

— Как чудесно, Ив! Как ты, наверное, счастлив здесь жить!

— Ну, здесь довольно скучно, в Париже, конечно, веселей, но я люблю это место. Мы живем здесь уже три поколения.

— Это здорово!

— А нам пора возвращаться. Или скатимся еще разок?

— Давай!

Мы поднимаемся на вершину еще раз и съезжаем вниз.

Вечером все садятся за праздничный стол. Ужин в сочельник — особенный, это семейное торжество. Меня расспрашивают, как он проходит у нас. Мне неудобно сознаться, что у нас совсем не отмечают рождество. Я рассказываю, как у нас встречают Новый год, не уточняя дат, рассказываю про наш обычай гадать, и как мы гадали в прошлом году. Девушкам это очень нравится, они расспрашивают подробности. Я объясняю, как гадают у зеркала, как подвешивают гребень, как кидают сапожок. Они тут же решают испробовать все. После ужина мы идем по узкой деревянной лестнице в глубине дома на чердак, где Симона и Франческа вешают на ниточках свои расчески. Потом выходим на улицу и они по очереди кидают туфли, хихикая и комментируя направление броска друг у друга. Они очень довольны, видимо и у одной и у другой есть знакомые молодые люди, которые живут в той же стороне, куда удачно падает обувь. Ив заявляет, что тоже хочет попробовать. Пока он прыгает на одной ноге, мы смеемся и подшучиваем над ним, Ив, сориентировавшись на наши голоса, бросает свой сапог прямо к моим ногам.

— Ив, так не честно, ты мошенничал!

— Важен результат! — поднимает палец Ив, — я готов быть претендентом номер один, когда ты бросишь своего мужа.

— Спасибо Ив, я не забуду! Это прекрасно, как рождественская сказка.

— Я говорю серьезно! — девочки уже зашли в дом, но Ив чуть задерживает меня, — Лиза, я был бы счастлив! У нас так много общего.

— Да, мы ведь друзья! И я тебе очень благодарна, особенно за прекрасное Рождество, — я, привстав на цыпочки, потому что Ив очень высок, целую его в щеку.

— Это не настоящий рождественский поцелуй! — заявляет Ив, — если не поцеловаться по-настоящему, у тебя не будет счастья весь год! — и он целует меня в губы.

— Ну, за счастье можно еще — и от души! — я притягиваю его к себе, и мы целуемся долго-долго. Вдруг первый звук колокола поднимается вверх из долины и начинают распахиваться окна. Мы быстро входим в дом. Окна гостиной тоже распахнуты, все звонят в маленькие колокольчики, в дом должно войти Рождество. Вот тут и начинается настоящий праздник. Отец Ива разливает всем глинтвейн, начинаются всеобщие поцелуи и поздравления, все вместе мы поем рождественские гимны, потом молодежь бросается к столику, на котором стоит елка, там сложены подарки. К моему изумлению, для меня тоже есть пакеты. Симона и Франческа подарили мне пестрый шарф и перчатки для лыж, а Ив — замечательные пластинки, органную и клавесинную музыку. Я еще в Париже говорила ему, что люблю слушать классическую музыку.