Клаудиа Кроуфорд - Тайны семейного альбома Страница 14

– А насморк? Посмотри, что здесь написано – это может означать употребление кокаина.

– Но у нее насморк с трех лет. Выбрось это, Элеонора. К Блисс это не имеет никакого отношения. – Джесси мягким движением забрала газетные вырезки из рук сестры и порвала их на мелкие клочки, которые унес официант вместе с грязными тарелками. – Ты лучше скажи, что будешь на десерт?

– Может быть, яблочный пай?

– Нет! Я придумала кое-что получше. Тебе нужно прийти в себя и освободиться от всех этих глупых мыслей. Бокал вина – вот что тебе сейчас необходимо.

«Шардоне» подействовало скорее, чем Джесси ожидала. Глаза Элеоноры заблестели, напряжение спало. После того как Элеонора выпила половину бокала, Джесси взяла его и допила остаток:

– Ты уже взбодрилась, но не забывай, сколько нам еще надо сделать! Подарок для Ханны, наверное, и обсуждать не стоит? Как всегда перчатки?

Но из-за того, что они привозили ей перчатки отовсюду – из всех поездок – лайковые, шелковые, нитяные, с отделкой и без, вышитые и совершенно гладкие, – найти что-нибудь интересное и подходящее становилось все труднее.

4

Декабрь, 1991

ХАННА

Всю дорогу до дома Ханна старалась держать себя в руках. Ведь не сошла же она с ума, в самом деле. Но горло сжимали спазмы, и она с трудом назвала адрес водителю такси. А из-за того, что у нее дрожали руки, она, сунув водителю двадцатидолларовую купюру, вышла из машины, не дожидаясь сдачи.

Привратник Бруно встретил ее обычной приветливой улыбкой. Похоже, он не заметил ничего странного в ее поведении. Да и зеркало в вестибюле отразило всего лишь хорошо одетую женщину средних лет – точно такую же, какой она выходила из дома несколько часов назад.

Войдя к себе, она дважды повернула ключ в двери, словно пыталась отгородиться от того, что произошло в Санта-Клауслэнде. Слава Богу, что она одна дома и может спокойно во всем разобраться.

Раздевание подействовало на нее успокаивающе. Теплая ванна с ароматическими добавками как всегда оказала просто магическое действие. Буря, разыгравшаяся в ее душе, начала стихать. Прошло и напряжение в мышцах. Она уже могла сделать глубокий вдох. Исчез и комок в горле. Лежа в теплой ванне, она уже могла спокойно перебрать в памяти случившееся за день.

Все началось с того, что Эл и Джесси ушли, не предложив ей пойти с ними за покупками.

Разве это не естественно, что мать хотела провести с ними вместе весь день? А что они сказали, когда увидели ее одетой? «Но, мамочка, ты же понимаешь! Мы столько не виделись».

Ханне пришлось сделать вид, что она собиралась пойти по своим делам. Она даже не села с ними в такси, хотя Джесси предложила подвезти ее до центра. И когда же она научится воспринимать жизнь не такой, какой она ей представляется, не такой, какой хочется ее видеть, а такой, какая она есть на самом деле – то, к чему постоянно призывает Джерри.

Сколько раз она чувствовала себя чем-то вроде невидимки возле дочерей. Рейчел и даже Блисс. И вовсе не потому, что они хотели продемонстрироать свое равнодушие. Просто они на самом деле не видели ее. Ведь никто из них даже не обратил внимания на то, что она сбросила около десяти фунтов со дня их последней встречи в День Благодарения.

«О, как ты прекрасно выглядишь!» – отмечали они, глядя друг на друга. Но она напрасно ждала, что хоть кто-нибудь скажет то же самое. Рейчел замечает только ее седые волосы и отсутствие косметики.

Ханна настояла на том, чтобы в этот приезд Эл и Блисс остановились у нее, надеясь побольше времени провести с ними. И что в результате? Блисс уехала к Рейчел, а Эл и Джесси умчались в город.

О Господи, как жаль, что у нее нет сестры. Как она завидует своим дочерям, их близости, их открытости. Шуткам, которыми они обмениваются. Пересмешничают. Они вели себя словно две девчонки. И что бы ни случилось, они всегда знают, с кем они могут разделить свое горе и радость.

Пятнадцать лет назад, несмотря на то, что Элеонора находилась уже на последних месяцах беременности, она помчалась к сестре в Грецию, когда ее оставил возлюбленный, чтобы поддержать в трудную минуту. Рождение Блисс еще более сблизило их, укрепило внутреннюю связь.

У Ханны осталось очень странное чувство после того, как Элеонора вернулась из поездки в Грецию с новорожденной. Что-то там произошло с Джесси такое, о чем они не обмоливились ни словом.

Но и появление внучки не дало Ханне того, о чем она мечтала. Едва Эл спустилась на пирс, Рейчел схватила новорожденную и не выпускала из рук все оставшееся время. Ханна была лишена той радости, которая обычно выпадает на долю других бабушек. Она не могла пойти с Блисс ни в музей, ни в зоопарк, ни в кино, потому что это делала Рейчел.

И сегодня утром тоже. Блисс приехала такая хорошенькая, раскрасневшаяся от мороза, с корзинкой яблок из собственного сада для Ханны и Джерри. Объятия, поцелуй, запах свежести… И более ничего. Она исчезла: «Прабабушка ждет!»

После того как Эл и Джесси уехали, Ханна попросила Бруно остановить такси и для нее.

– Вам куда? Но Ханна и сама не знала, куда. Оставаться в пустом доме не хотелось, но куда отправиться – она еще не придумала.

– Пока в центр.

Джерри приглашал ее пойти с ним на встречу с его друзьями. Но она отказалась, надеясь, что проведет день вместе с дочками. Джерри поцеловал ее и посоветовал не удивляться, если его соблазнит какая-нибудь хорошенькая секретарша. Его ничем не проймешь.

– А куда в центр? Западную часть, восточную? Я ведь не телепат!

Тогда она попросила водителя остановить машину и вышла, не закрыв за собой дверцу, так что ему пришлось выйти и закрыть ее самому.

Во время Рождества Манхэттен затмевал остальные части города. Все вокруг сияло и сверкало, продавцы вразнос предлагали всякую всячину, ходили переодетые в невероятные костюмы актеры, клоуны смешили публику. И даже патрульные, которые стояли в ожидании группы школьников, чтобы перевести их через дорогу, выглядели так, словно они только вышли после занятий в хореографической студии.

Она медленно пошла дальше, чувствуя, что уже начинает получать удовольствие от прогулки, пока не увидела женщину с девочкой лет семи. Женщина остановилась, чтобы заплести растрепавшуюся косу девочки. Она ловко подхватила волосы, разделила их на три части и в одну минуту снова заплела маленькую толстую косичку, перетянув ее лентой на конце. У Ханны тоже были длинные волосы в детстве. Она тоже носила косу. Но мать никогда не заплетала ей волосы.

Ханна остановилась. Что это? Неужели я разговариваю сама с собой?! А вдруг кто-нибудь услышал?!

Рука в перчатке коснулась ее плеча, и кто-то вежливо произнес: