Ненужный узор (СИ) - "Vasterion Sommelier" Страница 14

— Скажи, почему ты его полюбил?

— Чёткого ответа на это нет. Ведь я любил его, когда ненавидел себя. Когда голос мой в крови, когда резкий, как гром и слаб, как фарфор. Когда я бросал всех на произвол, он был вбит в моё сердце плачущим мечом, как кол. Я люблю его, даже если он предпочитает мне другие имена, их лица, другие города, в которых нет моих амбиций, других мужчин и женщин, что взывают к нему на рассвете дня, — парень говорил это очень тихо, почти одними губами, — Я люблю его по сей день, как себя.

— Ты в этом уверен?

— Да. Я никогда в своей жизни не был настолько уверен, как сейчас. Да, я сделал много говна, — *глоток пива*, — и я сожалею обо всём. Но его уже не вернуть…

— Ты же даже не пытал…

— Я сломал ему жизнь! Как ты этого не понимаешь!

— Ты помог ему стать тем, кем он является сейчас. Разбитым, но в тоже время склеенным. И он больше не совершит ошибки.

— Ты считаешь, что то время, которое он провёл со мной — ошибка?

— Да. Это самая страшная ошибка в его жизни… — я встал и направился к лестнице. — Знаешь, он не рассказывал мне всего. Но я точно знаю, что Влад помнит каждую минуту, проведённую с тобой, каждый твой поцелуй. Ведь именно ты тогда подарил ему этот мир. — Моя походка стала шаткой и медленной. Я споткнулся и начал падать. Но в последний момент меня подхватили и прижали к себе.

— Дим, может, станешь моим парнем?

— Я не совершу той ошибки, которую совершил Влад. Прости, — я вырвался из объятия и поковылял к лестнице.

— Я улетаю сегодня.

— Куда? — бросил я через плечо, но мне это было всё равно не интересно.

— В Москву.

***

«Может всё-таки позвонить?» — вопрос ворвался в пустоту мыслей и загремел фанфарами. «Нет, он, наверное, спит. Не буду его тревожить».

Гуляя по улице, я не заметил, как вышел на маленькую набережную, которая заканчивалась большим подвесным мостом. Речной ветерок обдал приятной прохладой, которая гуляла средь прядей волос. Я решил присесть на лавочку. И вновь оказать в приятных мне днях…

Мы провели с ним так много интересных вечеров. Я, конечно же, говорю о Диме. Когда он пришёл ко мне в больницу, то показалось таким романтичным. Таким правильным и хорошим, что сердце готово было вырваться и закричать от радости. Он не злится.

Мы говорили много, много и долго. Обсудили всё, что произошло, что сводило с ума.

А после мы встречались с ним каждый день, до выписки из больницы. Он был таким добрым и заботливым. Никогда не забуду его тёплый, приветливый взгляд, с которым он смотрел на меня.

Все синяки зажили, и я вернулся в спорт. Да, на восстановление ушло слишком много времени, но всё равно.

*Прошло несколько недель*

Ох уж этот запах турнира… Я всегда его любил. Эта смесь лака для волос, пота, пудры и паркета. Они в смеси создавали неповторимый ни одним парфюмером запах, который мне так дорог. Думаю, если бы такой парфюм создали, и им попшикался какой-нибудь паренёк, я бы точно влюбился в него, точно так же как и в соревнования.

Да, я частенько бываю на турнирах, но этот трепет в сердце никогда не погаснет. Каждый шорох, каждая мелодия, каждый костюм отпечатывается в голове, словно новый. Хотя никогда ничего не меняется. Все те же платья, фраки, рубашки, причёски — всё это каждый раз ощущается по-новому. В особенности крики поддержки, звучащие с разных сторон паркета. Блаженство, хоть ни разу они и не звучат в сторону меня.

Я стоял у входа на паркет, уже переодевшийся в жилетку, белую рубашку, чёрные штаны и туфли, кожа которых была начищена мной до блеска. Рядом стояла моя партнёрша с надменным лицом, будто она королева паркета. Никто не уронил на нас ни крупицы внимания. Все были сами по себе. И только тренер говорил нам, что мы должны держать рамку, активно двигаться. Я знал, что это не поможет, ведь когда ты на паркете ни одной мысли в голове не может быть. Только чувство окружения, память мышц и стресс, вызванный огромным количеством людей.

— Второй заход, — огласил диктор в микрофон, и заиграла новая мелодия. Пары потянулись на паркет, подхватив меня за собой. Волшебно.

Исполнить композицию у меня не составило и труда. Но вот то, что на паркете было пятнадцать пар на маленький паркет — проблема ещё та. В таком момент нас можно было представить рыбками — сардинами, плотно упакованными в упаковку. Было тесно, пары постоянно сталкивались, и это не внушало энтузиазма. Хотелось взвыть от досады и боли, когда одна из них столкнулась со мной. Мне прилетело в спину локтем одной из партнёрш. Было больно, но кто меня спрашивает, ведь так?

Когда я танцевал, я постоянно посматривал на тренера, она, Нина Степановна, была явно зла. Это читалось даже не по определённым признакам, по типу заламывания пальцев или напряжённым плечам. Нет. Всё было написано на лице. Что я делал не так?

Выйдя с паркета стирая пот со лба, я направился к тренеру. Овации звучали довольно долго, но это не помогало. Настроение было паршивое. Она кричала, говорила, что мало думал и вообще ничего не добьюсь, если буду бездумно танцевать. Она назвала меня идиотом, пару раз ударила меня по плечу. Она говорила, что танец был тяжёлым, не кадычным, неправильным. И вообще я никуда не пойду дальше. И что мы могли лучше.

Не хотелось ничего: ни есть, ни пить, ни говорить. Просто ждать, что покажет результат. Хотелось выть от досады. Почему у меня ничего не получается? Я же всего лишь хочу быть сильнее в танцах. Почему? Почему я всё ещё не сдался?

Так прошло несколько долгих минут. Потом появились результаты.

22. Юниоры 2+1

127|1|1|1|1|1

145|1|1|1|1|1

152|1|1|1|1|1

171|1|1|1|1|1

173|1|1|1|1|1

174|1|1|1|1|1

175|1|1|1|1|1

182|1|1|1|1|1

183|1|1|1|1|1

185|1|1|1|1|1

186|1|1|1|1|1

187|1|1|1|1|1

Номера 172 — нет. Я не прошёл. Почему? Потому, что я слаб? Потому что я пролежал в больнице? Папа будет ругаться…

Подойдя к тренеру и сказав о результате, он психанул и, развернувшись, ушёл. Но нечего было делать, я собрался, переоделся и пошёл домой. Поход оказался недолгим.

Зайдя в буферную зону, я разулся и сразу направился в ванную. Не хотелось ничего, кроме горячего душа. Я посмотрел в зеркало, немного облокотившись на раковину.

— Они заставляют меня думать, но этот хлам, — я постучал по голове, — не работает. Хотя всё из-за меня. Это я теперь хлам. Я никуда не гожусь. Никому не нужен, — слёзы потекли из глаз.

Меня ценят и признают мои заслуги.

Но это всего лишь моё «я», играющее эту роль ради признания.

Это не настоящий я.

«Твоё истинное «я» всегда плачет, не так ли?»

Да, но я счастлив.

«Я счастлив?»

Я счастлив.

«Я счастлив?»

Я и в самом деле счастлив.

«Я СЧАСТЛИВ?!»

Нет. Это не счастье.

«Что есть счастье?»

Это не я. Это не настоящий я. Я просто не хочу смириться с действительностью.

«Что такое действительность?»

Это не я.

Мысли крутились в голове, как бешенные, когда одна из них не закричала громче всех:

«Покажи меня!» — голос был тихим и детским.

Что?

«Покажи меня.»

Я не понимаю.

«У тебя есть Дима. Ты можешь ему всё рассказать.»

Нет. Я не буду нагружать его проблемами, у него и своих достаточно.

«И всё равно покажи.»

НЕТ!

Голос вновь сменился, но на этот раз очень тяжёлым и низким.

«Почему ты такой слабак?»

Но… Я делаю всё, что в моих силах.