Елена Усачева - Каникулы любви Страница 15

– Никита, – растерянно улыбнулся парень и уставился на Татьяну, ожидая объяснений. – А что?

– Познакомиться хотелось, – Таня заулыбалась в ответ. – Вот, познакомилась.

Никита зачем-то оглянулся, словно ожидал за своей спиной увидеть как минимум десяток людей. Но там не было никого. Только река, только деревья, только холмы. Он снова посмотрел на девчонку, и его лицо опять ничего не выражало, поэтому той пришлось заговорить первой:

– А мне про тебя Изабелла Огурцова рассказывала. Ты же на нее не будешь сердиться, что я тебя встретила? Это получилось совершенно случайно.

Она не понимала, что происходит. По всем законам жанра Никита должен уже радостно улыбаться и объяснять, почему сам не мог к ней подойти. Но он ничего этого не делал. Он просто стоял, еще больше ссутулившись, засунув руки в карманы джинсов, и исподлобья смотрел на собеседницу.

– Изабелла? – Теперь он смотрел с тревогой и жалостью. Такими взглядами обычно награждают маленьких детей или сильно больных стариков.

– Ну, Огурцова. – Таня заметила, что от волнения очень много жестикулирует и спрятала руки за спину. – Белка, – добавила она и снова заглянула в глаза собеседнику. Ничего нового в них не появилось. Скорее они стали снова равнодушными.

– А-а-а, – вдруг протянул он. – Это вы к нам в лагерь приходили?

– Ну да, – с облегчением выпалила Таня. Хоть понимать друг друга начали. – Хотели познакомиться.

– А-а-а, – снова произнес Никита. – Значит, ты из поселка?

– Ну да, – Таня почувствовала, что ее заклинило на этой фразе и что на следующий вопрос она ответит так же. – Я на самом краю живу.

– Везет, – Никита больше не хмурился. – Места у вас здесь красивые. Я бы тоже хотел тут жить.

– Заходи в гости. – Таня понимала, что торопит события, но остановиться уже не могла.

– Можно и зайти, – пожал плечами Никита. – Я тут шел… – Он показал рукой в сторону палатки.

– Да, конечно! – закивала девочка и первая сдвинулась с места.

Разговор оборвался, и какое-то время они шагали молча.

Не ощущая под собой ног, Татьяна шла около Никиты, смотрела на его профиль и чувствовала, как от восторга, что идет рядом с человеком, который ее любит, у нее начинает кружиться голова. Она оступилась и огурцовским способом повисла на руке у Никиты.

– Осторожней, – пробормотал он, отодвигаясь от девчонки подальше.

Поведение Никиты было странным. Даже больше того, оно было очень странным. Но Таня утешала себя мыслями, что Никита просто недоволен тем, что его опередили. Это же мужчина должен первый знакомиться, предпринимать какие-то шаги для того, чтобы понравиться. А сейчас за него все делала Таня. Да и нелюдимый он какой-то – вон каким букой смотрит. Теперь понятно, почему загадочная троица не хотела ни с кем знакомиться. Права была Татуся. Они просто дикие.

Тишина давила на уши, и Таня снова заговорила:

– А куда вы позавчера делись? Мы к вам специально с утра пришли, а вас нет.

– Позавчера? – нахмурился Никита. – Так мы каждое утро рыбу ловим. С шести.

В это время самый клев.

– Рыбу? У нас в реке? – Таня Жабина впервые слышала, чтобы в их реке что-то ловили.

– А что? – Даже если Никита удивился, он этого не показал. – Река как река. И красноперка есть, и подлещик, и карась. А я сегодня даже щучку поймал. В прошлом году здесь Фома был, говорил, что рыбалка хорошая. Вот мы и приехали.

Таня старательно кивала. Что-то у нее опять ничего не складывалось, но об этом можно было подумать позже.

– Ну да, ну да, – заторопилась она. – А сплавляться вы когда будете?

– Что делать? – В глазах Никиты снова появилась тревога. Словно он опасался, что Таня внезапно накинется на него с кулаками.

– Сплав-лять-ся, – громко по слогам произнесла Жабина и вдруг испугалась, что, вероятно, неправильно произносит слово и Никита решит, что она круглая дурочка. – Ну, это когда на байдарке вниз по реке плывут. Или на чем-нибудь еще, – уже менее уверенно добавила она.

– Не, – Никита облегченно вздохнул. – Мы на байдарках не ходим. Старшой у нас когда-то в молодости этим занимался, а мы так просто, с палатками. Ищем красивые места.

«А Белка говорила, что Никита старше всех, – мелькнуло у Тани в голове. – Или она опять что-то напутала?»

– А как же горы? – невпопад спросила она.

– Где? – Никита в который раз оглянулся.

– Ну, вы же ходите в горы? – У Тани уже совсем не было сил тянуть на разговор этого совершенно неподъемного парня.

– Это не я, – заулыбался Никита, и Татьяна отметила, как сильно меняет улыбка его лицо. Из хмурого и невыразительного оно сразу стало очень красивым. Таня даже залюбовалась им и пропустила мимо ушей ответ. А когда она выбралась из своего очарованного состояния, то они уже стояли около палатки.

Курился погасший костер, над ним на треножнике висел черный котелок с какой-то темной жидкостью внутри. От ближайшего куста к палатке тянулась толстая леска, на которую были нанизаны несколько рыбин. На вбитых палках сушились спальники.

– Ушли, – прокомментировал пустоту лагеря Никита.

– Кто? – Таня все еще чувствовала себя не в своей тарелке.

– Да мои ушли куда-то, – Никита потрогал котелок. – Чай будешь? Пока не остыл.

– Давай, – кивнула Жабина. Ее подмывало спросить, куда делась гитара, но пока от вопросов она воздерживалась.

Никита нырнул в палатку и вскоре вернулся оттуда с двумя эмалированными кружками и маленьким приемничком. С трудом ловя волну, приемник издавал хрипящие звуки популярной песни.

Никита по-хозяйски расставил кружки, налил чай, высыпал на небольшой столик пряники, сделал приглашающий жест рукой и первым плюхнулся на складной стул. Таня скромно присела на кончик предложенного топчана, потянулась за пряником. Он оказался невероятно жестким, в попытке откусить девочка чуть зубы не переломала. Между тем Никита ловко макал пряник в чай, с прихлебыванием высасывал из него жидкость, а потом громко хрустел им. Музыка в приемнике сменилась, и Никита стал подпевать.

Увлеченная борьбой со своим пряником, Таня особо не прислушивалась к бормотанию Никиты и к тому, что пытается выдавить из себя приемник. Но потом вдруг до ее ушей дошел какой-то невероятный музыкальный оборот, и она отложила пряник в сторону.

Никита петь не умел. Совсем не умел. Он тянул что-то невразумительное, не попадая ни в одну ноту. У Тани Жабиной с ее стопроцентным музыкальным слухом даже голова разболелась, до того все это было неправильно. Решив спасти Жабину от полной гибели, приемник зашипел, заглушая все другие звуки.

– М-да, – протянул Никита, прерывая пение. – Красота.

Таня отодвинула кружку и встала.