Анджела Дрейк - Пленница сновидений Страница 15

Адвокат Франсуа считал, что его клиент сошел с ума, соглашаясь на неслыханные требования Поппи. Роскошная квартира в Ковент-Гардене, где она могла бы жить с Леонорой во время приездов в Лондон, исключительные права на красный «БМВ» с откидным верхом, который Франсуа купил на пятую годовщину их свадьбы. А сверх того все холсты, которые она приобрела во время своей карьеры владелицы картинной галереи; холсты, купленные на деньги Франсуа, поскольку он считал своим долгом помогать жене достичь успеха на избранном ею поприще.

Адвокат тяжело вздыхал и говорил Франсуа, что не следует потакать бывшей жене. И в самом деле, Франсуа часто напоминал себе, что это Поппи бросила его. Он любил ее, заботился о ней, а она ушла. По собственной воле оставила его и ушла к любовнику. У него не было причин для щедрости. Другие мужчины на его месте вели бы себя совсем по-иному.

Но у Франсуа не хватало духу отказать ей. Во время их совместной жизни он ничего не жалел для Поппи. Старые привычки и чувства еще не умерли, хотя он был вынужден признать, что в Поппи говорит обыкновенная алчность.

Наконец адвокат сдался, покачал головой и отправился составлять документ, оговаривавший неслыханно щедрые условия для бывшей супруги.

И теперь Франсуа был вынужден оплачивать кучу счетов, которые угрожали ему разорением, и хватался за любую возможность заработать. Он не мог позволить себе роскошь заниматься тем, что могло доставить творческое удовлетворение. Надо было делать дело, за которое хорошо платят.

Он зажег сигарету, затянулся и полюбовался глянцевыми отпечатками, на которых сверкали белоснежные зубы знаменитостей. Франсуа тяжело вздохнул, вспомнил, что решил бросить курить, и злобно ткнул кончик сигареты в дно тяжелой стеклянной пепельницы. Он полез в сумку и вынул оттуда тоненькую черную папку.

Достав оттуда несколько фотографий, Рожье бережно разложил их на столе напротив прежних.

Эти снимки были черно-белыми. Двадцать суровых, строгих портретов, снятых им в местном доме престарелых.

Галерея лиц, изборожденных морщинами, как древесная кора, смотрящих прямо в объектив. Портреты вызывали чувства сильные и мрачные. Если эти люди и улыбались, то лишь смущенно и покорно. Гораздо чаще на их лицах были написаны гнев, горечь и неприкрытый страх.

И все же этими кадрами можно было гордиться. Он отобразил на пленке то, что не могло оставить равнодушным никого на свете.

Человеческая ценность этих кадров далеко превосходила ценность фотографий патентованных красавиц и красавцев, а вот финансовая… Кто даст хоть пенни за портреты старых, никому не известных людей, ждущих смерти?

Он машинально потянулся за другой сигаретой, чиркнул зажигалкой и принялся рассеянно следить за струйкой поднимавшегося к потолку голубого дыма. За окном показался ярко-желтый автомобиль. Он ехал медленно и явно собирался припарковаться у крошечного палисадника Франсуа.

Дверь открылась, и наружу вышла женщина, такая же яркая и сияющая, как ее машина. Ее плечи окутывала алая шаль, в ушах раскачивались длинные серебряные серьги.

Мгновение Франсуа с любопытством рассматривал ее, а затем узнал.

Зоя Пич! Любимая учительница Леоноры.

Франсуа провел рукой по волосам и негромко чертыхнулся. Вторая сигарета последовала за первой, и он начал махать руками, разгоняя клубы дыма.

Дверь открылась прежде, чем Зоя оказалась возле нее.

Увидев хозяина, женщина слегка попятилась. У нее были широко расставленные, чуть раскосые глаза испуганной лани.

Франсуа кивнул ей:

— Входите, пожалуйста.

Зоя шла по коридору, и он ощущал горьковатый аромат ее духов, тепло ее кожи. При ее появлении в кабинете стало светлее, воздух засиял и заискрился.

Франсуа с любопытством прислушивался к своим ощущениям.

— Что, какие-нибудь сложности в Леонорой? — нарочито равнодушно осведомился он.

Зоя Пич обернулась, посмотрела ему в глаза и покачала головой.

— Сегодня она слишком тихая, вот и все.

Франсуа видел, что она борется с собственной нерешительностью. Странно… Во время приема у него сложилось впечатление, что это чрезвычайно уверенная в себе молодая женщина. Даже ершистая.

— Она все еще делает успехи?

Зоя нахмурилась. Казалось, она грезит наяву.

— Простите?

Было ясно, что она напрочь забыла о предыдущем разговоре.

— Леонора, — подсказал он. — Вы довольны ею?

— Да… О да, она молодец. У нее врожденная способность к языкам.

— Согласен. У нее было неудачное начало, вот и все. — Он улыбался, гадая, чем вызван этот визит. — А я думал, что вы хотите на нее пожаловаться.

— Сегодня она была поразительно тихой, — с нажимом повторила Зоя.

— Да. И вы не можете догадаться, почему?

Франсуа усмехнулся, решив слегка подразнить ее.

Зоя хлопала глазами.

Внезапно Франсуа рассердился. Ему захотелось хорошенько потрясти ее за плечи и заставить прийти в себя.

— Леонора вбила себе в голову, что, если она будет хорошо говорить, ей больше не понадобится ходить на ваши занятия. Станет слишком умной, и вы ее бросите. А она этого боится. Потому что обожает вас.

Его тон был сухим и ироничным.

Мисс Пич понадобилось время, чтобы переварить эту новость.

— Господи, ну конечно! Как это не пришло мне в голову!

Видя, что ее неловкость не проходит, Франсуа заподозрил, что за этим визитом кроется что-то особенное.

— Возможно, ваша голова была занята чем-то другим, — ледяным тоном сказал он.

Зоя вздрогнула.

— Что, верно?

Эта внезапная атака заставила ее беспомощно покачать головой.

— Люди всегда слишком много думают о детях из неполных семей, — с ноткой угрозы произнес он. — Сначала думают, потом начинают волноваться и в результате делают поспешные выводы.

Мисс Пич замотала головой.

— Нет!

— Увы, да. А если девочка живет с отцом-одиночкой, люди начинают думать самое худшее.

— Нет. Я никогда ничего такого не думала, — с трудом пролепетала покрасневшая Зоя.

— Рад слышать.

— У меня сложилось впечатление, что вы с Леонорой очень близки. И очень любите друг друга.

— Верно. — Он перестал улыбаться и приподнял брови. — Ну, мисс Пич, если вы пришли говорить со мной не об учебе Леоноры и не о том, в каких условиях она живет, то не пора ли приступить к делу?

Она стиснула руки, потом поднесла ладонь к глазам. Не в силах вымолвить ни слова, подошла к столу, долго рассматривала фотографии и наконец выдавила:

— Они прекрасны.

Он не понял, о какой серии идет речь.

— Эта ваша работа? Вы фотограф?