Последний шанс для мажора 2 - Елена Росси Страница 15

Я простонала, уткнувшись лбом в сложенные локти. “Господи, за что мне такие испытания, и что я тут делаю?” — диапазон богатых размышлений за те несколько часов, что я сидела в участке, сузился до двух простых вопросов.

Мне хотелось быстрее покинуть маленький кабинет следователя с несоразмерно огромными для такого ограниченного пространства портретами на стене. Если Гудкову изображенные на портретах самые большие начальники смотрели в затылок, то мне — в глаза.

Я снова начала свой рассказ, чувствуя, как стул подо мной скрипит и угрожает развалиться. Следователь хмурился все сильнее, слушая мою сбивчивую речь.

— Где тебя продержали целую ночь? — голос у него был твердый, с металлическими нотками, но совсем не дружил с его неказистым внешним видом.

Я уже собиралась возмутиться в ответ на вульгарное “тебя”, на удивление органично прозвучавшее из его уст, и неожиданно для себя замотала головой.

— Откуда мне знать, что это было за место? Утром патруль обнаружил меня спящей на лавочке в парке. Я проснулась от их голосов, чувствуя себя совершенно разбитой.

Следователь отошел к окну, закурил сигарету и, задумавшись, уставился в даль. Дым медленно поднимался к потолку. В полутемном кабинете воцарилась необычная тишина. Даже слышалось, как об стекло бьется и жужжит муха, безуспешно пытаясь вырваться на свободу.

Я сидела, пытаясь успокоиться и собраться с мыслями. В голове крутились обрывки воспоминаний, и я старалась выстроить их в логическую цепочку. Время тянулось медленно, и каждый звук в кабинете казался громче обычного. Муха продолжала биться о стекло, создавая монотонный фон, который только усиливал ощущение безысходности.

— Данных, по правде говоря, недостаточно, Зайцева. Кто может подтвердить, что вас действительно силой удерживали в какой-то гостинице ради получения непристойного компромата, мм? — он прищурился, его голос звучал с явным недоверием.

Уже через час стало ясно — меня мурыжили в участке только для того, чтобы потянуть время. Я сидела в душной комнате, чувствуя, как напряжение нарастает с каждой минутой. Вопросы следователя становились все более настойчивыми, и я понимала, что он не собирается отпускать меня просто так.

— Никто не может, — ответила я, стараясь сохранить спокойствие, хотя внутри все кипело. — Я фактически ушла из больницы, никого не предупредив.

Следователь поднял бровь, его взгляд стал еще более пронизывающим.

— Значит, вы утверждаете, что вас удерживали силой, но при этом никто этого не видел и не может подтвердить? — его голос был полон сарказма. — Очень удобно, не правда ли?

Я сжала кулаки под столом, стараясь не выдать своего волнения.

— Значит так, Зайцева… — тон беседы мне нравился все меньше и меньше. — Я просмотрел все больничные камеры. И что ты думаешь, я там увидел? — он перехватил мой вопрошающий взгляд. — Как ты, голубушка, САМА садишься к тому, кого называешь “преступником”, — при этих словах он еще яростнее вцепился в мое лицо глазами.

— Я доверяла Климу… доверяла, понимаете? Он всегда казался таким надежным и заботливым.

— На тебе нет следов насильственного характера. А вот содержание наркотических веществ в крови запредельное… так что ты мне тут голову не морочь!

— Меня похитили и накачали непонятно чем! — повторила я, чувствуя, как дрожь пробегает по телу.

— Чтобы что, Зайцева? Ну скажи, пожалуйста, зачем ты решила связаться с сыном одного из самых влиятельных людей в Москве? Хотя можешь не отвечать. Тут и без объяснений все ясно.

— Что вам ясно?

— Ты недавно откинулась из тюрьмы. Работы нет. Денег нет. И возникла у тебя мысль. Подоить мажорика! Но ты ошиблась! Срубить бабла на ровном месте за якобы похищение — не самый продуманный способ быстро заработать, Зайцева!

— Это ложь! Почему вы наговариваете на меня, когда должны защищать? — в отчаянии воскликнула я, чувствуя, как слезы подступают к глазам.

— Факты говорят сами за себя, а не я, — спокойно ответил следователь, усмехнувшись. — Синяков, ушибов, гематом нет. Если человека похищают, он, поверь мне, сопротивляется. И еще одно обстоятельство. На одной из камер видно, как ты буквально висишь на нем. Непохоже, что ты была против каких-либо контактов с ним.

— Значит, вы не примете мое заявление? — с ужасом спросила я, чувствуя, как сердце сжимается от страха.

— Это? — он достал несколько листов бумаги, исписанных моим почерком, и внимательно посмотрел на них. — Почему же… я принял твое заявление. Провел тщательную следственную работу и на основании изученных лично мною фактов, могу заключить, что состав преступления отсутствует.

— Как же снимки? — я опустила голову и сосредоточила взгляд на грязных носах мужских туфель, словно пытаясь найти в них ответы на свои вопросы.

— Ну какие, какие снимки, Зайцева? — раздраженно ответил он, поднимая брови. — Ты даже не фотомодель, чтобы тебя снимали. Ради Бога, да что за день сегодня такой… — он тяжело вздохнул и нажал кнопку где-то под столом. В дверях за моей спиной тут же возник шумный конвоир, его шаги эхом разнеслись по комнате. — Покажите, гражданке, где тут выход!

Я подошла к двери и, не успев коснуться ручки, резко обернулась. В этот момент я вложила в свой взгляд все презрение, на которое была способна в своем состоянии. Наши глаза встретились, и внутри меня промелькнула неясная тревога. Его цепкие глаза, выглядывающие из-под густых бровей, смотрели прямо на меня с явным любопытством. Из-за заросших щек было трудно разглядеть выражение его лица, но мне показалось, что мужчина слегка улыбнулся.

— Я буду жаловаться в прокуратуру, — произнесла я, едва шевеля засохшими губами. К мокрому лбу прилипла прядь светлых волос, которую я тщетно пыталась откинуть слабым движением головы. Внутри меня бушевала буря эмоций, но я старалась держаться уверенно.

— Вперед, Зайцева, — он откинулся на стуле, скрестив руки на груди, и его глаза сверкнули холодным блеском. — А я выясню, откуда ты берешь наркотические вещества, и тогда засажу тебя так, что полжизни проведешь за решеткой. Не веришь? Проверь!

Глава 19

КЛИМ

Резкий звук будильника прорезал тишину. 7:00. Моя первая мысль была о том, что будильники, вероятно, изобретение какого-то садиста, который решил, что утро должно начинаться с пыток. Сегодня наряд подобрался быстро: угольно-черный костюм. Белая рубашка, массивные часы из белого золота. Одевшись, я шагнул на кухню, где меня уже ждала Ангелина, которая, как всегда, выглядела так, будто только что