Последний шанс для мажора 2 - Елена Росси Страница 14

— Жарко, правда?

Паника. Господи, что происходит, помогите, помогите.

— Ты не имеешь никакого права… — с трудом выдавила из себя и воинственно сжала кулаки, готовая защищать свою честь до последнего.

Как назло, руки плохо слушались.

Последовал мягкий шлепок. Не успеваю толком прийти в себя, как оказываюсь на кровати: матрас издал жалобный стон. В мозгу звенело: защищайся! Ну же! Не сдавайся, сделай хоть что-нибудь!

— Помогите, — напрягаю горло.

Моя одежда летела на пол. Чужие пальцы все чаще касались тела, спускаясь вниз по животу… грудь моя ничем не сдерживаемая оказалась на свободе. Мысли вязкие, липкие, неживые вяло ворочались, никак не влияя на реальность. Приступ тошноты, подкатывающий к… горлу.

— Отличные сиськи! Мне нравится… — жадно прошептал он.

Я ничего не видела, но чувствовала, как он убрал руки. Когда ориентация в пространстве стала возвращаться, замыленный взгляд сначала различил вспышку телефона.

Щелк! И вспышка света окутала меня. Я жмурюсь. Паника внутри меня нарастала, я начала часто дышать.

Раздается еще несколько щелчков, я понимаю, что это звук фотокамеры

Глава 17

ТИМУР

Сделав еще один глоток виски, я, пошатываясь, направился к крыльцу террасы. Ночь была тиха, лишь ветер шептал свои тайны. Присаживаясь, я неловко, с грохотом стукнул стакан о ступеньку. К счастью, он уцелел, и на несколько секунд это наблюдение отвлекло меня от мрачных мыслей. Но они, словно тени, вновь окутали мой разум, не давая покоя.

Сердито топая своими красными лакированными туфлями с чересчур громкими каблуками, Ангелина замирает рядом, словно статуя. Ее глаза сверкают от гнева, а я, не обращая внимания, залпом допиваю свой четвертый стакан виски под ее озадаченный взгляд.

Она скрипит зубами от праведного гнева и садится на ступеньку рядом, словно грозовая туча, готовая разразиться молниями.

— Объясни, что ты творишь!

Ее голос отдается в голове дробью — виски сказался на мне сильнее, чем я полагал.

“Старость”, — невольно мелькает в моей голове, но мысль тут же исчезает под градом противоречивых суждений, к которым я обращаюсь всякий раз, когда организм, кажется, дает слабину.

— Наслаждаюсь уже четвертым стаканом односолодового виски двенадцатилетней выдержки, — с каменным лицом отвечаю ей. — И, что самое удивительное, все еще в здравом уме и твердой памяти. Хотя, если честно, очень надеялся, что начну видеть розовых слонов, танцующих чечетку.

Потер голову подушечками пальцев не из-за головной боли. Так я пытался остановить некие разрушительные процессы в мозгу.

Ангелина уставилась на меня с такой безысходностью, что даже лед в стакане начал таять от жалости.

— Если ты продолжишь так смотреть, то скоро и стакан разрыдается! — говорю ей.

— Что это было, а? — вспыхивает она. — Ты же сам из кожи вон лез, чтобы заключить этот брак. А сейчас шарахаешься от меня по дому.

— Ох, не ворчи, — я едва заметно морщусь, и от нее это не ускользает.

Гладкое стекло мгновенно покрылось испариной в моих ладонях, отпечатки пальцев оставались неровными овалами на его поверхности.

— Объясни, — требует она, не удостаивая меня взглядом. — Тебе придется это сделать, иначе я…

— Иначе что? — усмехаюсь я. — Устроишь мне мозговой штурм?

Опрокидываю в себя остатки виски, хлопая стеклянным дном о камень.

— Что вообще происходит? — в который раз спрашивает она, очевидно, надеясь, что количество вопросов рано или поздно сведет меня с ума, и я, как на духу, разложу перед ней все свои секреты.

— К демонам вопросы! У тебя нет других дел, кроме как копаться в моих внутренних тараканах? — припечатываю я, уже жалеющий, что раскрыл рот. — Ты что, думаешь, что я — это какой-то сейф, который можно открыть, задав тысячу вопросов? — щелкаю языком как на надоедливого ребенка.

— Ты был таким галантным и обходительным со мной. Но ровно до того момента, как появилась эта Олеся. Это все потому, что ты в нее влюблен?

Мне приходится выждать еще минуту, пока Ангелина сверлит взглядом дыру в моем виске.

— Нет, не поэтому. А потому, что я — настоящее ничтожество, Ангел. Вот кто я.

Ее глаза расширились от удивления.

— Не стоит мне распускать сопли при тебе, — тут же усмехаюсь.

— Не говори ерунды. Мы с тобой и Климом выросли вместе, и я надеюсь, состаримся, оставаясь лучшими друзьями. Я люблю тебя!

— Ты же понимаешь, что брак не мое решение. За меня давно все предопределили. Мое будущее расписали еще до того, как я научился принимать свои собственные решения.

— А разве плохо? В какой-то степени мне нравится это будущее, где никогда не придется ломать голову, не придется ни в чем разочаровываться, не придется задумываться о том, как себя прокормить дальше. Все уже готово.

— Не знаю. В этом я тебя понять не могу. Понимаешь? Мне никто не требуется. Я хочу быть только с ней. Теперь я даже представить не могу, кто может затмить ее собой. Мне кажется, такой партии для меня не существует на свете. Такой девушки я больше никогда не встречу.

— Ну, и? Чего тогда делать будем? — тихо раздался ее голос.

— Хер его знает…

— Надо что-то решать.

— Да? Ну так реши, — неожиданно злобно отзываюсь. — Давай, бля. А то я все…

— Я… Не знаю…

— Неудивительно. И я не знаю.

После этого наступило молчание. Тяжелое такое, давящее.

— Может хоть попытаемся? — обвив шею руками, она притянула мою голову к себе. Пухлые горячие губы впились в мой рот, и нежный язычок протиснулся между зубов.

Позволяю забыться в плену горячих губ и нежности. Но ненадолго. Стоило мне поддаться, как реальность накрыла меня с головой, заставляя уклониться от следующего поцелуя.

— Не сегодня, Ангел…

— Тим, ты нужен мне, — тихо выдохнула она мне в губы, лишь едва касаясь их. — Хочу засыпать в твоих объятиях, просыпаться и видеть тебя. Люблю твою улыбку, твой смех, но ты так редко смеешься. Почему? — ее губы сдвинулись влево и теперь вырисовывали узоры на моей щеке. — Научи, как сделать тебя счастливым? Я буду стараться. Я все для тебя сделаю.

— Мне жаль, — произношу, прямо глядя на нее.

— И у меня нет шанса?

— Шанса на что? На чувства?! Хоть понимаешь, как это звучит?

— Тогда мне тоже жаль, — с некой толикой горечи и сожаления произносит она. — Жаль, что будет не по-хорошему…

Глава 18

ОЛЕСЯ

— Зайцева, давай заново… — следователь Гудков, наконец, оторвался от писанины и внимательно взглянул на меня красными от бессонницы глазами. В отличие от следователей из ментовских сериалов, он оказался малогабаритным и тщедушным,