Роберта Ли - Её лучшая роль Страница 16

Страница за страницей росла груда рукописи. Энн была так поглощена потоком слов, что вздрогнула, когда зазвонил телефон. Пол протянул руку и, повернувшись на бок, взял трубку. Послушав, он изменился в лице и передал трубку Энн:

— Это вас. Ваш новый ухажер.

— Мой — кто?

— Мужчина, — раздраженно повторил он. — Моего телефона нет в справочнике, так что, наверное, вы дали ему номер.

Она озадаченно смотрела на него. Она не давала номера телефона Пола никакому мужчине по той простой причине, что не было никакого мужчины, которому она могла бы его дать.

Этой лжи невозможно было стать реальностью, если только Марти не решила разыграть ее. Но и Марти не могла знать, что именно сегодня утром она сказала Полу. Собрав все свое самообладание, Энн взяла трубку:

— Хэлло, это Энн Лестер, боюсь, вас плохо слышно… не могли бы говорить погромче, пожалуйста? — Она сильнее прижала трубку к уху и внезапно побледнела. Закрыла глаза на мгновение, потом открыла их, быстро заморгала, чтобы смахнуть слезы, которые застлали ей глаза. — Да, — прошептала она. — О боже, дорогой, да, я и подумать не могла… Сию минуту я не могу, но через полчаса… У отеля «Дельфин».

Она положила трубку и увидела, что Пол наблюдает за ней. Нервно облизнув губы, она почувствовала отчаянное желание рассказать ему правду.

— Я так понимаю, это ваш приятель? — переспросил он.

— Если на то пошло, это… — И замолчала, потому что, размахивая пьесой, в комнату ворвалась Сирина:

— Пол, это изумительно! Теперь я поняла, почему ты возился с этим жутким существом. — Сирина обернулась к Энн: — Когда я снова с ним встретилась, с ним была совершенно ужасная девица. Вы себе представить не можете, как она выглядела. Никакой косметики, чудовищно одетая. Я решила, что он сошел с ума. Но теперь я все поняла! — Она звонко рассмеялась. — Ей-богу, дорогой, ты гений. Она, должно быть, и есть твоя Мэри-Джейн.

Энн фыркнула от злости:

— А вам не кажется, что это была жестокая шутка?

— Жестокая. — Голубые глаза широко открылись. — Эта девица должна быть счастлива, что Пол вообще пригласил ее куда-то!

Прежде чем Энн успела ей ответить, вмешался Пол:

— Мой простодушный юный секретарь полагает, что женщине можно встречаться с мужчиной, которого она не любит, но мужчине поступать так в отношении женщины нельзя! Не так ли, Энн?

— Раз вы уже ответили за меня, мне ничего не остается добавить! — Энн закрыла машинку чехлом. — Если позволите, я хотела бы сейчас уйти. У меня срочная встреча!

Не дожидаясь ответа, она выскочила из комнаты.

Сирина пожала плечами:

— Ну и горячка. Куда это она так заторопилась?

— Не знаю, и мне некогда об этом думать. Я должен идти.

— Куда? Что-нибудь случилось?

— Ничего. Не забивай этим свою прелестную головку. Езжай домой и переодевайся, а я заеду за тобой позже. У меня свидание: мне надо кое-кого повидать в отеле «Дельфин»!

Глава 4

Отель «Дельфин» находился к северу от Гайд-парка и обслуживал обычно семейные празднества и офицеров в отставке. Там царила строгая атмосфера достоинства и некоторой чопорности. На верхней ступеньке у входа стоял человек в сером костюме и кого-то ждал. У него были коротко подстриженные черные волосы и седые виски, а всю верхнюю половину лица закрывали большие темные очки. Он все время вертел головой из стороны в сторону, оглядывая толпу спешащих людей на тротуаре, и только когда из подъехавшего такси вышла высокая молодая блондинка, он явно успокоился и бросился ей навстречу с распростертыми объятиями.

В некотором отдалении Пол Моллинсон наблюдал из своей машины за этим объятием до того момента, как эта пара исчезла в дверях отеля. Тогда, и только тогда, он уехал.

Не зная, что за ней следят, Энн теснее прижалась к отцу:

— Я поверить не могу, что ты жив! Когда я услыхала по телефону твой голос, я решила, что схожу с ума. Что случилось? Когда ты вернулся?

— Все расскажу наверху. Твоя мать ждет нас там.

Молча они вошли в лифт и молча потом прошли по коридору до номера люкс, выходящего окнами в парк. Из спальни вышла Анжела, и Энн рванулась к ней:

— Мама, какое чудо! Ручаюсь, тебе, наверное, все это кажется сном.

— Но я отказываюсь щипать себя и просыпаться!

Слезы сменяли смех. Прошло несколько минут, прежде чем они смогли начать связный разговор. Энн откинулась в кресле и с любовью смотрела на человека, которого оплакивала почти год.

— Когда ты вернулся?

— Сегодня утром. Я послал Анжеле телеграмму из Александрии, но она получила ее всего за час до того, как я должен был приземлиться в аэропорту. — Он улыбнулся. — По-моему, она еще не совсем пришла в себя.

Энн посмотрела на мать:

— Так что, сегодня утром ты впервые узнала об этом?

— Не совсем, дорогая. Пару недель назад мне позвонил дядя Харвей из военного министерства и сказал, что они нашли обломки разбившегося самолета и некоторые… некоторые останки. Нескольких людей недосчитались, и поэтому появился шанс, что Лори выбросило из самолета и, возможно, его подобрали туземцы. Я посоветовалась с Марти, и мы решили ничего тебе не говорить, пока не будет какой-то ясности. — Анжела перевела взгляд на мужа: — Теперь продолжай ты, Лори.

— Я не уверен, что в состоянии спокойно говорить об этом. — Лоренс Лэнгем откинулся на стуле и снял темные очки. Без них стало заметно, что он побледнел и глубокие морщины залегли на его лице от голода и лишений. Он слегка отвернулся, прикрыл глаза, а мать и дочь залюбовались чеканным профилем, высоким лбом, прямым с легкой горбинкой носом и скульптурным подбородком: Ромео, Антоний, Гамлет… Все было в этом лице: и лирика, и царственность.

— Отец жил в арабской деревне, — продолжила рассказ Анжела. — Наверное, у него было сотрясение мозга, потому что он совершенно ничего не помнил, вполне был доволен жизнью и готов там оставаться вечно.

Энн зафыркала от смеха.

— Они хорошо с тобой обращались?

— Насколько помню, да, — ответил отец. — Вся эта история для меня как какой-то сон. Первое мое реальное впечатление — это вид твоего дяди, входящего в палатку. Он выглядел там так нелепо в своем черном костюме и стэтсоновском котелке, что я расхохотался. И вдруг все прояснилось в моей голове: я вспомнил и кто я, и что со мной случилось. — Глаза его заискрились смехом. — Еще несколько недель там — и я бы женился на дочери шейха, такой Тесси О'Ши из черного дерева.

— Тебя, точно, стукнуло по голове, — улыбнулась Анжела. — Ты же никогда не увлекался толстыми женщинами!

— Я никогда не увлекался женщинами, за исключением двух моих красавиц блондинок. — Лори обнял жену, и она, положив голову ему на плечо, заплакала. — Ну, не раскисай, любимая, — нарочито грубовато, чтобы скрыть растроганность, произнес он. — Все уже прошло, и плакать больше не о чем. — Он нежно вытер ей слезы своим платком. — Что ты скажешь, если мы трое уедем в Сассекс, пока все не уляжется? Мне не хочется отбиваться от репортеров.