Маргарита Полякова - Декамертон Страница 16

Толик учил меня жить, любить и терять. Учил меня не принимать жизнь всерьез, не тратить чувства и не творить идеалов. Он даже научил меня предавать. Я что-то приобретала, а что-то теряла. Может быть, что потеряла я больше, чем это следовало бы. Утратилась наивность, беззлобность, прежние взгляды. Я стала другой.

Было бы глупо утверждать, что за время июльского расставания я хоть немного позабыла Толика. Ничего подобного. Я до сих пор его помню. Ну а тогда… Тогда я просто была в него влюблена. Осколки этого чувства до сих пор пляшут где-то внутри. Может быть, они никогда не исчезнут. Я помню нашу последнюю ночь с Толиком – маленькую сказку середины января.

Твоя заученная нежность

мне душу вновь печалью тронет.

И снова жест руки небрежный,

н вновь вино, и запах кофе.

Гитарно-струнным перебором

звенят забытые аккорды.

Пока глаза мы тешим спором,

часы покажут час четвертый.

И снова звезд немых беспечность

в твоих глазах, смеясь, утонет.

И вновь заученная нежность

твоя мне нежно душу тронет.

Всего два года, а "кулек" уже позади. Мне так не хотелось оттуда уходить! Конечно, я возвращалась. Но там было все меньше знакомых лиц, все больше чужих интересов и все реже проскальзывала слепая беспечность. В одну и ту же реку нельзя войти дважды. Я перестала возвращаться в "кулек", я стала помнить его таким, каким когда-то любила. Я изредка встречала старых друзей, и мы были рады друг друга видеть. Прошло еще два года после окончания "кулька", и прошлое стало порастать травой. Музыканты стриглись, женились или спивались. Это было естественно. Иногда я встречала Толика. То одного, то с подругой. Его подруга в то время даже не стала очередной. Иногда мы просто здороваемся и проходим мимо, а иногда он улыбается мне так проникновенно, как умеет только он, и я опять пишу ему неотправленные письма. Это стало моей привычкой.

"Мне очень легко говорить сейчас о том, что уже позади. Кажется, что все могло бы быть по-другому. Стрелки часов неотступно отсчитывают год за годом с того дня, как я увидела тебя впервые. Пролетело столько ветров, намело рыжей листвы и серого снега. Когда-то мне нравились даже твои недостатки. Я знала тебя до черточки и помнила все особенности твоего тела. Ушли страдательность и тоска, осталась болезненная память.

Мне легко сейчас говорить о тебе. И все-таки нелегко говорить с тобой. Беглое касание пальцев будит нервную дрожь, и глаза золотятся. Я ждала тебя, думала о тебе, благодарила тебя и любила тебя. По-своему. Нет ничьей вины, ничьего участия. Есть воспоминания. Воспоминания о том, что когда-то я отдала тебе частичку своей души. Безвозмездно, безвозвратно, без просьб и обещаний с твоей стороны. Мне никогда не было рядом с тобой легко и спокойно. Я всегда боялась тебя потерять или стать случайностью в твоей жизни. И все же я была бесконечно счастлива, когда встречала с тобой рассветы!

Теперь ты чужой. Совсем чужой. Навсегда исчезнувший из моей жизни. Случайные встречи ничего нам не дадут. Ты давно уже обо всем забыл. Да и не надо помнить. Пусть все останется как есть. О чем жалеть, если все так удачно кончилось? Ты не подашь мне руки, а я сделаю вид, что в моей жизни все в порядке, и что меня совсем не волнует ушедшая вереница дней. Я улыбнусь твоей женщине, сделаю ей комплимент, и она улыбнется мне в ответ. Может быть, что она ничего не знает. А может быть, ей это тоже далось нелегко. Так же нелегко, как быть твоей женщиной, искать в твоих глазах отблески своих чувств и ждать твоего прихода до последних звезд отчаянного рассвета"

Все позабыть, увы, не в нашей власти.

Когда взгрустнется мне в ночной тиши,

Я вспомню музыкальность Ваших пальцев

С сонатой в упокой моей души.

И даже если созданная вечность

Мне говорит о смене прошлых лун,

Мне снится Ваша вычурная нежность,

И светские манеры Ваших струн.

В том месте, где усталость вдохновений

Мешает обреченности тоски,

Случайно я столкнулась с Вашей тенью,

И вот сейчас читаю ей стихи.

Мелодия усталой, нежной скрипки

Мои глаза состарит на века.

А Ваша тонкогубая улыбка

Как прежде иронична и горька.

Простите мне мою бесцеремонность,

Но я не удержусь в последний раз

Взъерошить нежно Вашу отрешенность

И серебристость серых Ваших глаз.

Ольга усмехнулась. Да. Такие слова она посвящала только Толику. Забавно. Все так буднично и неоригинально. Каждый человек считает свою личную трагедию чуть ли не единственной в мире и, конечно же, самой глобальной. А ничего глобального в ней нет. И даже ничего интересного нет. И не хочется выворачивать душу перед любопытной толпой. Впрочем… Разве стихи – это не вывернутая наизнанку душа? Ольга еще раз кинула взгляд на потертую фотографию и отложила ее в сторону. Ей до сих пор помнился день, в котором ее любовь к Толику перестала существовать.

Я долго не видела Толика. Нас развели дела, интересы и еще много чего. Но день встречи все-таки наступил. Драгоценная группа "Аквабитл" после долгого перерыва решила дать большой концерт. Разумеется, я не могла пропустить такое событие! Я начала к нему готовиться чуть ли не за месяц. Искала наряд, продумывала прическу, прокручивала в голове фразы, которые я могла бы сказать при встрече Толику. Словом, на концерт я явилась во всеоружии. Услышала море комплиментов, пообщалась со старыми знакомыми, увидела Толика и… поняла, что ничего к нему не чувствую.

Нет, Толик совершенно не изменился – он был таким же нежным, милым, предупредительным и обходительным. Он осыпал меня комплиментами, на что-то намекал, а я смотрела на него совершенно ошарашенными глазами и пыталась собрать мозги в кучу. Я ничего не чувствовала! Абсолютно! Такое мое состояние по отношению к Толику было настолько для меня непривычным, что я растерялась. Сколько времени я им болела! Сколько времени не могла воспринимать спокойно его жесты и улыбки! И вот, в один-единственный момент все это кончилось и ничего уже возвращать не надо. Он стал мне чужим. Совсем чужим. Он просто ушел из моей жизни. И это было к лучшему. Потому что случайные встречи давно уже ничего нам не давали. Я облегченно вздохнула и улыбнувшись решила, что будет лучше, если все останется так, как оно есть. О чем жалеть, если все так удачно кончилось? Когда-то нежность и участие Толика значили для меня слишком много. Мне все равно нелегко было говорить с ним о том, что уже позади. И я промолчала.

"Неужели я научилась смотреть на тебя глазами постороннего человека? Неужели для меня ничего не значат твои слова, а касание твоих рук ничего во мне не будит? Так странно… Может быть, моя любовь умерла от усталости. Может – от бесконечных ожиданий. Сколько я ни вглядывалась в черты когда-то наизусть знакомого, а теперь совершенно чужого лица, ни один звоночек в глубине моей души не дернулся и не издал звонка. Господи, сколько времени я искала ответы, которых не было! Я смотрю на тебя и вижу, как твои глаза знакомо меняют цвет: они темно-серые, когда ты сердишься или хандришь; голубоватые, когда ты солнечным зайчиком прыгаешь от радости; они зеленеют, когда в тебе просыпаются постельные устремления. Все это так мне знакомо! Но почему же все это совершенно меня не трогает?