Проснись, Рапунцель (СИ) - Карпо Катти Страница 16

– Я рад, что в нем еще осталось так много от ребенка. – Глеб занес ногу над второй ступенькой, чтобы начать спуск, но, передумав, вернулся на прежнее место. – Дети оценивают жизнь с иной позиции. В их оценке меньше условностей. Взгляд ребенка чище, а поступки бесстрашнее. Он думает о цели, а не о том, что может его остановить на пути к этой цели. Поэтому Яков… – Глеб осекся и чуть растерянно спросил: – А у вас есть дети?

Несомненно, он не намеревался задавать такого рода вопрос. Это был отвлекающий маневр. И, возможно, даже для него самого.

– Да, трое.

– О… – Глеб, моментально отвлекшийся от прежних гложущих мыслей, ошарашено уставился на нее. А затем его взгляд слишком уж открыто прошелся по руке Дани в поисках кольца. – А ваш… му-му-муж…

– Му-му-мужа у меня нет, – с самым что ни на есть серьезным лицом поведала Даня. – Мужа тоже.

Глеб еще пару секунд обескуражено смотрел на нее, а затем фыркнул. Опять сдерживает себя, бедолага. Уж похохотал бы от души, может, и легче бы стало.

– Никогда не была и как-то не тянет замуж. – Даня подняла руку и игриво пошевелила пальчиками, демонстрируя, как им вольготно без тяжести обруча брачных уз. – А детки на свет явились без моего участия, но теперь они всецело мои. Три младших брата. Я их опекун и попечитель.

– Надо же. Подобное бремя и на таких хрупких плечах.

Даня сильнее закуталась в плащ, ее пробрало от макушки до пят. А во всем виноват гендиректор Левин и его пристальный оценивающий взор.

– По пять кило в каждой руке. – Даня подняла руки, сжатые в кулаки, и приблизила их к плечам, встав в позу бодибилдера, напрягшего мышцы в попытке похвастаться округлыми прелестями своих бицепсов. – На неделе периодически тягаю авоськи с продуктами питания. Так кто там у нас хрупкий?

Очередной глуповатый «фырк» от вроде как представительного начальника. Глеб, не удержав улыбку, быстро прижал к губам согнутые пальцы и изобразил покашливание. Это все больше напоминало свидание, на котором полный надежд паренек отпускает одну бестолковую шутку за другой, стремясь очаровать юную деву, а юная дева, в свою очередь, успев увлечься оболтусом и мало вслушиваясь в сущность каждой шутки, от души подхихикивает как раз в те моменты, в которые и ожидает ее ухажер. Вот только, как ни странно, Даня себя больше заигрывающим ухажером ощущала, чем юной девой.

Новая порция презрения буквально окатила Даню. Зеленые глаза неустанно следили за ней сквозь мягкий белеющий покров волос.

«Ох, по-моему, я крайне не нравлюсь Принцессе».

Грохот входной двери, ударившейся о стену, чуть не заставил Даню слететь с вершины лестницы от испуга. Раздался новый отзвук, пронесшийся по залу, словно затихающие удары грома вдали, – створка захлопнулась.

Тяжело дыша, на дверь навалилась невысокая девушка. Тонкие как ниточки русые волосы были собраны в фигурный пучок на макушке, по лицу рассыпалась длинная челка, спускающаяся ниже подбородка и делающая владелицу похожей на пони. В мочки оттопыренных ушей были вдеты огромные кольца, оплетенные лиловой нитью, рукава светло-лиловой кофты, покрытой мелкими черными карточными мастями, были закатаны до локтей, края черных свободно болтающихся брюк с торчащими тут и там завязками были подвернуты на левой ноге до колена, на правой – чуть выше лодыжки. На шее на блестящей цепочке болтался телефон в чехле с мордочкой панды.

– Глеб Валентинович! – жалобно взвыла девушка, припечатывая вздумавшую приоткрыться дверную створку бедром и мотая челкой из стороны в сторону. – Все, силы иссякли. Я отвлекала Фаниля как только могла. Мы съели столько пирожных, что мой месячный лимит наверняка уже превышен!

– Ты молодец, Шушу, – похвалил ее Глеб. – Можешь выдыхать. Яков нашелся.

– Фух… – Девушка и правда выдохнула, а затем деловито принялась щупать свой пучок на голове, что-то выискивая.

– А где сам Фаниль?

– Уже должен быть на пути сюда. – Шушу вынула из пучка длинную темную заколку и, скрутив челку, закрепила ее на голове, создав надо лбом нечто вроде волосяного рулетика. Миру открылось широкое несколько детское лицо с большими глазами цвета дождливого неба и прячущимися в глубине зрачков искорками, отчего такие глаза всегда называют «улыбающимися», и со светлой родинкой прямо на кончике курносого носа. – Когда я смылась из бара, он как раз допивал коктейль. А еще пытался заставить Петро съесть с ним на брудершафт клюкву с тортика.

– И какой у него настрой? Не злится, что время встречи сдвинулось?

– Фаниль и злится? – Шушу фыркнула – при этом губы у нее вытянулись, сложились в трубочку и сдвинулись куда-то в бок, будто она пыталась дунуть в подставленную кем-то невидимую дудку, – и непринужденно взмахнула сразу обеими руками.  – Слово «злость» с его именем вообще не сочетается и уж тем более не используется в одном предложении. Ого, а это кто у нас?

Даня поспешно улыбнулась, воплощая в своем образе высшую степень доброжелательности.

– Ах да… – Глеб со скорбным видом покачал головой. – Со всем этим сумбуром я так и не удосужился узнать ваше имя, прекрасная барышня. Или «роза» – также является и вашим именем?

Ха-ха, смешно. Даня помедлила. Стоит ли представляться? Но этот тип видел ее с Агафьей. Вдруг ему вздумается третировать тетю, если сейчас она не будет вести себя покладисто.

– Даниэла. Производное от «Джека Дэниэлса».

Зря заморочилась пояснением. Донесшийся со стороны Якова смешок более походил на хрюканье.

– Виски, о. – Шушу сложила губы в малюсенькую «о» и снова повторила эту гласную.

– Красиво, – одобрил Глеб. – Шушу, это Даниэла, сотрудница гостиницы.

– Дрянная уборщица, – внес в представление свою ворчливую лепту Яков.

– А это, – повысил голос Глеб, – Танюша Белозерова, наша Шушу. Визажист, стилист, ассистент фотографа, а порой и сам фотограф. Плюс берет на себя еще кучу других обязанностей. Представитель команды нашей юной модельки и, кстати, единственный член этой самой команды. Причина проста: Яков не выносит толпу, вторгающуюся в его личное пространство. Готов терпеть одну Шушу. Вот почему ей приходится исполнять сразу множество функций.

– Ну извините, – буркнул Яков, с раздраженным видом отворачиваясь от них.

– В твоих извинениях мало того смысла, который обычно вкладывают в подобные слова, – бесстрастно заметил Глеб.

– Да я не жалуюсь. – Шушу добродушно отмахнулась. – У меня две девочки-малышки. Так что я даже люблю капризуль. Яков как еще одна моя малышка. – Девушка умильно заулыбалась, сама в мгновение ока превратившись в ребенка, которого хорошие дяди только что угостили конфеткой. – Как представлю, что у меня тройняшки, прямо душа радуется.

– Я вам не девчонка! – вспыхнула беловолосая «малышка».

«А мне нравится эта Шушу». – Даня с наивысшим удовольствием наблюдала, как пунцовость разгневанной Принцессы потихонечку сходит до минимализма розоватых матрешечных пятнышек.

– Приятно познакомиться. – Шушу энергично затопала в сторону Дани.

Решив, что личный визажист Якова собирается поздороваться с ней за руку, Даня тоже двинулась навстречу. Внезапно прямо перед ее лицом вынырнула морда панды, а затем последовал щелчок – звук появления полароидных снимков на ретро фотоаппарате.

«Сфотографировала меня?» – Даня замерла с протянутой рукой, с изумлением следя за тем, как Шушу внимательно всматривается в экран своего мобильного.

– Очень миленько. – Девушка коснулась пальцами экрана, увеличивая фотографию. – Хорошенькая, и скулы чудесные. – Она прищурилась, что-то бормоча. Ее бубнеж походил на еле слышное шуршание или на фыркающую болтовню ёжика – «шу-шу-шу-шу-шу». Вот и разгадка странноватого прозвища.

– Мне тоже она понравилась, – без всякого стеснения признался Глеб.

Щелк. Еще одно быстрое фото. Даня приоткрыла рот, дивясь беспечности девушки.

– Листва в волосах, на мой взгляд, перебор, – серьезно заметила Шушу. – Или это часть образа? Даниэла будет работать в паре с Яковом?