Когда он получает - Габриэль Сэндс Страница 16

Это правда. Долгий ночной отдых и несколько больших порций еды вернули мне большую часть энергии. Синяки все еще есть, но они меня не беспокоят, поскольку я все равно весь день торчу дома.

— Могу я хотя бы проверить ваше кровяное давление? И взглянуть на порез на колене?

Я вздыхаю. — Хорошо.

Док внимателен, и на обычную проверку у него уходит больше времени, чем я ожидала. Наверное, приказ Неро. Откуда ему еще знать о моем колене, если я ношу треники?

Судя по всему, Неро отлично справился с очисткой пореза на парковке того Walgreens. Док говорит, что все должно зажить без шрамов.

— Все готово, — наконец объявляет Док. — Вот моя визитка на случай, если вам что-нибудь понадобится.

Я беру ее. — У меня нет телефона, помните?

Между бровей мужчины появляется линия. — А, понятно.

— Есть шанс, что вы оставите свой у меня?

Он грустно улыбается и поднимается на ноги. — Боюсь, что нет, миссис де Лука. Вам придется поговорить с мужем, чтобы он купил вам собственный телефон.

Если я и дальше буду во всем полагаться на Неро, то никогда не смогу выбраться отсюда. Поддельный паспорт, который мне нужен, не может быть получен от него, поэтому мне нужно найти кого-то еще, кто мог бы меня подцепить. Может быть, Док поможет мне разобраться в ситуации.

— Вы давно работаете на семью Мессеро? — спрашиваю я, когда мы направляемся к двери.

— Да. Более десяти лет.

Он нажимает кнопку на стационарном телефоне, прикрепленном к стене, который, как я сегодня узнала, служит для вызова консьержа. К сожалению, он не запрограммирован на посторонние звонки.

— Значит, вы должны хорошо всех знать.

Док улыбается.

— Я помог многим людям, работающим на Дона, и давным-давно усвоил один ценный урок. Хотите его услышать?

— Угу.

— Когда речь идет о таких мужчинах, как ваш муж, миссис Де Лука, чем меньше я знаю, тем лучше.

Моя грудь сдувается. Ну, это совсем некстати.

В дверь раздается четкий стук.

— Это Алек, — говорит Док. — Мне пора идти. Есть планы на вечер?

— Планы?

— Это канун Нового года.

Я вскидываю бровь. — Думаете, я в настроении праздновать?

Его взгляд смягчается. — Удачи, миссис Де Лука.

Дверь закрывается, и я снова остаюсь одна. Мой взгляд падает на черную коробку, которую Алек принес, когда приехал Док. Это единственный ящик, который я до сих пор не открыла. Я приседаю и поднимаю крышку. Содержимое скрывает красная папиросная бумага.

Когда я вижу, что под ней, вся доброжелательность, которую Неро сумел заслужить своим заботливым подарком, исчезает.

Нижнее белье.

В животе завязывается узел гнева.

Как он посмел?

Неужели он думал, что его подарков будет достаточно, чтобы заслужить мое прощение? Неужели он думает, что меня можно купить?

Мой гнев доходит до яростного кипения, когда входная дверь наконец открывается около девяти вечера. Я хватаю коробку с журнального столика и врываюсь в фойе. Коробка такая большая, что я едва могу ее разглядеть, но мне это и не нужно.

— Ты совсем спятил, если думаешь, что я когда-нибудь надену это, — рычу я, швыряя открытую коробку и ее содержимое в мужа.

Трусики, лифчики и пеньюары разлетаются в воздухе. Коробка с грохотом падает на землю.

И тут я наконец-то вижу его.

— О Боже!

Лицо Неро в крови и синяках, а его наполовину застегнутая белая рубашка испачкана красным. Он делает шатающийся шаг, рушится на колени и падает на груду нижнего белья.

— Неро! — Я падаю рядом с ним, обнимая его голову руками. Его щетинистая щека теплая от моей ладони. — Что случилось?

Никакого ответа. Он без сознания, потратив последние силы, чтобы добраться сюда.

Я поднимаю взгляд. Входная дверь открыта. Я могу выйти, если захочу.

Но тут я слышу болезненный стон Неро, и мой взгляд снова падает на него. Как я могу бросить его в таком состоянии?

Черт возьми. Я не могу бросить его в таком состоянии.

Дрожащей рукой я достаю из кармана его телефон, извлекаю карточку, которую спрятала в трениках, и набираю номер Дока.

ГЛАВА 8

БЛЕЙК

Сотрясение мозга. Разбитая губа. Ушибленные ребра.

Кто-то использовал Неро в качестве груши для битья, но, по словам Дока, все могло быть и хуже.

Он моет Неро, зашивает его раны и пишет мне подробный список инструкций по уходу. Затем он показывает мне на кухонный шкафчик, который я не заметила и который укомплектован лучше, чем местная аптека.

— Здесь есть все, что может понадобиться Неро, — говорит Док, и я ему верю. У кого в доме столько лекарств?

У кого-то, кому они нужны. Часто.

Док похлопывает меня по плечу. — Он силен, как бык, но позвоните мне, если ему станет хуже.

— Каковы шансы, что ему станет хуже?

— Низкие. Но ему будет больно, когда действие обезболивающих закончится.

— Простите, что испортили вам вечер.

Он улыбается. — Не волнуйтесь, я привык всегда быть на связи. Если повезет, я успею вернуться, чтобы жена поцеловала меня в полночь.

Всю ночь я провожу рядом с Неро, прижимая лед к различным частям тела. Беспокойство проникает под кожу каждый раз, когда он стонет во сне или издает тихий крик. В середине ночи я отключаюсь на кровати рядом с ним, а когда просыпаюсь утром через несколько часов, он все еще лежит без сознания.

В пять минут седьмого на тумбочке зазвенел телефон Неро.

В голове у меня загудело, когда я перелезла через Неро и взяла его.

На определителе номера написано, что это Алессио Ферраро.

Я не знаю, кто это, но одна только фамилия его нового работодателя наполняет меня яростью. Что бы они ни заставили Неро сделать вчера, он вернулся домой в таком состоянии.

Я поднимаю трубку.

— Ты опоздал, — хрипит голос на другом конце линии. — Я же сказал, что мы не будем брать выходной. Слишком много работы.

Моя рука крепко сжимает телефонную трубку. — И ты не в своем уме, если думаешь, что он сегодня выйдет на работу.

Наступает долгая пауза. — Кто это?

— Блейк.

— Какая Блейк?

— Блейк Де-Лука.

— А ты его…

Я сжимаю телефон в руке. — Я его жена.

— О… черт.

— Да, охренеть — это точно. — Я встаю с кровати, слишком взволнованная, чтобы продолжать сидеть. — Это ты сделал это с ним прошлой ночью?

— Это был дружеский поединок.

— Что? — спрашиваю я, сбитый с толку.

— Мы занимались боксом.

— У тебя что, совсем крыша поехала? Ты называешь то, что с ним сделали, дружеским поединком?

— Он