Елена Соколова - Избранное. Проза. Стихи. Страница 17

Костас возвращался в приподнятом настроении: кажется, наконец, колдун клюнул! Об этом он сейчас сообщит своим заказчикам – они уже поджидают его в условленном месте. Костас принялся весело насвистывать и сильнее нажал на газ своего роскошного авто – он уже придумывал, на что потратит гонорар. Да на эти деньги можно будет скупить половину недвижимости острова! И на какое-то время устраниться от дел с наркотиками, которые в последнее время всё больше и больше принимали опасный оборот…

Подача. Отбил. Подача. Отбил. Мягкие, приятные на слух своей особой гулкостью удары теннисного мяча об пол и об ракетку. Прохладный кондиционированный воздух закрытого корта. Мягкое освещение. Всё и успокаивало, и тонизировало одновременно – настраивало на хороший (дорогой!) образ жизни. Сегодня Костас играл особенно рьяно, воодушевлённо даже – впереди мерещились капиталы. Они манили и обещали полное счастье.

– Надо будет после сета переговорить с ним о Моргане и Шульце, ненавязчиво так завести беседу и разузнать как можно больше, – думал Пауль, – да, Костас, – Пауль уже тяжело дышал, настолько умотал его партнёр, – сегодня Вы, что называется в ударе! С меня пиво!

– Да нет, я выиграл, значит, выставляюсь я! – Костас, польщённый результатами игры и похвалой, чувствовал себя превосходно.

Через некоторое время в баре клуба они с удовольствием освежались холодным пивом с креветками.

Насытившись, Пауль осторожно начал беседу:

– Мы можем посидеть подольше? Очень устал. Вы никуда не спешите? Я имею в виду: никто Вас сегодня не поджидает, как в прошлый раз? Я видел позавчера двух мужчин около Вашего автомобиля.

Костас вздрогнул, но попытался скрыть напряжение:

– Мужчины? Двое? Не припоминаю.

– Чёрт, спугнул, – Пауль досадливо сглотнул слюну и поспешил перевести разговор в другое русло.

Но беседа так и не состоялась: очевидно было, что Костас нервничал и под любым предлогом желал уйти из бара.

Раздосадованный своей промашкой, Пауль не стал его задерживать.

– Да, да, Пауль Штраубе, именно он. Я не ошибаюсь.

– Может быть Граубе? Пауль Граубе?

– Нет, Штраубе, я видел его пропуск, служба безопасности клуба очень щепетильна.

– Что ж, Костас, нам необходимо на него посмотреть. Для начала издалека, – Морган нервничал.

– Завтра ты нам его покажешь, потом мы за ним проследим и выведаем о нём всё, что возможно. Таких любопытных надо ставить на место сразу, – Шульц сделал ароматную затяжку и даже как будто успокоился, – всё распланировано, а значит – под контролем, остаётся только следовать плану.

На следующий день перед посещением спортклуба Пауль заехал к Гретхен. Она приняла его в столовой, приказав прислуге подать что-нибудь вкусненькое. Она отлично выглядела: свежо и бодро. Кажется, благодаря новой влюблённости, она стала чувствовать себя гораздо лучше. Глаза её светились, и она перестала жаловаться на боли. Вот только по-прежнему оставалась очень худенькой. Но, Бог даст, всё образуется и его единственная любимая дочь, наконец, поправится!

Он ехал, насвистывая, и за приятными мыслями не заметил «хвост». А ведь от самого дома Пауля его машину «вёл» старенький, неприметный «Renault», таких на острове много, подобные машины пользуются здесь популярностью в силу их доступности.

Переодевшись, Пауль в обычное для своих тренировок время зашёл в зал, но Костаса не увидел.

– Что ж, придётся сегодня разминаться самому.

Он самозабвенно стучал мячом о стенку, отрабатывая удар. Через час, устав, пошёл в раздевалку.

После душа решил перекусить чего-нибудь в баре.

Заказав пиво, копченые колбаски и жареный сыр, с наслаждением закурил сигару. И тут к нему подсели двое.

Привыкший к неожиданным сюрпризам судьбы, будучи опытным и осторожным офицером СС, Пауль всё-таки опешил.

– Вот уж кого не ожидал больше увидеть никогда в жизни, – сказал он после минуты молчания Моргану и Шульцу, стараясь не выдать голосом своего волнения.

– Да, мы не смотря ни на что, живы. А Вы, господин Граубе, то есть, простите Штраубе, видать, нам совсем не рады?

– Взаимность – великая вещь! Знать бы наверняка, что вы в восторге от встречи со мной, то и я бы, наверное, выказал радость. Но зная вас, приходится вести себя сдержанно. Хотя, хватит обо мне – судя по всему, вы уже всё обо мне разузнали. Может, что-нибудь расскажете о себе?

– Охотно, господин Пауль, – Шульц закурил, – после событий мая 1945-го нам, как и Вам, пришлось скрываться. Не смотря на то, что мы числились погибшими, осторожности ради всё же пришлось поменять паспорта и сочинить «легенды».

– Так, простите, как к вам теперь обращаться?

– Это не важно, – Морган, в отличие от Шульца, не пытался изображать радушие.

– Да, так будет лучше. Первый вопрос к вам, Штраубе: что Вам о нас известно, и почему Вы расспрашивали о нас Гуэндо?

– О, Костас сделал из этого проблему, – Пауль деланно рассмеялся, – на самом деле я случайно увидел вас вместе на стоянке спортклуба, узнал и попытался навести справки. После войны это впервые, когда я вас встретил. Так что не беспокойтесь, я за вами не следил. В отличие от вас.

Морган и Шульц, помолчав, многозначительно друг на друга посмотрели:

– Что ж, похоже на правду.

Собеседники относительно успокоились. Они теперь молча курили и потягивали пиво.

Через несколько минут Пауль возобновил разговор:

– Итак, господа, я действительно был обрадован, вас увидав. Знаете ли, устал от бездействия. И неужели все те высокие идеи, за которые мы были готовы отдать жизни, канули в безвестность? И никому больше не нужны? Я бы искренне хотел надеяться, что вы продолжаете воплощать их в жизнь. Позвольте вам всё-таки задать прямой вопрос: чем вы сейчас занимаетесь?

– Мы работаем на разведку одной из развитых соседних стран. Как видите, специальность не поменяли. На приёме у некого важного иностранного лица познакомились с этим самым Костасом Гуэндо. Просто-напросто он привлёк внимание своим петушиным костюмом и украшениями – типичный местный мерзавец-мафиозо средней руки. Как раз то, что нам нужно (мы навели о нём справки). Маму родную продаст за деньги. Но по-своему деловит и хорошо ориентируется на острове. И его все знают, – Шульц помолчал, потом продолжил, – а у нас очень важная задача здесь. Без его помощи не обойтись.

Пауль сделал вежливо-любопытный вид, не проявляя при этом особой заинтересованности (они не должны были догадаться, что ему известны их планы).

– О наших целях мы пока Вам говорить не будем, они слишком секретны. Что касается возрождения нацизма здесь и сегодня – время ещё не подоспело. К сожалению, обстоятельства пока против нас: повсеместно слишком рьяно развивается демократия. Да и человеческие ценности изменились круто, в сторону гуманизма. Что же касается культа лидера, то это по-прежнему работает. Взять хотя бы местного Президента – как слепо его обожает большинство в этом государстве! Крикни он завтра любой лозунг толпе – и поддержат.

– Но не те лозунги он кричит, – саркастически вставил Морган.

Шульц строго на него посмотрел:

– Нам до этого дела нет, у нас свои задачи.

Пауль про себя подумал с усмешкой: знаю, мол, я какие у вас задачи, конспираторы несчастные! Пауля так просто не проведёшь. Но вслух сказал:

– Как жаль, что я ошибся в вас. Я так надеялся, что вы – по-прежнему наци. Местная же политика меня совсем не интересует, и я не хотел бы никуда влезать.

– А Вам никто и не предлагает, – Морган сказал это более грубым тоном, чем позволял бы этикет.

– Спокойно, дружище, – Шульц похлопал товарища по плечу, – раз господин Штраубе выбрал жизнь пенсионера, это его право.

– В этом не так уж много плохого, – Пауль был явно задет. Но спор начинать не имело смысла. Гораздо умнее изображать из себя стареющего провинциального профана, так будет безопаснее, – что ж, господа, если вам нечего мне предложить, я бы хотел откланяться. А то, извините за подробности, в моём возрасте нагрузки должны быть дозированными. И я их сегодня уже имел достаточно: и физических, и эмоциональных.

Прихрамывая так, чтоб это выглядело натурально, он пошёл прочь из бара.

– Продолжаем за ним следить. И прослушивать телефонные разговоры. Нельзя допустить ни на секунду, чтоб он нам помешал.

– Вот так, Пауль Граубе, хорошо, если бы ты понял, что жизнь твоя висит на волоске, – Шульц и Морган, расплатившись, вышли вслед за Паулем, стараясь оставаться им незамеченными.

Мариетта через джунгли шла по тропинке к озеру. Она редко бывала в этой стороне острова, – веками местность оставалась совершено дикой и мало освоенной людьми. Кроме того, здесь водилось полно крокодилов. Зачем она сюда отправилась? Почему не пошла к океану, который так любила, – ей было бы трудно сказать. Словно она не имела воли, словно кто-то невидимый вёл её за руку.