Мария фон Трапп - Звуки музыки Страница 18

Любящее сердце и умелые руки могут творить множество маленьких чудес, особенно после того, как соседняя с библиотекой комната была переделана в мастерскую с рабочими верстаками, продольной пилой, токарным станком.

У всех больших праздников обязательно есть свой канун. Он начинается, так сказать, вечером предыдущего дня. Мы обязательно его праздновали тоже. Праздничный торт со свечами водружался в центр стола, на котором также стояли разные подарки. Пока я собиралась сходить за героем дня, все остальные выстраивались полукругом, держа в руках по цветку. Когда мы входили в комнату, они начинали петь «Hoch soll er leben!» — австрийский эквивалент «С днем рождения!»

Именинник обходил полукруг, и все его целовали, желали счастливого дня рождения и дарили цветы. Может быть, об этом напоминало мерцание свечей, отражавшихся в глазах счастливого ребенка, — но в таком праздновании именин всегда было что-то, отдаленно напоминающее Рождество. По старинному поверью, если задумать желание, а потом на одном выдохе задуть все свечи на праздничном торте — оно обязательно исполнится. Потом все вручали подарки, и каждый даривший опять обнимал и целовал именинника. Затем именинник или именинница объявлялся главой всех мероприятий на следующие двадцать четыре часа. Это означало право выбора меню на завтрак, обед и ужин и единоличное принятие решения о том, «что делать завтра после школы».

Дни рождения были менее пышным торжеством. Здесь не было торта со свечами, подарки расставляли прямо во время обеда. Но поцелуи, объятия и всеобщее веселье были такими же, потому что корни и источники общего счастья — теплая любовь — были те же.

Недели шли и складывались в месяцы. Неделя перед Великим постом отмечается в Австрии, как и во всех католических странах, как карнавал.

Накануне начала Великого поста у нас также была вечеринка. За ленчем было решено устроить маскарад в большой гостиной, который начнется в шесть часов. Праздничный обед должен был быть в половине восьмого. После полудня по всему дому можно было услышать суетливые шаги, стук дверей и, по мере того, как шло время, взрывы смеха.

Когда, в семь часов, я спустилась вниз, пытаясь выглядеть настоящей китаянкой, насколько это было возможно в замечательном костюме с туфлями и украшениями для волос, которые мой муж несколько лет назад привез из Гонконга, меня едва не сбил с ног какой-то грубый моряк. Я с раздражением попыталась сообразить, откуда он взялся, ведь его никто сюда не приглашал. Его руки, плечи, шею и грудь покрывала татуировка, которая была видна даже сквозь тельняшку, матросская шапочка была лихо заломлена на ухо. Несмотря на то, что от него сильно несло табаком, он пытался шептать мне на ухо нежные слова, чем привел меня в раздражение. Георг не должен был приглашать посторонних на нашу семейную вечеринку. И лишь спустя некоторое время я узнала в этом противном моряке своего дорогого, горячо любимого мужа.

Вечеринка имела огромный успех. Здесь были три маленьких медвежонка с лапами, мордами и всем остальным, неправдоподобно похоже воспроизведенным при помощи одеял из верблюжьей шерсти и ловко пристроенного папье-маше. Они могли есть из рук, могли танцевать, были очень умными и начинали недовольно рычать, если вы отказывались дать им пенс каждый раз, когда они вставали на задние лапы.

Мы танцевали вальс, польку, кекуок и другие народные танцы.

Когда часы пробили полночь, мы остановили граммофон на середине вальса. Потом громко хором произнесли «Отче наш» и пожелали друг другу счастливого периода Великого поста.

Великий пост — шестинедельный период, предшествующий Пасхе, — очень строго соблюдается жителями провинций во всех католических странах. Я не говорю просто «в католических странах», потому что в больших городах все эти обычаи давно утеряны. Национальные костюмы там сменились уличной одеждой, которую носят одинаковой в Париже, Лондоне, Нью-Йорке и Шанхае; народные танцы уступили место обычным танцам для залов, одинаковым в любой стране, а вместо народных обычаев — многовекового голоса твоего народа, вещающего о том, что делали твои предки в эти времена и чему ты теперь должен подражать — существуют книги, дающие подробные инструкции о том, что нужно носить, если ты хочешь, чтобы тебя называли «изящно одетым» и как вести себя, если ты хочешь быть «допущенным в свет».

Люди, живущие в провинциях, все еще придерживаются Великого поста так же, как это делали многие поколения с момента появления христианства: добровольным отказом от многих земных благ и смирением нужно участвовать в страданиях Христа, чтобы потом быть готовым вместе с ним праздновать день его воскрешения. Мы должны умереть в нашей старой греховной плоти и возродиться как совсем другие люди. Поститься с этой целью — один из самых древних обычаев. В Польше, Италии, некоторых долинах Австрии и особенно в балканских странах пост соблюдается особенно добросовестно. Едят только один раз в день, и никакой животной пищи: ни мяса, ни рыбы, ни яиц, ни масла, ни сыра, ни молока.

Конечно, когда наконец приходит Пасха, и все эти вещи возвращаются на стол, желудок наслаждается и празднует вместе с душой; иногда так активно, что приходится обращаться к доктору. Деньги, сэкономленные на еде во время поста, отдают бедным, а время принятия пищи посвящают молитве. Древние религиозные обряды очень полезны и широко распространены. Душа человека, очищенная от всего дурного телесными страданиями, становится доступнее для всего прекрасного. Незадолго до Великого поста мы с мужем обсуждали, что нам с детьми делать в это время.

— Знаешь, что я действительно упустил? — сказал он мне. — Католики не так часто берут в руки Библию, как протестанты. Я хочу, чтобы мои дети основательно изучили Священное Писание. (Мой муж стал верующим лишь за год до моего появления в семье). Давай дадим им Новый завет, и пусть они вместе читают его каждый вечер до самой Пасхи. А я, пожалуй, брошу курить, — продолжил он, и за этим важным заявлением последовал тяжелый вздох, который показался мне исходящим из самых глубин земли, потому что муж был заядлым курильщиком.

Такое самопожертвование не могло оставить меня равнодушной.

— Тогда я не буду даже смотреть на конфеты и пирожные, — мой вздох почти не отличался от его, потому что я невероятная сластена.

— А от чего откажутся дети — пусть выбирают сами, — предложил Георг. Действительно, было интересно посмотреть, что они решат. Характерные черты каждого проявились в зависимости от того, как он прореагировал на это предложение.

Первой была малышка с практичным складом ума: