Джейн Хеллер - Взрывоопасные сестрички Страница 18

– Шэрон, ты говоришь так, будто он тебе проходу не дает. Я вовсе не желаю стоять на пути…

– Я делаю это ради мамы, – оборвала она меня, – чтобы не расстраивать ее. Если между ее «девочками» не вклинится мужчина, будет меньше поводов для ссор, верно?

Я уставилась на сестру. На сей раз она действительно проявила благородство. Интересно, удалось бы мне повести себя так благородно, если бы я имела счастье получить приглашение от Джеффри Гиршона?

В понедельник днем, через пару часов после того, как Шэрон собрала свои чемоданы от Луи Вюиттона и отбыла в Бока, мама снова решила, что у нее второй инфаркт. Я не знала, что предпринять. С одной стороны, мне не хотелось надоедать доктору, поскольку он осматривал маму вчера, но при этом я опасалась совершить ошибку, которая повредила бы ее здоровью. И я позвонила доктору в кабинет. Секретарь попросила меня подождать. Ожидание показалось мне вечностью. Наконец взяла трубку дама, представившаяся как медсестра доктора Гиршона, спросила, в чем дело, и велела привести маму к ним. Мы с мамой загрузились в «Дельту 88» и отправились к врачу. Я поняла, что мама изменилась, когда она позволила мне сесть за руль.

Кабинет доктора Гиршона располагайся на Оцеола-стрит, уютной милой зеленой улице в нижней части Стюарта, неподалеку от госпиталя. К сожалению, сам кабинет не был ни уютным, ни милым, а огромным и безликим, потому что доктор Гиршон, как большинство врачей, пытающихся выжить в век глобализации, не имел отдельной практики. Он входил в группу из шестидесяти докторов различных специальностей – урологов, дерматологов, гастроэнтерологов, и так далее. Когда мы вошли, мне показалось, что мы попали на Склад Ипохондриков.

Пока доктор Гиршон осматривал маму, я болтала с его медсестрой, той самой, с которой говорила по телефону. Джоан, дама лет пятидесяти, с волосами мышиного цвета, зачесанными назад, и довольно солидным седалищем, поведала мне, что работает с доктором уже десять лет.

– Значит, вы знали его жену, – закинула я удочку в процессе беседы, догадавшись, что медсестра любит посплетничать. – Его бывшую жену, я имею в виду.

– Франсину? – Она закатила глаза. – Я отлично знала ее. Бедняжка. Она наркоманка.

– Ой! Мне очень жаль! И к чему же она пристрастилась?

– К обуви.

– Прошу прощения?

– Она покупает обувь. Очень дорогую обувь. Ничего не может с собой поделать. И с сумочками у нее тоже проблема. Думаю, можно сказать, она пристрастилась к аксессуарам. Едва не разорила доктора.

– Как это грустно!

– Грустно то, что она продолжает доставать его с деньгами, хотя он и отдал ей все. Конечно, кроме «порше», «Гаттераса» и дома здесь, в городе.

Спортивный автомобиль, яхта и дом стоимостью в миллион долларов на реке. Совершенно очевидно, что доктор Гиршон не бедствует.

– Ладно, пожалуй, пора заняться делом, не то доктор мне голову оторвет, – сказала Джоан. – Характерец у него не сахар.

– Вы проработали с ним десять лет. Получается, не такой уж у него и скверный характер.

– Скверный. Но в этой работе есть преимущества. Я хотела поинтересоваться, какие именно, когда в приемную вошел сам доктор. Джоан быстро вернулась за свой стол.

– Наша пациентка сейчас выйдет, – проинформировал меня доктор. – Она одевается.

– Я очень признательна вам за то, что вы приняли нас сегодня. – Мои щеки залились краской, как в тот раз, когда я впервые увидела его. Возможно, он так на меня действовал из-за сходства с моим отцом.

Или то, что мы вверили ему жизнь нашей матери, окружало его неким божественным ореолом в моих глазах. А может, я так реагировала, поскольку Шэрон первой сочла его привлекательным, а в результате я, по привычке, сочла его трофеем. Или все дело в том, что у меня не было любовника после Филиппа, который вообще не в счет. И я просто соскучилась по мужскому обществу, и мне хотелось иметь любимого человека.

Но, по какой бы причине моя физиономия ни принимала пунцовый оттенок, не стану отрицать, что в обществе Джеффри я чувствовала себя живой.

Так что я внимательнейшим образом слушала, как он оценивает состояние здоровья моей матери.

– Как я и подозревал, это не физическая проблема, – сказал Джеффри. – Это психическое и моральное состояние.

Я поинтересовалась, как отвлечь ее от мрачных мыслей.

– Было бы неплохо, если бы вы некоторое время пожили здесь, Дебора. Я знаю, Шэрон живет в Бока, но считаю, что вашей матери необходим кто-то, кто был бы рядом. Кто-то, с кем можно поговорить, заняться делами.

Улыбнувшись, я сообщила ему, что неопределенное время буду жить в Стюарте, а через пару недель перееду в коттедж смотрителя при Убежище.

– Фантастика! – с энтузиазмом воскликнул Джеффри. – Я очень рад. – Помолчав, он продолжил с таким видом, словно его только что осенило: – Дебора, у меня есть два билета на спектакль в драматическом театре на субботу. Не составите ли мне компанию? Если вы не заняты.

Занята? Ха-ха!..

Мне жутко хотелось пойти с Джеффри в театр. И не важно, что он первым делом пригласил Шэрон. Не имело значения и то, что он не упомянул о том, как сначала предложил то же самое Шэрон. Не имело значения даже то, что я терпеть не могу оперу. Но я, конечно, отклонила приглашение. Если уж моя сестрица ради мамы устояла перед ним, то и я, черт возьми, устою.

Глава 8

Вечером в понедельник я позвонила Шэрон и проинформировала ее об экстренном визите к доктору Гиршону (утаив от нее, что он пригласил меня в театр). Я сказала сестре, что меня тревожит психическое состояние мамы, и, на мой взгляд, нам необходимо выработать более тщательный план по уходу за ней – до тех пор, пока она не придет в норму. Шэрон согласилась. Поэтому мы уговорили Роуз, приходящую по вторникам домработницу, являться и по пятницам. Шэрон обещала приезжать на среду и четверг, так что мне остаются суббота, воскресенье и понедельник.

Новый план сработал. К концу недели мама стала гораздо спокойнее, потому что рядом с ней постоянно кто-то находился. Она лучше ела и спала, начала ездить к друзьям и даже опять занялась садом. Роуз тоже была весьма счастлива, получая плату за дополнительный день работы. А Шэрон довольна, что может спокойно заниматься своей работой, не переживая за маму. Единственной проблемой оставалась я. Я скучала по Нью-Йорку. Скучала по нашему сериалу. И чувствовала себя жутко одинокой.

Мне было так одиноко, что я даже позвонила Вуди. Его «слуга» сообщил, что Вуди снял виллу в Тоскане и не вернется на Манхэттен еще как минимум месяц.

Мне было так одиноко, что я позвонила Хелен. Та сказала, что Филипп переехал к бывшей редактрисе «Арлекина» и они поговаривают об усыновлении ребенка из Румынии.