Пьер Рей - Вдова Страница 18

От Бен Слимана Эстер периодически получала огромные суммы, предназначенные для покупки оружия. Эмиры в этом случае не жалели денег, считая, что Израиль может приостановить хотя бы на время распространение в арабском мире социалистических идей. Складывалась парадоксальная ситуация: одни арабы передавали Израилю крупные средства для борьбы с другими арабами. Бывали случаи, что один и тот же поставщик оружия за деньги, полученные от Бен Слимана, одновременно выполнял заказы и той и другой стороны.

— Мне нужно идти, — сказала Эстер.

Она ненавидела Бен Слимана всей душой. Чек, который он только что дал ей, жег Эстер руки. Но она не швырнет его в лицо этому мерзкому типу. Его деньги помогут ее народу уничтожить как можно больше арабов, похожих на Бен Слимана. Она потянулась за своей шубой и не видела, как сановный хозяин апартаментов вожделенно сглотнул слюну, восхищаясь округлостью ее бедер, туго обтянутых джинсами. Он многое отдал бы, чтоб…

— Послушайте… — начал он.

Эстер обернулась и холодно спросила:

— Что еще?

Бен Слиман уже открыл было рот, но передумал и пробормотал что-то невнятное:

— Нет… Ничего… Извините.

— До свидания.

— До свидания.

Эстер вышла, неслышно закрыв за собой дверь. Бен Слиману оставалось только уложить вещи, в аэропорту Кеннеди его ожидал «боинг». И вдруг память подсказала ему афоризм, который он хотел записать перед приходом Али Гануна. К сожалению, едва он взял ручку, как в мозгу всплыло, вытесняя все остальное, воспоминание о бедрах Эстер. Какие уж тут мысли!

— Ну вот! — разозлился он, думая о будущих поколениях, которые так и не узнают, что они потеряли.

Едва Нат успела лечь в постель, как зазвонил телефон. Пегги немедленно хотела видеть подругу.

— Дорогая, я только что приняла снотворное, — пыталась объяснить Нат. — Давай лучше встретимся завтра.

— Бери такси и побыстрее приезжай!

Нат натянула брюки, затолкав в них ночную сорочку, закуталась в шубу, взяла ключи и, отчаянно зевая, вышла. Она не могла отказать Пегги, чувствуя себя виноватой перед ней за случившееся на острове Калленберга, и десять минут спустя уже была у ее двери.

— Сделай мне кофе, дорогая. Я сплю на ходу. А что, собственно, случилось?

Пегги сняла трубку внутреннего телефона.

— Эмили, чашку крепкого кофе. — И, повернувшись к Нат, добавила: — Да проснись ты, я оказалась в безвыходном положении.

— Что? — спросила Нат, превозмогая зевоту.

— Если б ты только знала, что со мной происходит!

— Рассказывай…

— Тебе известно, что я побывала в Баране. А кстати… Подожди минуточку. — Пегги повернула висевшую на стене картину Дега, за которой скрывался сейф, набрала шифр и достала оттуда футляр. — Взгляни-ка.

Нат привычным жестом открыла крышку и ахнула:

— О! — Глаза у нее загорелись. — Откуда у тебя эта прелесть?

— От эмира Барана.

— Твой эмир знает толк в красивых вещах! — Пальцы Нат с хищной нежностью перебирали бриллиантовые звезды ожерелья.

— Надень его, — предложила Пегги. — Иди полюбуйся на себя.

Нат кинулась к зеркалу.

— Потрясающе! Оно великолепно смотрится даже на ночной сорочке. Да, арабы умеют жить.

— Это тебе не Джереми! — В голосе Пегги прозвучала злорадная нотка. — Кретину пришло в голову ждать меня в аэропорту. Одного не понимаю, откуда он узнал обо всем?

— Чего он хотел?

— Все того же. Выборы… Чтобы я не высовывалась… Нат, скажу прямо, — она чеканила слова, — я больше так не могу! Надоело потакать им! Я задыхаюсь! Когда был жив Сократ, меня ничто не волновало. Я только ставила свою подпись. И все.

В комнате воцарилась тишина. Нат опасалась, не напомнит ли имя Грека об их недавней ссоре. Пегги тогда пришла к ней злая, мертвенно бледная и обрушила на нее град упреков, считая, что подруга расстроила ее брак. В тот вечер они чуть было не стали врагами. Но Нат отвечала на оскорбления ледяным молчанием. И Пегги вскоре выдохлась. Потом они долго вдвоем обсуждали, кто же мог подложить такую свинью. Но это так и осталось тайной, несмотря на целую армию детективов, которым подруги поручили расследование.

— Со Скоттом тоже… — продолжала Пегги, догадавшись, о чем думала Нат.

— Скотт был поприжимистей.

— У него не было выбора. Ему приходилось платить мои долги. Но его отец, вот тот не считался с расходами! Знаешь, сколько он мне дал, чтобы я не подавала на развод перед президентскими выборами? Миллион долларов.

Тихо постучав, вошла Эмили с дымящимися чашками кофе на подносе. За пятьдесят долларов в неделю (плюс еда, жилье и одежда) она была обязана никогда не выбрасывать остатки обеда или ужина, затыкать початые бутылки, пока их не перельют в другую емкость, штопать порванные чулки хозяйки. В праздничные вечера они с Муди имели право доесть то, что оставалось от гостей. Сейчас Эмили хотелось только одного — скорее уйти отсюда и лечь спать.

— Я вам еще нужна?

— Да.

— Слушаюсь. Вам стоит только позвонить.

Пегги подождала, пока горничная выйдет, и затем бросилась к Нат.

— Я на мели, понимаешь? У меня нет ни гроша.

— Как так?

— Ты единственная, кому я могу признаться, а ты не веришь! Только ювелиру в Афинах я задолжала двести тысяч долларов. Кто это оплатит? Где я их возьму?

— Правда?

— Ну да! А мой гардероб?

— Как? Разве Гений не одевает тебя бесплатно?

— Не могу же я постоянно носить его модели. Последняя коллекция Аттилио просто ужасна! А сколько я должна в Риме и Париже!

Нат удивленно приподняла брови.

— И они смеют брать с тебя?

— Не все, конечно. Но некоторые — да.

— Ну и наглецы!

— Знаешь, на какие деньги я живу? На триста тысяч в год. Ты смогла бы?

— Нет.

— Представь, я тоже не могу.

— Да, это ужасно! Но почему бы тебе не обратиться к Балтиморам?

— Когда дело касается денег, они делают вид, что не понимают.

— Пригрози им, что напишешь мемуары.

— Мне еще дорога моя шкура.

— Ты шутишь? Они не посмеют.

— Я для них кобыла, которая произвела на свет будущих королей этой проклятой династии! Моя миссия окончена, и теперь я им мешаю… Вот если бы я ушла в монастырь, они были бы счастливы. И это еще не все. Меня очень беспокоит Чарлен. Я наняла сыщиков, чтобы проследили за ней.

— Боишься, что она спит с парнями?

— Нет, на этот предмет я спокойна. Слишком она нескладная. Кто на нее позарится? Ни фигуры, ни грации — как мешок!

— С возрастом изменится.

— Не думаю, она всегда была некрасивой. А тут узнаю, что она связалась с бандой молодых кретинов, мечтающих перестроить мир.