120 миллиметров между нами - Антония Эдельвейс Страница 18

Со временем я осознала, что буквально на следующий день начала забывать события дня похорон. Для меня всё смешалось в единое размытое пятно, из которого даже спустя много лет я помню лишь траурные венки, холод некогда тёплой кожи лбов дяди и тёти, горсть влажной земли в руке и дрожь Сашиных пальцев, зажатых в моей ладони.

А вот на следующий день после похорон его стало не узнать. Слёзы прекратились резко, словно их и не было все предыдущие дни. Он резко стал замкнутым и молчаливым, даже безжизненным. Он был больше похож на робота, что способен тебе отвечать, но при этом не в силах выразить ни единой эмоции.

Прошло два дня после похорон. Дядя Олег с утра до поздней ночи был в городе, разбираясь с бумагами и вопросами наследования, Сашка же не выходил из квартиры, просто не мог, и никто его не трогал. Все понимали, что ему сейчас очень тяжело, только помочь ничем не могли.

Мои родители предлагали ему перебраться к нам, чтобы не быть почти целыми днями одному, но он отказался. Он словно зомби всё твердил, что хочет побыть один. Я до сих пор помню тот безжизненный взгляд и словно стеклянные глаза куклы, в которых нет ни одной эмоции. Мы давали Саше свободу и одиночество, о которых он так отчаянно просил, и всё же то и дело заглядывали к нему, чтобы показать ему, что он не один и в любой момент может прийти к нам.

***

В тот день дяди Олега как всегда не было, он сидел в конторе своего брата, мои же родители задерживались на работе, поэтому вечером я решила проведать Сашу сама.

Я как раз возвращалась домой с работы. Мои выходные дни, которые я запросила для траура, закончились, и теперь нужно было как-то собраться с силами и вновь вливаться в жизнь. Первый рабочий день прошёл как в тумане, но под конец рабочего дня заглянул один бывший клиент, желая отблагодарить за мою консультацию в проекте. Он подарил мне роскошный букет насыщенно-бордовых роз, чьи пышные бутоны источали дурманящий аромат. Цветы, что я так любила, впервые не вызвали во мне никаких чувств.

Поднявшись на свой этаж, я даже не стала заходить к себе, сразу позвонив в соседнюю дверь. Ответом мне стала тишина. Озадаченная и сбитая с толку, я постучала, после чего дёрнула ручку двери, ведь у Скворцовых порою не срабатывал дверной звонок. Дверь сразу же поддалась. Она была не закрыта, что меня начало беспокоить. Перекинув букет в другую руку, я открыла дверь.

- Саш? Саш, ты дома?

Ответом мне стала тишина пустой тёмной квартиры. Вроде как, из того, что я видела из прихожей, в квартире не было беспорядка, а значит, это были точно не грабители.

Вздохнув с облегчением, я достала телефон, чтобы набрать Сашу. Возможно, он куда-то вышел, а дверь просто забыл закрыть.

Стоило первому гудку раздаться из телефона, я тут же подскочила от страха – трель телефона раздалась из Сашиной спальни.

Бросив сумку в коридоре и отставив на полке букет, я не разуваясь кинулась в его комнату, но там было пусто, лишь мобильный звенел на столе.

Нервно сглотнув, и не переставая звать, я начала обходить все комнаты в квартире, заглянув даже на закрытый балкон. Конечно, Саша после потрясения стал немного рассеянным и вполне мог просто забыть телефон, но дурное предчувствие не хотело меня отпускать, с силой сдавив грудь.

Когда я заглянула на кухню, и там тоже никого не нашла, я уже собиралась идти звонить родителям и дяде Олегу, как вдруг меня привлекла тонкая светлая нить на полу. Только приглядевшись, я поняла, что это свет, пробивающийся из щели двери в ванну. Тоненькая вертикальная полоса выдавала, что там горит свет.

Дрожащей рукой я постучалась.

- Саш, ты тут?

Не услышав ничего в ответ, я открыла дверь.

Наверное, я ещё ни разу в жизни так не пугалась, как тогда. Хоть я всегда считала себя не робкого десятка, в тот раз я впервые чуть не потеряла сознания от страха.

Это только в фильмах ты начинаешь визжать от страха, в жизни же, когда ты действительно напуган, то у тебя перехватывает дыхание, не позволяя не то что закричать, даже банально вдохнуть полной грудью. Признаюсь, я предпочла бы никогда не узнавать этого из личного опыта, продолжая жить в сладком неведении.

Через силу, как только темнота в глазах отступила, я подползла, двигая руками по кафелю стены, к ванне. Ноги меня просто не держали.

- Саш? Саша! Господи… нет-нет-нет… только не это… - шептала я, не узнавая свой голос. - Ты только держись. Не смей умирать! – бормотала я, с трудом поднимаясь на ноги и открывая шкафчик.

Я точно знала, где тётя Рая хранила аптечку, ведь она не раз перевязывала мне пальцы, когда я помогала ей на кухне. Повернувшись к другу, я принялась за дело, не переставая шептать:

- Господи, какой же ты идиот!..

Давясь слезами, я забинтовывала его руки как могла, то и дело всматриваясь, поднимается ли ещё грудная клетка.

Лишь закончив, я подползла к его голове. Там вроде не было никаких ран, но тогда откуда столько размазанной крови? С рук? Или?..

Осенённая догадкой, я нервно рассмеялась, но мой смех больше напоминал начинающуюся истерику.

- Ну конечно! А я идиотка и не подумала…

У Саши порою шла носом кровь, редко, но метко. А оно ведь у него всегда сопровождалась потерей сознания, что-то из-за спазма сосудов. Один раз такое кровотечение началось, когда мы дрались во дворе. Ох, и испугались тогда все пацаны, решив, что убили его. А терял он сознание довольно надолго, из-за чего его неоднократно отправляли в больницу на скорой, но врачи у него ничего опасного для жизни не находили.

Конечно, сейчас был риск, что Саша потерял сознание вовсе не из-за сосудистого спазма, но мне хотелось верить в лучшее.

Открутив крышку, я поднесла флакон нашатыря под нос Саше, придерживая его голову. Почти сразу же он дёрнулся, больно приложив мою руку об кафельный пол, но с другой стороны, на её месте мог оказаться его затылок, поэтому я до крови закусила себе губу, не убирая руку, пока Саша заходился в кашле.

Чуть успокоившись, он попробовал открыть глаза, тут же вновь сомкнув веки из-за ослепившего его света ламп.