Маша Царева - Симпатичная москвичка желает познакомиться Страница 19

— Ты не в курсе, что сейчас здесь будет? — спросила я, заметив, что служители клуба, одетые в одинаковые оранжевые футболки, сгоняют посетителей с миниатюрной сцены.

— Как, ты не знаешь? — удивилась Вика, — это же фирменное шоу клуба. Шоу трансвеститов!

Разделить ее поросячьего восторга я, увы, не могла. Лично у меня жеманные мужики в колготках и перьевых боа не вызывают ничего, кроме умеренного отвращения. Ну не могу я смотреть на синеватую щетинку, пробивающуюся сквозь толщу тонального крема. Или на мускулистые ноги в кокетливых сетчатых чулках. Не понимаю, почему это должно считаться смешным.

И вообще, меня категорически не может привлечь мужчина, в котором есть хоть что-то женственное. Был в моей жизни один драматический момент. Несколько лет назад я встречалась с неким Аркашей, обаятельным малым, который в первую же встречу поразил меня своим холеным видом. Все у него было по высшему классу: аккуратная свежая стрижка, подпиленные ногти, ни единой вытянутой ниточки на одежде, до блеска вычищенные ботинки. В его присутствии я даже как-то неловко себя чувствовала — ведь я-то отношусь к женщинам, в которых хоть миллион долларов вложи, а они все равно прольют на себя какой-нибудь компот или порвут чулки и в итоге будут выглядеть распустехами.

И вот однажды я была приглашена в Аркашину квартиру на романтический ужин с последующей перспективой ночевки. Все было идеально, как в кино: свечи, французское винишко, шкура из белого искусственного меха перед электрическим камином. Разве что меня немного смутил педантичный порядок в его жилище — нигде ни пылиночки, вещи аккуратными стопками сложены в шкафу. Представляю, как бы он отреагировал, оказавшись в моей квартирке, в которой вой пылесоса слышится в лучшем случае пару раз в полугодие.

И вот после ужина и десертных поцелуев наступил наконец волнующий момент, когда Аркаша нежно увлек меня в сторону спальни.

— Я в душ, на минутку. — шепнул он, оставляя меня наедине с огромной кроватью, заправленной так, словно здесь потрудилась выпускница курсов профессиональных горничных.

Я уселась на кровать с журнальчиком, ну а он скрылся в ванной. Когда я поняла, что журнал прочитан мною от корки до корки, а Аркаша так и не появился, я заподозрила неладное. В первый момент я даже перепугалась — наверное, у него сердечный приступ! Или он поскользнулся на мокром кафеле и ударился головой о край ванной! А я тут преспокойненько читаю благостные и глупые глянцевые статьи.

Роняя тапки на ходу, я бросилась в ванную. Мне показалось неуместным интеллигентно постучаться в дверь, поэтому я бесцеремонно ее распахнула и… замерла на пороге. Я не знала, смеяться мне или плакать.

Аркаша сидел в пенной ароматной ванной, блаженно откинувшись на специальную надувную подушку. Его лицо было покрыто густой массой синеватого цвета — судя по витавшему в ванной запаху, это была распаривающая глиняная маска для очистки пор лица в домашних условиях. На вытянутой руке он держал увеличивающее зеркальце. В другой же руке были щипчики для бровей. Мое появление осталось незамеченным, так что я несколько секунд тупо смотрела, как Аркаша осторожно выщипывает лишние волоски с переносицы. Потом мой взгляд заметался по полочкам. Как я могла сразу этого не заметить? Маникюрные ножнички, набор пилок, увлажняющий крем, гигиеническая губная помада с легким блеском и даже румяна! А я-то не могла нарадоваться на его здоровый, ровный цвет лица!

Подавив рвотные позывы, я оптимистично подумала: хорошо, что все это было обнаружено мною до проведенной вместе ночи. Боюсь, что в противном случае меня ожидало бы не самое радостное утро.

И в этот момент он меня наконец заметил.

Щипчики выпали из его рук, покрытое глиной лицо исказилось от ужаса, но Аркаша быстро сумел взять себя в руки.

— Саша?! Что ты тут делаешь? — нервно вскричал он.

— Да я просто так… Тебя долго не было, вот я и решила проверить, не случилось ли чего.

— А что со мной могло случиться? — он поднялся, и только тогда я впервые заметила, что на Аркашином теле отсутствует какая-либо растительность. Наверное, не обошлось без эпилятора. Фу, какая гадость!

— Знаешь, я наверное, пойду, — решилась я, — мне завтра вставать рано.

Вы не поверите, но он бросился за мной в прихожую, оставляя на паркете мокрые следы. Он не потрудился ни прикрыть розовое безволосое тело полотенцем, ни смыть с лица маску.

— Саша, я тебя не понимаю. Что тебя смутило?

Мне стало его жаль, и, обернувшись от двери, я честно ответила, что не переношу женственных мужчин.

Его удивление было ненаигранным:

— Но это же естественные вещи. Я просто забочусь о чистоте своего тела.

— По-моему, ты немного перебарщиваешь.

— Почти все мои девушки бросили меня под этим же предлогом, — признался он, — не понимаю, почему вам всем нравятся мужланы с вонючими подмышками и заскорузлыми пятками. И не нравится ухоженный мужчина, который ходит на педикюр и носит отглаженные рубашки.

— Так ты еще и на педикюр ходишь? — хохотнула я.

На том наши отношения и закончились.

И вот теперь восторженная Вика предлагает мне с энтузиазмом посмотреть шоу трансвеститов.

Тем временем на полукруглой сцене появилась первая «звезда» — дюжий малый с фигурой атлета, одетый под приму парижского кабаре. Все зааплодировали, хотя вид у бедняги был не то чтобы очень бодрый. Он браво улыбался, старательно растягивая напомаженные губы в стороны, сверкал отбеленными зубами, вскидывал вверх обтянутые колготками ноги, но было видно, что это всего лишь игра, к тому же не слишком талантливая.

Вика же орала во всю мощь своих легких. В конце концов она засунула два наманикюренных пальчика в глотку и пронзительно свистнула.

У меня разболелась голова.

А на сцене продолжалась свистопляска — следующий трансвестит надумал освободиться от части своего вульгарного гардероба и устроил любительский стрипиз. В зрителей полетели какие-то перья и кружева, от которых наверняка несло ядреным потом разгоряченного мужчины. Какие-то ненормальные девицы подхватывали все это и пытались надеть перьевые боа на себя, вырывая их друг у друга. Так что танцпол напоминал арену для петушиных боев.

Моя соседка по столику Вика орала так, что у меня заложило уши:

— Карамелька! Карамелька!

— Ты о чем? — рискнула спросить я.

— Как о чем? — изумилась Виктория, — сейчас выход примы, Карамельки. Неужели ты с ней незнакома?!

— Как-то вот не довелось, — ответила я, — наверное, ты сочтешь меня странной, но мне даже ни капельки ни жаль.