Венера для Милосского - Инга Максимовская Страница 19

– Нормально, только голова болит. Дышать еще трудно. И я…

«Это же я, Милосский. Если это шутка, то я тебя освежую. Вырву все, что обещала и…!»

– Я никак не могу вспомнить, – тихо шепчет владелец заводов, газет пароходов. И взгляд его становится растерянным. – Простите. Вы нашли мои документы? Кто я? Венера Карловна будет моим врачом? Очень приятно познакомиться.

– Вы Матвей Милосский, – чувствую себя персонажем театра абсурда. Я что в какой-то гребанной мыльной опере? – Если это шутка, то она тупая, как и все ваши идиотские… – Простите. Не понимаю. Мы знакомы? Эй, стойте, как вы меня назвали? – Матвей Млосский, – рычу я, не сводя взгляда с лживой физиономии наглого мерзавца. Но вижу на его лице лишь растерянность. Да ну на фиг.

Янка берет меня за рукав и тащит к двери. Молча тащит, но сопит зло. Сейчас она меня будет убивать, и будет права. Я повела себя непрофессионально. Наш девиз – не навреди, а я истеричка. – Если это розгрыш дурацкий, то лучше мне сразу скажи, не дав сказать и слова разозлённой приятельнице, шиплю я. – Ты ведь помнишь, что я с Дубницким сделала, когда он мне результаты анализов в шутку подменил. Так вот поверь, кличка Ссыкун тебе покажется райским даром посланным с небес. Клянусь.

– Шац, я тебя убью, если мой пациент выдаст мне какую-нибудь реакцию на твой гребаный психоз. Поняла? Мне только шоков не хватало и истерических реакций. Мужику и так сейчас херово. МРТ сделаем, посмотрим что там у него в «оперативке» сдвинулось, дай бог чтоб обратимые были изменения. И запомни, через три дня мне придется освободить койку в отделении и перевести его психдиспансер, если ничего не изменится. Я запросы сделала в полицию, кстати, но… Машина, на которой разбился дорогой товарищ, принадлежит обанкротившемуся предприятию. Там не найти концов. Все было с молотка пущено. Документы у красавца отсутствуют. Так что…

– Я найду концы, такие концы найду, вы тут все охренеете, – выдыхаю я. Найду и сделать это надо срочно. Потому что существовать в одном городе с этим чертовым Мистером Твистером – пытка страшнее адской. Потому что… Потому что, потому, заканчивается на У. – Три дня, говоришь?

– Два, даже. По регламенту. Но я постараюсь.

– Завтра уже все будет, – с видом жизнерадостной идиотки гаркаю я. – Сегодня вечером. И это, я тебе на свадьбу приглашение отправила.

– Да я получила. Вазген конечно шикарный мужик. Я приду. Принесу в подарок чайник, китайский. Слушай, а ты платье будешь покупать. Я бы взяла на твоем месте парчовое, цвета шампанского. Видела в витрине салона для новобрачных на днях. Шик.

– Нет, я хочу белое, ну или кость слоновую. И чтоб не пышное, – вру я. Даже, кажется краснею.

Я не хочу платье. Домой не хочу. Шикарный Вазген сегодня весь вечер опять будет мне выносить мозг. А Ванька… Лучше сидеть у него в палате, и прассказывать страшилки до полуночи. а потом уснуть на стуле. Его скоро придется возвращать в чертов детский дом. У меня заберут моего мальчика. И я… Я до чертиков не хочу уходить сейчас из этой проклятой реанимации в свой реальный мир, и молю бога, чтобы мне он тоже послал какую-нибудь амнезию. Надо позвонить бабуле. Она точно мне скажет, что делать. Потому что я совсем запуталась.

– Конечно, как без платья то? И куклу на машину прицепим. Пойду я, Янчик. Телефон искать концерна Милосского. надо мужика определить в его ареал обитания. Там он все вспомнит быстро.

Он уедет и все встанет на свои места. Просто временные трудности. Просто… Все ни хрена не просто.

Глава 17

Вечер накануне.

Матвей Милосский

– Плохо все это, дядя Матвей. Тетя Венера сказала, что заберет меня к себе., что у меня семья будет. А я не хочу, чтобы она за дядьку этого горбоносого шла замуж. Получается, я буду виноват, что она несчастная будет, – вздыхает Ванька, примостившись на стуле возле моей кровати. Я лежу с закрытыми глазами и делаю вид, что сплю. Бедный ребенок, которые не может понять, что он совсем не при чем. Что чертова Ведьмера сама кует свою судьбу. И Свадьба эта давно предрешена. Значит так ей лучше. Значит… – Говорит, я ее ребенок. И скоро совсем стану по-настоящему ее. А дурака то того противного она не любит. Я же вижу. Ты меня не слышыишь, конечно. Но я считаю, что она тебя… ну. Того, этого. Хотя она сказала, что ты хмырь и что противный. Но это же она просто так себя уговаривает. Как ты прибился тетя Венера такая грустная стала. И даже плакала. Вот бы ты выздоровел, и не дал ей совершить глупость. Ладно, пора мне. А то она узнает, что я без спросу ушел из палаты, то сердиться будет. Это, спасибо за планшет. Я на нем кино смотрю. Сегодня вообще фильм зырил интересный. Там дядька один память потерял, а тетенька, которая его терпеть не могла, решила его наказать и к себе забрала. Ну, я там не досмотрел немножко. Ладно, пойду. Ты выздоравливай скорее.

– Наказать, значит, – выдыхаю я беззвучно, сквозь полуприкрытые веки слежу за крохотной фигуркой идущей к выходу из палаты. – Ну, ну.

Я значит хмырь и придурок. А она просто ума палата. Эталон. И ребенок… Это же Ванятка, что ли? Я вообще-то и без этой идиотки хотел… Что я хотел? Что? Забрать чужого мальчишку? Чтобы вырастить его по своему образу и подобию? Чтобы он стал бесчувственным, злобным, жестким монстром? Господи, зачем мне все это? Я точно получил в этом чертовом городе экзему мозга, которая выжирает из моей головы разум, размягчает то, что зачерствело давно до состояния каменюки. Что я хотел…

Вздрагиваю, слыша тихий скрип открывающейся двери. Открываю глаза.

– Ну, как мы тут? – склоняется надо мной миловидная докторша. Мой лечащий врач. Я ее и не ждал сегодня. Никого не ждал. В глаз мне впивается яркий луч света из фонарика-указки. Странные методы у этих коновалш, какие-то пыточные. В этой клинике все что ли ведьмы?

– Шикарно. Как в Сан-Тропе. Только не хватает коктейля в руке и панамки, – морщусь я недовольно. Меня раздражает этот пустой разговор. Хотя… – Как вас зовут?

– Меня? – а она миленькая. Миленькая, кареглазая. Миниатюрная брюнеточка. Но… Она не Венера ядовитая, похожая на плющ отравляющий все вокруг. И черт меня возьми, я не знаю, что происходит со мной. Не иначе какое-то колдовство, или дурман лекарственный. Но…

– А тут еще кто-то ест?

– Яна. Яна Владимировна Орлова, – становится очень серьезной Яна Владимировна, переходит на официоз. И улыбку с ее лица словно кто-то стирает ластиком.

– Яна Владимировна. У меня есть к вам очень интересное предложение, от которого отказаться вы не можете, – теперь в карих глазах врача появляется искра заинтересованности.

– Нет такого предложения, от которого я не смогу оотказаться, – кривит она губы.

– Правда? Сто тысяч долларов я думаю спасут ота русской демократии, – да уж, сейчас я наверняка кажусь ей демоном. По крайней мере смотрит она на меня с каким-то странным потаенным презрением. Или это мне кажется в искусственном освещении.

– Я пришлю психиатра, – хмыкает доктор. – Уважаемый, я врач, а не торговка на базаре.

– А я олигарх. И это шикарная взятка за крошечную услугу, – нетерпеливо перебиваю несговорчивую бабу. Они тут все что ли такие принципиальные. Раньше люди в этом городишке были посговорчивее, и не страдали эпидемией странного альтруизма.

– Вы попросите мою душу?

– Ну, что вы. Я не покупаю сомнительные игрушки. От вас мне просто нужен диагноз. Смешной такой, как в сериале. Просто скажете Венере Карловне Шац, что у меня амнезия. Это ведь даже дешевле стоит.

– Я не заключаю сомнительных сделок. И все таки пригшлю к вам нашего психиатра. Он прекрасно лечит отшибленный