Андрей Марковский - Принцип неопределённости. роман Страница 2

Выходные давно не приносили Кире ни радости, ни облегчения. Большинство людей, работающих по обычному графику «5 через 2», к выходному относятся с той ребячьей радостью школьника, предвкушающего, что наконец-то не надо ранним утром тащиться в школу и не делать постылых домашних заданий, а можно заняться чем захочешь, чем-то приятным, каким-то развлечением без особого напряжения и противных ежедневных обязательств. Люди привыкают к жизни «2 через 5», стараются как-нибудь побыстрее отбыть тяжёлые, скучные рабочие дни, зато уж два выходных дня пожить «по-настоящему», не обыденно, а как-то «по-особенному». Эти взрослые дети вывели из собственной жизни нехитрую формулу работы и отдыха, отдыха и работы, ощущая полноту жизни только по субботам и воскресеньям, потому странно, что при этом удивляются её краткости.

Кирилл дни считать умел, и потому всегда сильно жалел потерянные на бесцельное дуракаваляние минуты. Он представлял это так: то, что он должен сделать сам, за него никто никогда не сделает. Потому вынужденно работал по выходным, лишь теперь – по крайней необходимости, понемногу, будучи не совсем здоровым. В выходные принадлежащие ему павильоны «Персональная электроника» работали в будничном режиме, с одиннадцати до девяти вечера, лишь в воскресенье слегка подсокращённом, до восьми; а сам он издавна привык лично находиться поближе к месту действия.

Правда, сейчас он не крутился так, как бывало прежде, больше пятнадцати лет назад, с двумя-тремя выходными в месяц, когда его немудрёный бизнес только начинался. Тогда надо было развиваться, исхитряться выкручивать наличные, решать вечные проблемы с администрацией, налоговой, пожарными, торговой инспекцией, бандитами, строиться, пытаться выжить в резко усиливающейся конкуренции, переживать бесконечные кризисы, бессчётное число изменений законов и правил работы, извечно воевать с воровством и безответственностью. Но даже сейчас Кирилл почему-то не мог оставить без личного контроля свою довольно неплохо стандартизованную торговлю. Он по-хорошему завидовал людям, сумевшим выстроить работу таким образом, чтобы дела шли как бы автоматически, а вот у него не получалось. Он сам назначил себе такой сквозной график, привык к нему, когда это давало микроскопическое преимущество перед конкурентами, такими же маленькими продавцами всего подряд, мелочей и аксессуаров для любой карманной техники: работать не тогда, когда работают все, а тогда, когда большинство отдыхает. Но, похоже, застарелая битва за конкурентное превосходство принесла ему теперь немаленькие проблемы личного здоровья.

Этот его рабочий график родился в своё время как-то естественно, из простых логических рассуждений. Покупатели – пользователи современных технических штучек и гаджетов, не корпорации, а совсем обычные люди. Вся персональная техника, все эти электронные вещицы предназначены именно для единоличников, которых жизнь разбросала во все стороны, не церемонясь, а они пытаются с её помощью стать хотя бы немного ближе друг к другу, защититься с её помощью от опасного окружающего пространства или развлечься внутри созданного человечеством виртуального мира. Все эти люди в основном тоже где-то работают, причём работают в то самое время, когда работают магазины и сервисные точки. И отдыхают вместе со всеми. Однако именно для них выпускаются новинки, именно им нужна техническая помощь, ремонт, прошивки, настройка, проводочки, карты памяти, зарядники, какие-то чехлы и «украшайки». Далеко не каждый может убежать «на минуточку» с рабочего места.

Когда Кирилл это понял, он сместил рабочий график и львиную долю выручки начал получать вечерами и по субботам. Приятным бонусом для него стало то, что многим его молодым сотрудникам такой график понравился, видимо они любили повеселиться допоздна, им не хотелось начинать работу как всем, в девять-десять утра. К тому же удалось обмануть утренние и вечерние «пробки» на дорогах и толчею в транспорте. В минусы графика попало уменьшение времени на общение с семьёй: вечерами доводилось возвращаться домой очень поздно.

Воскресная работа в последние годы оказывалась большей частью «работой в ноль», Кирилл уже несколько лет хотел от неё отказаться, но честно и до конца следовал собственному рекламному слогану: «Мы работаем, когда вам это удобно». Слоган он придумал сам, очень гордился этим, как и всем остальным: ведь он всё это выстроил сам, сам сделал эти павильончики (старательно избегая названия «ларёк»), не желая связываться с арендой площадей в торговых центрах вперемешку с тряпками, обувью и неизбежными конкурентами.

Павильоны принадлежали ему, они свои, личные; и сейчас именно это позволяло выживать, когда всё торговое пространство вокруг заняли сетевые ритейлеры, работающие чуть ли не круглосуточно. Правда, когда-то собственных торговых точек у него было четыре, теперь остались только две, зато в проходных местах, и они вполне сносно оправдывали своё существование. А вот от ставших нерентабельными пришлось скрепя сердце отказаться – бороться с превосходящими силами федеральных сетей оказалось чересчур накладным. Вместо них осталась пара платёжных терминалов, которые за вычетом всех расходов, аренды места, электричества, интернета, отчислений в казну и «откатов» приносили стабильную маленькую прибыль, к тому же никогда не требовали его экстренного вмешательства. Кирилл за это свойство нежно любил свои автоматы и мечтал перевести когда-нибудь весь свой бизнес на автоматическую торговлю. Останавливала его только стоимость самих автоматов: паршивые китайские стоили намного дешевле корейских и японских, зато усилий на обслуживание требовали непропорциональных, сводя на нет все преимущества. Так что эта задумка пока не могла осуществиться; и хотя он по привычке продолжал следить за рынком, новинками и предложениями, – отложил эту мечту, как и многие другие свои мечты, на далёкое «потом». Всему виной нездоровье, объяснял он себе, только нездоровье.

Кириллу стало очень обидно, когда природа вдруг, без всякого предупреждения, грубо вмешалась в его жизнь. Примерно год назад у него начались показавшиеся поначалу небольшими проблемы со здоровьем, и тяжесть с тех пор окончательно уже никогда не отпускала, постепенно становясь всё большей. К концу недели теперь всегда накапливалась сильная усталость, накапливалась так, как наливается вода в бак без слива; голова делалась настолько тяжела, что ею было трудно не то чтобы крутить по сторонам, но и просто держать прямо, она норовила свеситься в какую-то одну сторону и упасть на плечо – хотелось подпереть её рукой. Но и эта ручная подпорка не приносила облегчения, потому что в таком положении гул в голове преобразовывался в какой-то моторчик, который начинал въедливо шуметь: «вж-ж, вж-ж-ж» в такт сердцебиению.

Вдобавок тяжесть, которой наливалась голова, была какой-то пустой, никчёмной, неземной. Она задавливала все мысли и чувства, словно хотела вытеснить собою всё пространство, освободить место для себя и занять его навсегда. Плохим оказалось также и то, что ещё сравнительно недавно, несколько месяцев назад, почти полностью освободиться от этой тяжести удавалось, отоспавшись и отлежавшись, к вечеру воскресенья. Но в последнее время отдых в выходные не спасал, и Кирилл ехал в понедельник на работу неотдохнувшим, тяжесть и внутренний скрипучий моторчик начинали проявлять себя уже в среду вечером или с самого утра в четверг.

С мечтой смыть весь прилепившийся к нему тяжкий груз Кирилл поднялся и поплёлся в ванную. Там, чередуя струи горячей и прохладной воды, он понемногу пришёл в себя. Скоблить бритвой лицо не стал: его небритые щёки сегодня никого не должны раздражать – по выходным он не общался непосредственно с покупателями (в глубине души тлела надежда вообще не ездить сегодня на работу). К тому же не хотелось в очередной раз смотреть в зеркало на своё лицо, так неприятно постарел он за последние годы. Притом что ещё совсем недавно, глядя в своё отражение, он с удовольствием отмечал, что для сорока-с-небольшим смотрится замечательно, почти как тридцатилетний. Курчавые тёмно-коричневые волосы над стройным пропорциональным лицом, правильной формы прямой нос с минимальной курносинкой, и рот с немного пухлыми губами, мозаичные тёмно-серые с коричневыми вставками глаза в окружении густых длинных ресниц, – всё это вместе хоть и принадлежало мужчине, но какие-то линии выглядели слегка по-женски, нежно, видимо оттого он всегда, с самого раннего юношества, пользовался успехом у девушек.

На лбу, над левой бровью, белел старый круглый шрам – из-под колеса грузовика давным-давно, в детстве, прилетел камушек. Хорошо, что не в глаз и не очень большой. Джоанна Роулинг слишком поздно придумала своего Гарри Поттера, а то он представлялся бы девушкам «младшим братом знаменитого волшебника». Приятным бонусом к его внешности получился природный контраст по-южному смуглой кожи со светлыми, по-детски яркими белками глаз и такими же белыми зубами, которые он показывал, одаряя улыбкой. Жаль, что привычка улыбаться осталась, а обаяние её затерялось куда-то вместе с белизной зубов. Кожа лица как-то съёжилась, а кудри волос почти распрямились, сделав причёску лишь слегка волнистой. Лишь голос нисколько не пострадал от времени и болезни – остался звонким, как в молодости.