Байдымат Маджефферсон - Сюеме не будет! Там, где горы и «Приоры»… Страница 2

Июнь 2010, Ростов-на-Дону

Вечером Я явилась к Баранову и положила отчёт на стол:

– Всё готово. Давай ключи.

– Вот умница! Аза, ты только, пожалуйста, во дворе не сори, Зина жалуется…, – робко залепетал непутёвый ухажёр.

– Достала твоя Зина! – перебила Я. – Она и на тебя жалуется, что денег не даёшь.

– И то верно! – согласился дружище и вскочил с кресла. – Старая потаскуха! Живёт как королева! В доме ремонт обалденный! Техника суперсовременная! Грех ныть!

– Вот-вот, – поддакнула Я.

– Ты не обращай внимания. Будет напрягать – сразу звони! – Баранов обогнул стол и начал медленно приближаться. – Ты же знаешь, дорогущая, я тебя в обиду никому не дам!

Славка потянул ко мне корявые лапищи.

– Убери руки, старый дурак! – воскликнула Я.

– Ну, не выделывайся, Азик…, – наступал шеф. – Дай на дорожку чмокну!

– Я же ясно сказала – не смей притрагиваться ко мне! Ласкай супружницу!

– Да ну её! – Вячеслав навалился на меня и прижал к стене.

Его слюнявые поцелуи не вызывали ничего кроме приступов тошноты.

– Славутич, отвали! – отпихнула его Я.

Мужчина обиженно засопел и заныл:

– Азочка, перестань мучить меня…

– Где ключи? – недовольно осведомилась Я.

– На, держи, – босс протянул связку. – Аз, ну поцелуй разочек, с тебя убудет что ли, а?

– Баранов, пошёл на х**! – рявкнула Я.

Славик вымученно улыбнулся – дорогу туда он знал так же хорошо как Я путь до Ариу-Къыза.

Пролог

Федеральная трасса М-29 «Кавказ»

Я ехала очень быстро. Оставив позади Армавир, немного сбросила скорость и закурила. Зашумел сотовый. «Баранов», – высветилось на дисплее. Беседовать с шефом желания не было.

– Извини, дорогой, не могу ответить. За рулём – никаких разговоров! – улыбнулась Я телефону.

По нескольку раз переслушивать закинутые на флэшку песни надоело, и Я включила радио. Из динамиков полилась весёлая песня о лете.

«В это время года находиться в городе – невыносимая пытка! Неужели мне наконец-то удалось вырваться из жаркого пыльного Ростова и, бросив все дела и делишки, ринуться на лоно природы?»

Совсем скоро окажусь в Ариу-Къызе – самом прекрасном месте на земле, где высокие горы покоряют величием и монументальностью, где воду можно пить из ручья, где бурные реки и непокорные вершины бросают вызов туристам, где кристально-прозрачные озёра и густые леса, где воздух такой чистый, что в голову поневоле лезет всякая романтика – так и тянет закрутить любовь с загорелым аборигеном!

…И именно здесь живёт самый чудесный джигит в мире – Пилял Бытдаев.

Октябрь 2009, Ариу-Къыз

Я хорошо помню тот день, когда впервые увидела Бытдаева. Мы с Барановым и его подпитыми дружками Рубеном и Пашей ранним утром после неудачной охоты возвращались в посёлок. Я вела (как самая трезвая!) огромный джип Вячеслава по узкой горной дороге и выговаривала банкиру:

– Идиот! Ты кричал, что все кабаны в округе твоя добыча, а сам чуть корову не застрелил, охотничек хренов! Только зря провалялись на холодной земле пять часов, Я вся вымокла!

– Когда б ты ещё полежала ночью, в лесу, под дождём, накрывшись брезентом, на мокром сене между двумя мужиками высоко в горах? А она ещё недовольна! Рубик! Ну, скажи ей! – возмутился Баранов.

– Угу, – кивнул друг Славы, прихлёбывая пиво из бутылочки.

– Да уж! – закатила Я глаза.

– Какая ж ты всё-таки противная баба, Аза Юрьевна! Потому, наверное, тебя никто и замуж не берёт! – заявил Славутич.

– Я туда не тороплюсь! – парировала Я.

– Потому что никому не нужна со стервозинкой своей! – не унимался шеф.

– Дело не во мне! – возразила Я.

– А в чём же?

– Судьба, рок…, – пожала Я плечами.

– Да, конечно! – сморщился Баранов.

– Может всему виной венец безбрачия…, – задумчиво протянула Я.

– А ты на озеро любви сходи, – подал голос Рубен.

– Зачем? – не поняла Я.

– Как зачем? В водичку окунись – и в этом же году пойдёшь к алтарю, – заверил Рубик.

– Да ну? – скептически ухмыльнулась Я.

– Люди говорят…, – со знанием дела закивал Паша.

«Чудесное озеро? Хмм… Интересно».

– А что, давай на озеро поднимемся? – повернулась Я к Баранову.

– Аза! Какое сейчас озеро? Не пройдём. Снег там. Надо летом или по весне, когда растает. А если замуж хочешь – так давай хоть завтра в ЗАГС! Я готов снять твой венец безбрачия бесплатно! – захохотал Вячеславик.

– Заткнись, а? – зло сморщила носик Я. – Не хочу Я замуж, тем более за тебя старого…

– За молодого, наверное, хочешь? – задумчиво протянул мой пьяный друг. – Не проблема – найдём!

Мы подъехали к посёлку. Я крутила руль, Вячеслав налегал на пивасик. Узрев парня с хмурым выражением лица, хмельной Баранов заорал:

– Тормози, Юрьевна! Не видишь, сосед мой идёт?

Навстречу сутулясь ковылял высокий худощавый брюнет бомжеватого вида. Я остановила машину, открыла окна и задымила. Мужчины поприветствовали друг друга. Иваныч понёс всякую ересь про свою любимую охоту, а Я внимательно разглядывала парня.

Его затасканная рубашонка непонятного цвета местами прохудилась, штанишки покрылись невыводимыми грязными пятнами. Он был коротко острижен, над высоким лбом почти симметрично расположились две небольшие залысины. Потемневшая от солнца неровная кожа лица отбивала всякую охоту загорать. Джигит хитро щурился и чуть склонял голову вправо. Глубоко посаженные тёмно-карие глаза глядели с насмешкой. Суровая рябая запила с высокими скулами выделялась исключительно высокомерно-недовольным выражением, огромной тёмной родинкой на левой щеке и большим неаккуратным шрамом под правым глазом. С такими аксессуарами на роже, пожалуй, никакие украшения больше не нужны!

Красочно описав свою версию ночи в лесу, Славик стал давать соседу указания, где что подмазать, где подпереть, где подпилить, а где подкрасить.

– Представляешь, засранцы, стулья опять раскокали. Глянь, может какие-то получится собрать! Кстати, Пилялкин, – кивнул Славик в мою сторону. – Невеста не нужна? Забирай! Отдам за двух баранов.

– За такую девушку и двух тысяч баранов не жалко, – одарил меня Бытдаев проникновенным взглядом и обнажил кривые как частокол зубы в зловещей улыбке. – Принцесса!

Я хмыкнула. Откуда у этого заморыша две тысячи баранов? Максимум его владений – это парочка горбатых коз!

– Что, не помнишь Пилюлькина? – спросил Славка, когда мы отъехали. – Почему не поздоровалась?

– Не помню, – честно призналась Я. – Хотя, может, видела, но внимания не обратила…

– К Зине Пилялкин частенько заруливает. Они со Стасом дружат…

Оказалось, Бытдаев помогал Сурковой по хозяйству и строил Баранову баню.

Убогий подсобник меня совсем не заинтересовал. Возможно, мы с Пилялом так бы больше и не встретились, но судьба распорядилась иначе…

Июнь 2010, Ростов-на-Дону

В динамике заунывно тянулись длинные гудки.

– Папочка! У меня машина сломалась! – чуть не плача прокричала Лина, когда Баранов, наконец, ответил.

– Доча, отгони к Паше в сервис, пусть поковыряется.

– А если не поможет?

– Значит, на автобусы пересядешь!

– Но я не хочу!

– Лина, мне некогда, – отмахнулся Вячеслав. – Я в банке! Работы по горло! Вечером поговорим.

– У тебя всегда на меня времени не хватает! – разозлилась девчонка.

– Я же сказал – в сервис езжай! Что непонятно?! – Баранов начинал закипать.

– Папа! Ты не понял! Мне нужна новая машина!

– Тебе нужна новая голова! – рявкнул отец.

Девушка тихонько всхлипнула:

– Вот мартышке своей ты тачку купил!

– Послушай! – заорал банкир. – Ещё раз про Настю что-нибудь скажешь – отправлю в ссылку к маме. В Зеленчукскую! Будешь вместе с бухариками жить!

– За что, папа?!

– За всё! Там тебе тачка не понадобится – если что мамкины кобели на тракторе в любую точку КЧР подбросят! – проорал родитель и отключился.

Капризной девятнадцатилетней девице никак не давала покоя новая семья Баранова. Она постоянно пыталась внести смуту в их отношения, но безуспешно. Лине казалось, что деньги уходят исключительно туда. Вот недавно, Славик подарил Насте дорогую машину, а она, «дочь банкира», должна ездить на «этой развалюхе»?

Лина ненавидела Настю всеми фибрами юной души. Со временем нехорошее чувство только усиливалось. Чем лучше относилась к девчонке мачеха, тем больше ругательств и проклятий падчерица мысленно посылала ей вслед.