Марк Олейник - Миг. Пьеса Страница 2

Бранин. Опять не соглашусь. Нам не дано знать, во что выльются наши сегодняшние поступки. Поэтому я за патернализм. Конечно, в хорошем смысле. Я за ответственность.

Кревс (кивает). Ну, как начальник управления, как чиновник, я не могу с тобой не согласиться. Но вот бывает же, что эта самая ответственность вступает в конфликт со страстью, например. Вспомни хотя бы «Отелло».

Бранин. Там как раз все хорошо. Ведь кто такой был этот мавр? Он прежде всего военный начальник. А Яго – его помощник, Кассио – офицер. Снаружи кажется, что ему от ревности Кассио вроде бы зарезать надо, или потом вот Яго от ярости, так нет же – он душит Дездемону. Почему – потому что он ответственный военный начальник и ему не зря жалованье платят. Он бережет солдат, значит, службу хорошо знает. А жена что – сегодня одна, завтра другая. Жалко, что, конечно, он себя заколол в результате. Очень безответственно.

Кревс. Ты шутишь, но если я еще раз услышу это слово, то…

Бранин. Ты поступишь (хохоча) … крайне… (быстро двигаясь по комнате, как бы спасаясь от Кревса, хотя тот и не преследует особо) я бы сказал, в высшей степени…

Кревс (махнув рукой и рушась на диван). Стой, хватит. Очень удачно, что ты так на этой своей… ответственности настаиваешь. Скажи – ты ведь как профессор, как заведующий кафедрой, у которого преподаватели, масса студентов, всякие важные обязательства… следовательно, ты…

Бранин. Надеюсь (притворно скромно улыбаясь).

Кревс. Выходит, я нашел того, кто нужен. Итак…

Свет начинает гаснуть. Бранин и Кревс сидят напротив друга, Бранин внимательно слушает, но звука нет. Свет гаснет окончательно, а когда возникает, Бранин расхаживает, а Ирена слушает его, сидя за столом.

Бранин. Вот так все и было.

Ирена (констатируя). Выходит, Андрей тебе подсунул папуаса.

Бранин (всплескивая руками). Ну что же за неточность такая! Я ведь понятия не имею, кто он. Может, вовсе и не папуас. А вот хотя бы и папуас – какая разница?!

Ирена (выдержав паузу, вроде бы в серьезном раздумье). А кстати… кто там… Кука съел?

Бранин (гневно). Глупости! (Тут же начинает смеяться.) Меня съедят первым. Я такой – толстенький! Если он меня сразу не зажарит целиком, а будет есть сырым, откусывая понемногу каждый день, тогда у меня есть шанс дочитать курс в этом семестре.

Ирена (тоже смеется). Стоп! Хватит! Прекрати! Скажи мне серьезно, когда этот Миг у нас объявится?

Бранин (успокаиваясь). Вроде бы завтра. (Продолжая с энтузиазмом.) Я бы, конечно, не согласился, но, понимаешь, это же очень заманчиво – у нас дома будет совершенно чужой человек… Тем более что у нас такой узкий круг общения… всего четверо друзей и…

Ирена (перебивая). Удивительное везение.

Бранин (споря и уговаривая). Послушай. Совершенно чужой человек, который вроде бы как инопланетянин. Мало того что мы и он друг о друге ничего не знаем, но еще у нас разные обычаи, разные представления обо всем…

Ирена. А он нас ночью не зарежет?

Бранин. Разные… Почему зарежет? Он же не сумасшедший. Он сбежал от неприятностей. Зачем ему новые? А мы сможем поставить удивительный социологический эксперимент по взаимопроникновению культур. По приобщению к цивилизации. Он станет новой Галатеей! А я…

Ирена. Пигмалионом. Но он же вроде мужчина. Какая же из него Галатея?

Бранин (неожиданно задумавшись). Да? Он будет условной Галатеей. (Отвлекшись.) А ты наконец применишь на практике свои лингвистические способности. Ты закончила университет. Выучила четыре языка. Научишь хотя бы одному того, кто в этом прямо нуждается. К тому же ты все время жаловалась, что у нас так редко кто-то бывает… Он научится жить как мы. Он станет таким же, как мы.

Ирена. А зачем? Он же уже есть. Ты думаешь, что в теперешнем виде он сам себя не устраивает?

Бранин. Он станет счастлив. Мы дадим ему счастье.

Ирена. А если ему нужно что-нибудь другое?

Бранин. Что? (Вставая, подходя к жене и целуя ее.) Все хотят счастья. Я социолог, я знаю.

Ирена (с улыбкой и нежностью глядя на мужа). Ты знаешь, я, кажется, знаю, что мне надо для счастья. Я очень хочу спать.

Бранин (энергично потирая руки). Да. Утром его доставят. Кревс обещал, что я успею на лекцию без опоздания.

Ирена. Значит, надо приготовить комнату. Или он привык спать на ветке?

Конец первой сцены

Сцена вторая

Прежняя комната. За столом, что в середине, сидит Ирена. Читает книгу, делает пометки в тетради, сосредоточена. Раздается звонок в дверь, и на сцене появляется Ева. Невысокая, с ясными, круглыми, несколько наивными глазами, за которыми иногда мелькает ум или настороженность. Маленькая, с короткой светловолосой стрижкой.

Ева (с легкой тревогой). Ничего, что я зашла? Ты не очень занята?

Ирена (вставая и улыбаясь). Нет, конечно. Проходи, раздевайся. Что – на улице дождь?

Ева (улыбаясь в ответ). Ну да, сегодня идет дождь и… знаешь, одна неприятность за другой.

Ирена (переставая улыбаться). Что случилось?

Ева (не переставая улыбаться и проходя в комнату к столу). Мой Коля опять потерял работу.

Ирена (делая приглашающий жест и сама опускаясь на стул). Действительно, неприятно. Но он ведь только устроился?

Ева. Он же художник.

Ирена. Я знаю.

Ева. Он талантливый художник.

Ирена. Да, конечно. Последняя выставка, которую ты организовала, была очень интересная.

Ева (вздыхая с горькой на этот раз улыбкой). Да, все было очень хорошо, но опять ничего не купили.

Ирена. Было очень весело.

Ева. Да, очень весело, но тем не менее, ему пришлось устроиться на работу. Сантехником.

Ирена (осторожно). А разве он в этом, э-э-э, разбирается?

Ева. Теоретически. Поэтому его взяли подручным. Представляешь, в его-то возрасте?

Ирена. Ну и что же дальше? Выставка была две недели назад. То есть… не могли же его так быстро уволить?

Ева (твердо). Смогли. Сказали, что у него недостаточно сильные руки для этой работы. Это напарник его сказал. Я же думаю, что он просто не понравился. У сантехников, так сказать, свой клуб. И художникам там делать нечего. Он там чужой.

Ирена (с сочувствием). Я поговорю с Браниным. Может быть, он сможет помочь найти какое-нибудь место.

Ева. Спасибо большое! А ты сегодня читала об эксперименте?

Ирена (с недоумением). Нет? Что за эксперимент?

Ева (с воодушевлением). Как, разве ты не слышала? Весь город только об этом и говорит.

Ирена (по-прежнему недоумевая). И с чем же мы все… экспериментируем? Или мы подопытные?

Ева (машет рукой, смущенно смеется). Я просто подумала, что есть храбрые люди. Ведь всех этих приезжих – ты понимаешь, о ком я говорю – обычно размещают – не знаю, как это называется – в каких-то лагерях, что ли. А эксперимент в том, чтобы сразу селить их в обычные семьи. Ухаживать там за ними. На это выделены деньги. Хотя, я считаю, лучше бы выделили деньги для Коли. Там как-то подробно обо всем было написано. То есть какой в этом смысл.

Ирена. Смысл мы потребуем объяснить нашего дорогого профессора.

Ева (испуганно). Ой! Я что-то не то сказала?

Ирена. Все отлично. В конечном итоге, так или иначе, все мы участвуем в каком-то большом эксперименте.

Звонок в дверь. В комнату входит Дина – коротенькая полная энергичная женщина с рыжими волосами и большой красной сумкой.

Дина (возмущенно). Я уверена, что эта идиотская затея – выдумка наших чиновников! Конкретно вот этого – нашего Кревса!

Ирена (улыбаясь). А чем тебе Андрей не угодил?

Дина (устраиваясь за столом, на который поставила сумку, сразу занимающую центральное место). Я чувствую себя как комок нервов!

Ева (осторожно). Может быть, попробовать диету?

Дина (испепеляя ее взглядом). Глупости! Я ем своевременно! (Обращаясь к Ирене.) Но не собираюсь кормить всяких приезжих оборванцев! Которые теперь будут выглядывать из каждой щели. Нет! (С возмущением.) Вы только вообразите – они решили, что, видите ли, так будет безопаснее и, вот послушайте, «более продуманно» – ! – расселять беженцев в семьях нормальных людей!