Их любимая - Дана Блэк Страница 2

- Ура, мультики! – обрадовался Гриша и отпустил мою ладонь. Забежал вперед и схватился за тележку. Так и поскакал, развернувшись к нам, влюбленно глядя на отца. - Пап, достань только сразу пистолет.

- Какой пистолет?

- Мы купили. Вон в том красном мешочке.

- Гриша, упадешь, - предупредила.

- Нет, я держусь, - маленькие пальчики вцепились в тележку.

Муж катит ее, Гриша забрался на приступку внизу и едет.

- Мама купила пистолет, - рассказывает он. – С глушителем.

Закатила глаза.

Мой шестилетний сын разбирается в оружии лучше меня, с открытым ртом слушает продавцов, когда они нахваливают очередную игрушку.

А потом повторяет нам.

Если он так же, сходу, будет запоминать, что школьные учителя говорят – возможно, у нас растет вундеркинд.

Улыбнулась собственным мыслям – ребенок еще в первый класс не пошел, а я уже вижу в нем гения.

- Григорий, ты ведь не будешь смотреть мультик и стрелять, - внушает сыну Димитрий. – Это же кинотеатр. Что тебе люди скажут? В гостиницу вернемся – и поиграешь со своим пистолетом.

Сын с надутыми губами едет на тележке. Но не спорит, молчит.

- Так, - за руку тронула мужа, останавливая. Сняла Гришу на пол. – Пойдем, солнышко. Кинотеатр вон там.

Разошлись с мужем в разные стороны.

И застыли с Гришей напротив афиши.

Сын зачарованно смотрит на постер нового мультфильма.

А я на соседнюю рекламу.

Большая стильная афиша в серо-золотистых тонах. И нарисовано что-то абстрактное. С постера приглашают на молодежную выставку, что будет проходить на открытии картинной галереи.

Внизу адрес.

И имя художницы – Татьяна Северская.

Постояла истуканом, пожевала губу.

- Мам, мы идем? – позвал Гриша.

- Ага.

Потянула сына к кассам.

Купила билеты. Попкорн. И вредную газировку для нас с мужем, сыну взяла водички. Усадила Гришу на высокий стул возле стойки бара и замерла рядом.

- Как тебе тут, нравится?

- Да, - сын болтает ногами в воздухе.

- Не устал?

- Нет, хочу мультик, - Гриша в нетерпении смотрит на зал, где уже стоит контролер с мусорным мешком в руках – готовится встречать народ с сеанса.

- Ладно…- присела на соседний стул и выловила из сумки сотовый телефон.

Не могу так, надо проверить.

Не поверю, что художница Татьяна Северская – однофамилица. Слишком уж это…

Да быть не может, чтобы в нашем городе жили люди, чуждые проклятому бандитскому семейству.

Когда вбивала в поиск ее имя – уже представляла, что увижу.

Но к такому не подготовиться.

Поиск вывалил кучу фотографий. И на каждой – она. Улыбается в камеру, стоит рядом с картинами, сидит на диване, разгуливает на фуршете.

Везде в модных платьях, с уложенными волосами, макияжем, бокалом шампанского.

Я помню ее другой. Безголовой студенткой, что вечно равнялась на нашу заводилу Юльку.

Вот так.

Листнула дальше по экрану.

И затаила дыхание.

На фото есть ее муж.

Темноволосый и темноглазый. Он больше не носит часы-луковицу, алмазную заколку для галстука и гангстерские шляпы.

Но точно до сих пор слегка заикается, словно от неуверенности, что так меня завораживало.

Везде в новостях трубят про выставку и галериста Севастиана Северского, про его красавицу-жену, талантливую художницу.

Постучала пальцем по экрану, закрывая все вкладки, бросила сотовый в сумку и зажевала поп-корн.

Это сон.

Чушь и бредни.

Святые котики.

Значит, средний женился на одной моей подруге, младший на другой.

Им что, женщин мало было?

Бросили свои аукционы проституток, пистолеты и кошмарить людей. Один жилые комплексы строит, другой галереи искусства открывает – оба женатые и правильные, лицами светят с афиш по всему городу, ну просто образцовые, честные и успешные примеры для подражания.

А старший и главный что, монахом ушел в общину, священником стал?

Хотела посмотреть, но не удержала на коленях ведерко, и попкорн брызнул в разные стороны по полу.

- Черт.

- Мама, - ахнул Гриша. – Не ругайся.

Он спрыгнул со стула и присел рядом.

- Что тут, авария? – прозвучал над головой веселый голос мужа. Дима, поддернув черные брюки, наклонился к нам. - Кто рассыпал, Григорий? Пусть Григорий и убирает.

- Это я, - буркнула.

- Тогда уборщицу позови. Марго, ты еще платьем своим пол протри. Рита, - надавил он голосом. – Прекрати и вставай.

Стукнула картонным ведром по полу и выпрямилась. Потянула за собой Гришу.

Уф.

Хватит.

Северские - не мое дело.

Повторила себе.

- Мы пойдем руки помоем, билеты на стойке, - сказала мужу и повела сына к туалетам.

Не мое дело.

Глава 3

Глава 3

Дверь распахнулась – и на пороге вырос мужчина.

Мы не виделись семь лет, а взгляд у него не изменился – такой же внимательный. И морщинки собраны в уголках глаз.

В русых волосах седина появилась.

Он отрастил кокетливую бородку.

И вырядился почему-то в молодежную розовую рубашку. Пригляделась – да, там у него еще и шейный платок.

- Вау, - еле сдержалась, чтобы не рассмеяться. – Это тебя новая супруга так наряжает? Гриша, ты посмотри, какой у нас модный дедушка.

- Рубашку она подарила, - на автомате ответил папа и опустил глаза вниз. На внука.

И охнул.

Только тут до него дошло.

- Ритка! Прилетели! Заходите, живее.

Он втянул нас в дом и подхватил на руки смущенного Гришу.

Папа видел его только по фоткам, которые я высылала. Нас ни разу не навещал. А если бы сунулся – мама бы его со скалы сбросила, как детей в легенде.

Во-первых – их скандальный развод.

Во-вторых – он сбежал с кучей денег, его и полиция разыскивала, и бандиты.

Наша фамилия гремела во всех новостях.

Роман Стрелецкий – мошенник и вор.

Вместо папы вляпалась тогда я, восемнадцатилетняя девчонка. Попала в логово братьев Северских – криминальных авторитетов, о которых ходили самые дикие слухи.

И слухи подтвердились, хуже этой троицы разве что сам дьявол.

- Знакомься, это Гриша, - представила сына, когда папа его расцеловал в обе щеки. – Гриша, это дед, помнишь, я рассказывала?

- Чего же вы не сказали, я бы встретил, - засуетился папа. Поставил на пол Гришу и потянулся ко мне с объятиями.

- Пап, - увернулась. – Не надо нежностей, я не маленькая. И я не одна. Там Димитрий машину запирает во дворе.

- Да-да, - заметила, как отец растерялся.

И на миг