Селянин - Altupi Страница 2

— Вообще-то, это не деревня, а село, — деловито сказал Пашка.

— А есть какая-то разница? — без интереса буркнул Кирилл, по жужжанию, на слух гоняя муху.

— Ну… Село — это с церковью, а деревня — без. Вон смотри.

Калякин повернул голову в указанном направлении и увидел среди деревьев, сирени и шиповника фрагмент кирпичной стены старинной кладки, дальше были ещё фрагменты, заканчивающиеся чуть выше фундамента, может быть, весь фундамент целиком — из-за густоты разросшихся растений о масштабах руин сложно было судить.

— Это место называют «Развалины», — с интонациями ведущего «Клуба путешественников» продолжил Машнов. — Бабка говорит, тут водится привидение. Попа вроде видят. Или поповского сына. Их расстреляли в тридцать седьмом.

Он закончил рассказ таким зловещим голосом, что у Кирилла мурашки собрались на загривке, хотя он не верил в подобную чушь. Верил только в то, что можно потрогать руками и из чего извлечь выгоду для своего удовольствия.

Через сто метров от церкви начинались дома. Шли они вдоль одной линии, осью которой служила дорога. Деревянные низкие хаты, слепленные по одному образцу: три крошечных оконца на улицу, покосившийся, с облупившейся краской забор, калитка. Расстояние между ними варьировалось от большого до очень большого. Видимо, в промежутках когда-то тоже стояли избы, но сейчас от них осталось меньше, чем от старого храма. Кое-где перед завалинкой в палисаднике или автомобильных покрышках пестрели цветы. По широкой зелёной придомовой полосе ходили хохлатые куры. Прятавшиеся от жары в кустах собаки вскакивали и провожали «Камри» надрывным лаем, но из тенёчка не высовывались.

Перед одной хатёнкой стоял древний «Москвич» ядовито-оранжевого цвета. Но Кирилла привлёк не он, а следующий по ходу движения дом. Домище в сравнении с соседскими избушками. Коттедж, построенный по канадской технологии из сандвич-панелей. Его окружал кованый забор со столбиками из белого кирпича, двор был выложен плиткой, в клумбах цвели розы.

— Ого, — оценил Калякин.

— Ага, — подтвердил Паша. — Его тут называют дворцом лесной феи. На самом деле тут тётка живёт, в городе банком каким-то заведует, то ли сибирским, то ли уральским, что-то в этом роде. У неё денег до хрена, а живёт в деревне. Хотя и в городе, говорят, несколько квартир, даже в Москве. Но, может, врут. А нам вот сюда.

Он кивнул наискосок от коттеджа и повернул машину к домику на другой стороне улицы, тоже бревенчатому, давно не крашенному, с дощатым забором и гаражом. Остановился прямо в траве, потому что ни тротуара, ни тропинки, ни подъездной дорожки не имелось — сплошной зеленый ковёр.

— Я побегу, — намекая на своё недержание, сообщил Пашка и выскочил из машины. Звеня ключами, отпер навесной замок на калитке и скрылся за забором.

Кирилл мысленно обругал друга, что тот ускакал, не вытащив ключа из замка зажигания. Потянулся, чтобы вынуть, но потом вспомнил, что здесь деревня на пятнадцать домов, и оставил как есть.

Он рискнул покинуть прохладный салон «Тойоты» с утихомирившейся мухой и выйти на удушающую жару. Тело тут же взмокло. Кирилл смахнул крупную каплю пота, заструившуюся вниз по выбритому виску, и закурил. Дом, в котором предстояло провести целый месяц, его не радовал. Не радовали деревянные рамы, облупившаяся рыжая краска, первоначально, наверно, бывшая коричневой. Не радовало отсутствие элементарных удобств типа унитаза, ванны и горячей воды. Наличие холодной тоже было под вопросом. Не радовали куры, клещи и запах навоза. Хотя аромат свежего сена, кем-то скошенного и сложенного на противоположной стороне улицы, был приятен даже ему, коренному горожанину. Но они не сено приехали за сто сорок километров нюхать.

Дом принадлежал Пашкиной бабке. Последние годы она использовала его как дачу, зимой жила у Пашкиного дядьки, а в этом году из-за каких-то болезней не поехала и летом. Кирилл бы тоже в глушь себя не загнал, если бы не Пашкина идея, гениальная, как все Пашкины идеи. Калякин не очень любил работать, но Машнов зуб давал, что работать придётся не много — скосить, измельчить и ждать, когда высохнет. Звучало не очень сложно, хотя Кирилл экспертом в таких делах не был.

На улице… или в деревне, потому как улица и есть вся деревня… было безлюдно. Словно это не центральная Россия, а затерянная необитаемая планета какая-нибудь. Ну да к лучшему, лишние глаза и уши им не нужны.

Кирилл дососал скуренную сигарету, бросил в траву, придавил ботинком, как того овода. Пора было наведаться в дом, посмотреть, есть ли там приличное постельное бельё или одни бабкины хваребья.

Но идти в дом, так разительно отличающийся от средиземноморского отеля, не хотелось от слова вообще. Кирилл задрал голову, прикрывая ладонью глаза, посмотрел на раскалённое небо: оно даже не было голубым, а на много-много светлее. Оставляя за собой белую полосу, по нему плыла серебристая точка самолёта. Наверно, какие-то счастливчики летели в Турцию или на Мальдивы. Калякин им искренне завидовал.

Внезапно где-то рядом металл лязгнул по металлу. Кирилл опустил глаза и повернулся, ища источник неприятного звука. И нашёл — хозяйка коттеджа вышла на улицу, стояла спиной, закрывая резную чугунную калитку.

Или не хозяйка…

Фигура была мужская, одежда тоже. Ошибка произошла из-за густой чёрной копны волос, спадавших ниже плеч и вившихся на концах.

Справившись со щеколдой, обладатель этих волос повернулся, и Кирилл расслеповал, что это действительно парень, лет восемнадцати, и он тоже заметил чужака.

Настороженно глянув на Кирилла и иномарку, парень вышел на дорогу и стал приближаться, держась противоположной обочины, делал безразличный вид. Парень был среднего роста, худощавый, но на голых руках, высовывающихся из застиранной белой футболки-безрукавки, проступали мышцы. Ровные ноги казались достаточно длинными и сильными, и не болтались в шортах, как язычки колокольчиков. В общем, задохликом данный сельский экспонат Кирилл бы не назвал, как и крепышом.

Взглянув на лицо, Калякин впал в диссонанс: парень был красив! Так красив, что не гармонировал с деревней, запустением и запахом навоза. Хотя подобная красота не принадлежала фотомоделям, скорее… Кирилл не мог придумать ассоциацию, мысль вертелась в голове, но не материализовывалась. Он не разбирался в парнях, красоте и ассоциациях, но уверенно шагающий в сланцах по пыли ровесник поразил его своей внешностью. Особенно взглядом, который незнакомец целенаправленно отводил, прикрываясь маской равнодушия к происходящему: парень не лез в чужие дела, топал своей дорогой, но никак не был труслив. Кирилл не слыл таким же тактичным, а сейчас, кроме того, что