Диана Чемберлен - Ревность Страница 20

– Это самые уродливые существа, какие мне только приходилось видеть, – смеялась Шон. Животные выглядели истощенными, длинными и костлявыми, их мех был испещрен серыми пятнами, портившими розовые стрелки по бокам почти безволосых голов.

Ивен кивнул.

– Люди удивятся, отчего поднято столько суматохи вокруг спасения этих уродцев.

Игрунки были к тому же еще и драчливы. За первые несколько дней Шон трижды укусили в руку.

В течение первой недели Ивен оставался ночевать в питомнике, Шон возвращалась в семью. По утрам она находила его на диване. Он едва держался на ногах после возни с игрунками. Племенная книга лежала рядом с ним на подушке вместо любовницы. Он не мог расставаться с этой книгой. Она содержала тщательно разработанную систему спаривания красноухих, в книге было оставлено место и для возможного потомства каждой пары. Книга была преисполнена надежды.

– Знаешь, теперь они не так уродливы, как в момент первого знакомства. – Этими словами он встретил ее однажды утром. Он сидел на диване, босой, с голой грудью. Шон приготовила ему кофе. Тут он улыбнулся. – Ты приснилась мне этой ночью, Шон Мак-Гарри Райдер.

– Правда? – Она сидела на подлокотнике дивана и старалась смотреть ему в глаза, а не на черные волосы на его груди.

– Между двумя костлявыми обезьянками.

– Я польщена.

Он рассказал ей, что во сне встретил ее в лесу. Густой мох рос у них под ногами.

– Тебя опять укусили. Но не в руку, а сюда. – Он показал на ее бок, чуть ниже ребер. – Ты сказала, что это укус игрунки, но когда ты подняла рубашку, я понял, что это совсем не так. Следы укуса были слишком большими и глубокими. Кровь не текла, но виднелись разорванные мышцы в открытой ране, и каким-то образом я знал, что укус смертелен, но ради твоей же пользы делал вид, что ничего страшного не случилось. – Он глотнул кофе. – И тогда мне открылось, что если мы сделаемся любовниками, ты будешь спасена.

Она засмеялась.

– Хорошенькое у тебя внутреннее Я. Он защищался.

– Это был великолепный сон.

Она взяла чашечку в руки, вспоминая свои собственные сны.

– Ну и как, ты меня исцелил?

– Не помню.

– Ты хочешь сказать, что именно это тебе не запомнилось?

Он улыбнулся.

– Знаешь, это очень хорошо, что по вечерам ты должна уходить к своей семье и не можешь проводить здесь ночи.

– Почему?

– Потому что я не думаю, что мог бы выдержать, если бы знал, что ты спишь в соседней комнате.

Она поставила чашку. Все освещение в комнате, казалось, сосредоточилось в голубизне его глаз.

– Я тоже не думаю, что могла бы это выдержать, Ивен.

Он откинул голову на спинку дивана. – Тем более хорошо, не так ли?

Телефон разбудил ее в половине шестого утра накануне Рождества. Это был Ивен.

– Мне только что звонили из питомника. – Его голос звучал напряженно. – В каньоне был лесной пожар. Они говорят, что мы потеряли несколько красноухих.

– Я выезжаю. – Шон уже встала с кровати и натягивала свитер. Она нагнулась, чтобы поцеловать Дэвида перед уходом.

На автостоянку питомника она въехала, когда огромное красное солнце поднималось над черневшими зарослями колючего кустарника. В воздухе стоял запах гари. Стекла зданий, отражая солнце, излучали необычное красное сияние, повсюду летали серые хлопья пепла. Он уже покрыл крышу машины Ивена и начал подбираться к ее машине. Она чувствовала его под пальцами, даже когда поправляла волосы.

Земля вокруг помещения с красноухими игрунками была обуглена, но само здание казалось не тронутым огнем. Ивен встретил ее у входа.

– Я уже отнес живых к ветеринару, – сообщил он. В белках его глаз отражалось красное солнце. – Их осталось не так много.

– Осталось немного живых?

Вместо ответа он взял ее за руку, и они вошли в здание. Первое, что она заметила, это тишина. Где трели и долгие крики? Где неумолкаемый гомон птиц?

– Все птицы погибли, – сказал Ивен. Она увидела двух смотрителей в глубине клетки, которые шли, переступая через оперенные трупы.

– Я ничего не слышу. – Она закашлялась. Было трудно дышать.

Первые три клетки были пусты.

– Эти были в порядке, – сказал Ивен. – Они у ветеринара. Пара в клетке номер три наглоталась дыма, но, я думаю, они оправятся. – Он молчал, когда они подошли к клетке номер четыре, и у Шон перехватило дыхание. Три мертвых игрунки растянулись вдоль задней стенки клетки. Четвертый труп лежал около домика-гнезда.

Они медленно прошли мимо оставшихся шести клеток, не говоря ни слова. Большинство игрунок лежало вдоль задних стенок, возле закрытых раздвижных дверей. Они пытались спастись. Шон представила себе, какая царила среди них паника. Она прижала руку ко рту, чтобы удержаться от рыданий; рука стала мокрой от слез.

Она вышла из здания, туда, где светило красное солнце; было прохладно. Ивен обнял ее, и они долго стояли неподвижно.

– Никто не сгорел, – сказал он, помолчав. – Все дело в дыме. Он только перемещался из одного конца коридора в другой.

– Мы потеряли… сколько, Ивен? Две трети нашей популяции?

Он буквально стонал.

– Подумай, что это означает с учетом потенциального прироста. Дерьмо! – Он ударил кулаком по бетонной стене. – Все, о чем я думал в последние два года, были эти проклятые красноухие. Ты можешь вообразить себе телеграмму в Бразилию? «Сожгли ваших двадцать пять игрунок. Продолжим программу разведения, когда получим от вас еще пару дюжин».

– Успокойся. Давай, по крайней мере, проясним обстановку.

Это заняло у них остаток дня. Не было настроя, чтобы работать быстро. Они находили клейма на лапках мертвых игрунок и вычеркивали соответствующие записи из племенной книги. Они писали слово «умер» и дату рядом с любовно выведенными данными и номерами, которые еще несколько часов назад были для них залогом надежды и оптимизма.

В последней клетке Ивен в изнеможении сел на пол, привалившись к задней стенке. Шон не стала ему мешать. Она сама нашла вытатуированные номера и сделала пометки в книге, пока он смотрел в потолок.

– Это самка? – спросил он, когда она делала последнюю запись.

Она кивнула и протянула ему безжизненное тельце. Он положил его к себе на колени и пощупал пальцами маленький живот.

– Беременная? – спросила она.

Он кивнул и передал ей игрунку.

– В каждой клетке была беременная самка.

– По крайней мере, мы знаем, что находились на правильном пути.

Остаток дня они провели, убирая опилки и пепел, а затем вымыли полы в клетках. Свитер и джинсы Шон выпачкались в саже. Ей не скоро удалось избавиться от запаха гари в волосах. Она позвонила Дэвиду из кабинета Ивена, когда солнце уже садилось.