Керстин Гир - Я сказала правду Страница 20

Когда-то наши кулинарные вечера проходили очень весело. Мы с нетерпением их ждали и с большой охотой готовили сложные экзотические блюда, пили дорогие аперитивы и вино и до поздней ночи пировали и болтали. Однако с тех пор, как у моих друзей появились дети, у них, кажется, напрочь отбило понимание экзотики. Фондю из не прошедшего термической обработки сыра, алкоголь и тандури вдруг стали опасными. И, несмотря на существующий уговор, на наших встречах теперь каждый раз присутствовал как минимум один ребенок – «няня не пришла», «она так хотела тоже пойти», «у него зубки режутся»; суши на наших кулинарных вечерах теперь тоже не было, потому, что дети суши не любят.

Пока благородного палтуса превращали в банальные рыбные палочки (к которым впоследствии подавался кетчуп), дети прямо на кухне играли в догонялки. Потом чей-нибудь ребенок, а иногда и несколько детей засыпали у меня на коленях. И я боялась пошевелиться. У меня затекали ноги, и я силилась не заснуть, слушая разговоры о детских отелях и условиях в детских садах. Дальше, если не засыпала я, то засыпал кто-то другой из взрослых, а то и не один. Чаще всего это служило сигналом к тому, что пора расходиться, причем случалось это обычно задолго до одиннадцати.

Оле и Миа – кроме меня и Чарли с Ульрихом, только у них в нашей компании не было детей – в последнее время подозрительно часто болели гриппом или другими заразными заболеваниями. В действительности, я думаю, они просто субботними вечерами спокойно ходили вместе в кино. Или готовили себе что-то не доведенное до консистенции пюре, острое и сырое на своей собственной кухне.

Ульрих и Чарли теперь тоже ждут ребенка, и скоро у меня не останется никого, с кем я могла бы посмеяться над остальными.

Раньше мы готовили во всех наших квартирах по очереди, и даже на моей крохотной кухоньке, а летом еще и в парке на гриле. А теперь мы все время встречались у Каролины и Берта, потому что у них была самая большая кухня, самая бесшумная посудомоечная машина, больше всего детей и самая ненадежная няня. Жили они в обычном доме, который был обставлен со вкусом, если только суметь разглядеть обстановку за кучей игрушек и другого детского хлама, валявшегося повсюду.

Каролина встретила меня сердечным объятием, отпихнула машинку лего и маленькую вязаную розовую кофточку в сторону и радостно сказала:

– Ты первая, как всегда, вовремя. Заходи, я сказала Флорин, что ты к ней заглянешь, чтобы пожелать ей спокойной ночи, ты же знаешь, как она тебя обожает, ух ты, это новый свитер, да, ты здорово выглядишь, ты похожа на ту актрису, как же ее зовут, дорогой, ну, та, которую поймали на воровстве, как думаешь, очень о плохо, что мы купили свиную вырезку вместо седла барашка, баранине нужно было бы еще много часов томиться в духовке, а свинину мы сможем быстренько пожарить на сковородке, это будет – дорогой, ты видел, что послезавтра родительское собрание, и я сразу могу тебе сказать, что на этот раз пойдешь ты, это же кошмар, в прошлый раз они чуть не выбрали меня ответственной за деньги, а я ведь считать ну совершенно не умею, и наш счет всегда в минусе... Ух, ты новый свитер, он тебе здорово идет. – Где-то между вторым и третьим ребенком Каролина перестала делать паузы там, где в предложении должна стоять точка. Она говорила просто до тех пор, пока ей хватало воздуха. И очень многое повторяла по два раза.

– Привет, Герри, милая, – сказал Берт. На руках он держал совсем еще маленького Северина, но умудрился-таки поцеловать меня в щеку. Северин тут же ухватился за мою сережку с лягушкой. – Я не пойду на родительское собрание.

– Я тоже, – добавила Каролина. – Я была там последние пять раз и слушала чушь, которую ни один нормальный человек вынести не в состоянии. И эти тайные голосования до поздней ночи...

Северин попытался сорвать лягушку с моего уха. Силища у него была недюжинная для его возраста, и ему наверняка удалось бы осуществить задуманное, если бы я вовремя не ухватилась за сережку. Когда я разогнула его пальчик, он весь наморщился и захныкал. Я потерла покрасневшую мочку.

– Ну, тогда никто из нас не пойдет, – заявил Берт. Северин сердито задрыгал ножками у него на руках, потому что не мог больше дотянуться до сережки.

– Пойду, пожелаю Фло спокойной ночи, – сказала я.

– Да, это будет очень мило с твоей стороны. А я тогда начну чистить овощи, – затараторила Каролина. – Купырь я не купила, но с жерухой тоже будет вкусно, правда? Если никто из нас не пойдет, то они у нас за спиной решат, что хлеб с шоколадной пастой – подходящая еда для завтрака или что нужно устроить День домашнего питомца, в который все смогут приносить с собой своих шиншилл...

– Мне все равно, – сказал Берт.

– А мне нет. Я тут должна целый день валандаться с кучей орущих детей, а тебе-то, конечно, хоть шиншилла, хоть «Нутелла»...

– Ты так говоришь, будто меня никогда дома не бывает, – возмутился Берт.

– А тебя и не бывает...

Я пошла вверх по лестнице, и Северин внезапно заревел во все горло.

– Смотри, как мило, – сказала Каролина. – Ты ему нравишься. Все наши дети тебя любят. А свитер у тебя новый, да? Тебе очень идет. Герри здорово выглядит. Правда, дорогой? Как та актриса, которую поймали на воровстве...

Фло лежала в кровати, но еще не спала. Ее брат Гереон сладко посапывал в постели у нее над головой. Это было очень кстати, потому, что я кое-что принесла Фло – свою старую музыкальную шкатулку, в которой крутилась танцовщица, о когда поднимали крышку.

– А что это за мелодия? – спросила Фло, открыв шкатулку.

– «Дунайский вальс», – ответила я.

– И ты, правда вот так спокойно мне ее даришь? Насовсем или даешь на время?

– Нет, не на время. Она теперь твоя.

– Ой, спасибо. Ты самый лучший человек на свете, Герри! Герри, а когда ты была маленькая, у тебя был домашний питомец?

– У нас была кошка. Но ее приходилось делить с тремя моими сестрами. А так как я была самая младшая, мне принадлежал только ее хвост.

– Все равно это лучше, чем совсем без зверей. Герри, а ты не можешь мне на день рождения подарить кролика? Тогда мама с папой не смогут его сдать обратно.

– Посмотрим, может быть.

В горле у меня вдруг застрял комок. День рождения у Фло в июле, а тогда меня уже точно не будет. Она была моей крестницей, и, должна признаться, я любила ее гораздо больше, чем Хабакука, которого мне также навязали в качестве крестника.

– Я бы очень любила кролика, – сказала Фло. А потом она задала вопрос, который задавала мне каждую субботу: – А ты на этой неделе познакомилась с мужчиной, Герри?

– Да, – честно ответила я, подумав о Грегоре Адриане. – У него зеленые глаза и очень красивое имя.