Доротея Уэбстер - Обретение любви Страница 20

Она сама не знала, почему она сказала об этом Жан-Полю. Видимо, ее снедало желание поделиться с кем-нибудь своей бедой. С матерью она не захотела, но почему-то поделилась с Жан-Полем. “А ведь он, в сущности, должен этому радоваться”, — мелькнула у нее мысль.

Однако Жан-Поль ее удивил. Помолчав несколько секунд, он спросил, что, собственно, случилось и где находится американец. А затем произошло нечто и вовсе неожиданное: Жан-Поль предложил Камилле сопровождать ее в этой поездке.

— Я ни на что не рассчитываю, не строю никаких планов, — твердо заявил он. — Я хочу, чтобы ты меня поняла и поверила. Просто я вижу, что тебе тяжело, а я мог бы помочь. Завтра я ничем не занят. Если тебе придется остаться на большой срок, я уеду. Твое согласие тебя ни к чему не обязывает.

Камилла молчала, не зная, что сказать. Странно, конечно, ехать к возлюбленному с брошенным женихом, но... Жан-Поль предлагает ей помощь просто как хороший товарищ. Ведь они и были товарищами много лет, почему бы им не остаться ими и теперь? И если Роберт узнает, она уверена, он поймет все правильно. Конечно, поймет. А помощь ей сейчас действительно нужна. Она не выносит вида крови, не любит бывать в больницах. Что ж, если решаться, то надо делать это быстро.

— Хорошо, я согласна, — просто сказала Камилла.

— Тогда я закажу билеты и заеду за тобой, — сказал Жан-Поль.

Ждать Камилле пришлось дольше, чем она рассчитывала, и она уже начала волноваться, когда наконец раздался звонок.

— Ты знаешь, — объяснил Жан-Поль причину задержки, — я решил, что будет удобнее ехать не поездом, а на машине. Я заправил полный бак.

Они спустились. “Фольксваген” Жан-Поля стоял за углом. Когда они наконец поехали, Камилла немного успокоилась. С каждой минутой, с каждым километром она приближалась к Роберту. Через несколько часов она его увидит, сможет обнять. Наверное, он ее ждет. Конечно, ждет, иначе не просил бы своего компаньона отправить телеграмму.

Интересно, как будет выглядеть их встреча, размышляла Камилла. Скорее всего, случилось что-то действительно серьезное, — если бы это была пустяковая царапина, он не стал бы просить чужого человека о телеграмме, а позвонил бы ей сам. Скорее всего, он не может встать. Может быть, ему сделали операцию. В сознании ли он? Если да, она сядет у его кровати, и он расскажет ей, что случилось. Ей так интересно будет его слушать! А если он без сознания? Если ему угрожает опасность? Ей впервые пришла в голову мысль о том, что происшедшая авария — не простая помеха их встрече, что это может быть очень серьезно и она может потерять Роберта. Как она тогда будет жить? Нет, лучше об этом вообще не думать.

Словно подслушав ее мысли, Жан-Поль, до этого молча ведший машину, осторожно, видимо опасаясь причинить ей боль, стал расспрашивать ее о Роберте, об аварии. Вначале она думала ограничиться самыми необходимыми сведениями — вроде тех, что сообщают чиновникам при пересечении границы. Однако Жан-Поль был так внимателен, а ей так хотелось говорить о Роберте, рассказывать о Роберте, о своей любви, что она увлеклась и рассказала почти свое, что знала. Что касается аварии, то она и сама почти ничего не знала о том, что случилось. Почему он не воспользовался парашютом?

— А может, он выпрыгнул, но парашют не раскрылся? — предположил Жан-Поль.

— Не знаю, ничего не знаю, — покачала головой Камилла. — Знаю одно — я ему нужна и он хочет меня видеть.

— А ты — его, — печально констатировал Жан-Поль.

Камилла ничего на это не ответила. Да и что было говорить? Жан-Поль все правильно понял. Она была благодарна за то, что он избавил ее от унизительных сцен и за то, что сопровождает ее в этой поездке. Она только теперь поняла, насколько ей нужно было выговориться, как важно чувствовать рядом понимающего, чуткого человека.

— Ты отличный товарищ, Жан-Поль, — вырвалось у нее. — Я и не знала, какой ты. Хотя знаю тебя так давно...

— Друзья познаются в беде, — повторил Жан-Поль старую, как мир, истину.

Дорожный указатель известил их, что они миновали Лион. Дорога стала ветвиться. Камилла заметила, что Жан-Поль ведет машину далеко не так уверенно и быстро, как Роберт. Что ж, это понятно: Роберт — профессиональный гонщик, находиться за рулем для него — естественное состояние. Она представила Роберта в шлеме, сидящего в гоночной машине. Нет, она бы не хотела быть женой гонщика. Ей не нужна слава, не нужно, чтобы их имена встречались в газетах. Знать, что он постоянно рискует жизнью ради их благополучия... Нет, в таком случае она бы чувствовала себя обязанной, а это ей не по душе. Конструктор — это гораздо лучше. Хотя, оказывается, и здесь есть риск.

— Мы не будем останавливаться в отеле? — прервал ее размышления голос Жан-Поля. — Поедем прямо в госпиталь?

— Да, — согласилась Камилла. — Сначала нужно узнать, что с ним. Тогда будет ясно, как долго надо мне здесь оставаться.

Показались пригороды Гренобля. Остановившись у поста дорожной полиции, Жан-Поль узнал, где находится госпиталь святого Людовика. Пришлось поплутать по центральным улицам, пока наконец они не въехали в ворота старинного монастыря. Правда, тут же выяснилось, что от монастыря осталась одна оболочка. За старым зданием аббатства стояло несколько новых корпусов. В одном из них, как им объяснили, и находился пациент Роберт Хаген.

Жан-Поль поставил машину на больничную стоянку и помог Камилле выйти.

— Я подожду здесь, — кивнул он на монастырский садик. — Думаю, тебе не надо говорить, что я приехал с тобой — он может не понять. Если ты там очень задержишься, как-нибудь дай мне знать.

— Ты ошибаешься, Роберт все поймет, — запальчиво возразила Камилла. — Мы во всем понимаем друг друга. Я не думаю, что тебе придется ждать долго — я приду, как только выясню, как обстоят дела.

В больничном холле за дисплеем сидела пожилая монашенка. Как выяснилось, это была старшая сестра. Камилла объяснила ей, кого ищет, и назвала свое имя. Взглянув на строчку на экране, монашка приветливо заметила, что американец ее ждет и уже несколько раз спрашивал о ней.

— Скажите, что с ним? — взмолилась Камилла. Она не могла больше выносить неизвестность.

— Сейчас все в порядке, — успокоила ее сестра. — Правда, когда его доставили к нам, этого нельзя было сказать. Но идите, он сам, вероятно, хотел бы вам все рассказать.

В лифте Камилла поднялась на третий этаж. С замиранием сердца она приблизилась к двери палаты, в которой лежал Хаген. Постучав, она вошла.

Она думала увидеть Роберта, но увидела прежде всего две вещи: яркую глянцевую обложку какой-то книги с пистолетами и девицами и огромную забинтованную ногу, вытянутую к потолку и висящую как бы отдельно от тела. Хаген опустил книгу и увидел Камиллу. Он сделал инстинктивное движение, пытаясь вскочить, и сморщился от боли. Камилла шагнула к постели.