Доротея Уэбстер - Обретение любви Страница 19

Камилла, не вдаваясь в подробности, рассказала о посещении замка де Шателлэ и о портрете баронессы д’Аргонь. Обе старушки выслушали ее рассказ с большим вниманием, хотя Камилла не рассказала о самом удивительном в этой истории — о буквальном совпадении лица на портрете с ее собственным...

— Ну, я еще пороюсь в наших семейных бумагах, — задумчиво проговорила Жанна Бриваль, выслушав рассказ дочери. — Я также поговорю с господином Денье, нашим нотариусом. Но что может дать тебе этот титул, даже если выяснится, что ты имеешь на него все права? Разве что владельцы замка упомянут тебя в своем завещании...

— Но, мама, я вовсе не рассчитываю стать владелицей замка, — возразила Камилла. — Мне просто интересно.

Разговор вновь вернулся к Роберту Хагену. Договорились, что Камилла со своим спутником придут в гости к матери вечером в субботу.

Вернувшись домой, Камилла убрала квартиру, расставила везде цветы. Теперь-то она встретит Роберта так, как ей хотелось, а не впопыхах, как прошлый раз! Приготовив все, она села у телефона, ожидая звонка Роберта. Однако он не звонил. Тогда она решила позвонить сама. Удивительно — в номере, который занимал Роберт, никто не подходил к телефону. Такое случилось в первый раз.

“Что ж, — успокоила она себя, — он, вероятно, вышел поесть или что-нибудь купить. Позвоню попозже”. Она выждала полчаса и повторила звонок. Тот же результат. После этого она звонила каждые 15 минут — никто не снимал трубку. Роберта Хагена не было в отеле. Где же он? У нее возникла мысль позвонить портье. Некоторое время она колебалась, а затем решительно набрала номер. Портье, голос которого она сразу узнала, сообщил, что американец еще не возвращался с завода, и это довольно странно — обычно в такое время он сидит у себя в номере. Он в последнее время даже просит принести ему обед в номер, чего не делал прежде. А сегодня вот его нет. Позвонить на завод? Да, у него есть телефон, но ведь уже поздно, там наверное никого нет. Но если мадам будет угодно...

Тревожное ощущение охватило Камиллу. Она еще уговаривала себя, что Роберт просто задержался на работе, но тревога не проходила.

Она набрала контору завода. Тишина. Там действительно никого не было! О, если бы она могла заглянуть в тот ангар, в котором видела Роберта 10 дней назад! Что делать? Как узнать, что случилось?

Камилла не спала всю ночь. Она еще несколько раз набирала телефон гостиничного номера, и всякий раз слышала одно — длинные, безнадежно длинные гудки. Под утро она все же заснула в кресле рядом с телефоном. Ей приснилось, что она, одетая в доспехи, сражается с каким-то человеком, лица которого не видит. Наконец она наносит своему противнику рану, он падает, и в этот момент она узнает его: это Роберт. Он еще жив, но истекает кровью.

“Вот так все и кончается”, — пронеслось у нее в голове, и с этой мыслью она проснулась.

Было уже позднее утро, в окно светило яркое весеннее солнце, но оно не радовало Камиллу. Она еще раз, просто на всякий случай, набрала номер Роберта, уверенная, что никто не ответит. И вдруг кто-то взял трубку! Однако Камилла услышала не тот низкий голос, ставший ей родным, а женский голос: это была всего лишь горничная, пришедшая убираться. Она подтвердила, что в номере никто не ночевал, так что ей, в сущности, нечего делать. Нет, она, конечно, не знает, где постоялец.

Пытаясь узнать хоть что-нибудь, Камилла спросила, не слышно ли в городе что-нибудь о том, что делается на авиазаводе. И вдруг девушка сообщила, что да, сегодня утром, когда она собиралась на работу, по радио передавали про какую-то аварию. Хотя, кажется, никто не пострадал. Признаться, она плохо слушала. Может быть, мадам позвонит на завод. Хотя сегодня суббота...

Однако звонить Камилле не потребовалось. В дверь постучали. Это была телеграмма. Она лихорадочно разорвала обертку и прочитала: “Гренобль, госпиталь святого Людовика, хирургическое отделение. Рана неопасна. Дюпре”.

Рана неопасна! Какая рана? Самолет! Ну конечно же, самолет, на котором он совершал свой полет, упал. Можно представить, что может случиться с человеком в таком случае. Но ведь у него был парашют. Разве он им не воспользовался?

Она так погрузилась в свои мысли, что начисто забыла о почтальоне, который переминался у двери, ожидая вознаграждения. Он понимал, что принес плохую весть, но ведь вовремя — разве он виноват? Она нашла кошелек, достала какие-то деньги... Наконец она осталась одна. Что делать? “Как что делать? — сказала она самой себе. — Конечно, ехать! Для того тебе и дали такую телеграмму”. Это ведь он, Роберт, попросил Дюпре дать телеграмму, это совершенно ясно. Скорее всего, он не мог писать, а диктовал, поэтому телеграмма подписана не им. Но она узнает его стиль в каждом слове. Он не хочет ее волновать, поэтому спешит сообщить, что рана неопасна. Но он хотел бы, чтобы она приехала, поэтому такое точное указание, где он находится.

Итак, решено: она едет. Где расписание? Вот оно. Ура, удача: она еще успевает на экспресс и к обеду будет в Лионе, где сделает пересадку на Гренобль. Сколько она там пробудет: два, три дня или больше? Надо позвонить Таркэну, предупредить, что она не выйдет на работу в понедельник. Да, и еще надо сообщить матери — ведь она ждет их обоих сегодня вечером. Но как ей сказать, чтобы не волновать ее зря? Вот что: она скажет, что ее опять послали в командировку в этот город, поэтому посещение отменяется. Точнее, откладывается. Они еще обязательно ее навестят.

Так она и сказала старой мадам Бриваль. Та была очень огорчена: ведь Жюстина уже печет любимый пирог Камиллы. Что ж, придется им съесть его вдвоем, а позже испечь новый. Нет, до отъезда она не успеет зайти.

Шефа не было дома, и она продиктовала короткую и очень сухую информацию на автоответчик: неотложные семейные обстоятельства вынуждают ее просить о коротком отпуске.

Она уже собиралась уходить, когда зазвонил телефон, Взяв трубку, она с удивлением услышала голос Жан-Поля. Она совсем забыла о нем. Жан-Поль сообщил, что хочет извиниться за свой срыв там, в кафе. Он не в обиде на нее. Видимо, так должно было случиться, он это предчувствовал. Нет, они не пара. Он хотел бы...

Она в нетерпении прервала его монолог. Конечно, она рада его звонку, рада тому, что они помирились, но сейчас ей некогда, она спешит на поезд. И, совершенно неожиданно для себя, добавила:

— С Робертом случилось несчастье. Роберт — это тот человек... тот человек, к которому я тогда спешила.

Она сама не знала, почему она сказала об этом Жан-Полю. Видимо, ее снедало желание поделиться с кем-нибудь своей бедой. С матерью она не захотела, но почему-то поделилась с Жан-Полем. “А ведь он, в сущности, должен этому радоваться”, — мелькнула у нее мысль.