Доротея Уэбстер - Обретение любви Страница 18

С этой мыслью она проснулась. Увы, уже было утро, и Роберта не было. На столе она обнаружила записку. “Любимая! — писал Роберт. — Ты так хорошо, так тихо спала, что я не решился тебя будить. Через три часа мне надо быть на заводе, поэтому я ухожу на цыпочках, унося пакет с бутербродами и память об этих двух ночах. Взамен оставляю свое сердце — надеюсь, оно не будет лишним. Буду ждать следующего воскресенья, как ждут самого дорогого в жизни. Может быть, не будем перезваниваться каждый вечер — это так мучительно, когда слышишь тебя, но не можешь обнять. Но ты не подумай, что мне неприятно тебя слышать, просто знай, что если ты будешь не в настроении и не позвонишь, я не обижусь. Все, мне пора идти. Целую тебя тысячу раз. Твой Роберт”.

Она приложила записку к губам. Может быть, съесть ее? Она где-то читала, что так принято у каких-то племен. Тогда она почувствует любимого. Она усмехнулась, вернулась к кровати, откинулась на подушки. Зачем поедать записку? Она и так чувствовала его — его губы, руки, все его тело. Он был с ней. И будет всегда. В следующее воскресенье они, может быть, сходят к маме. Рано? Почему? Для чего рано? А когда будет не рано — через год? Нет, это у нее уже было. А что, если познакомить Роберта с шефом? Два таких деловых человека... Она представила эту встречу и улыбнулась. Хотя нет, Роберта нельзя назвать деловым, он не бизнесмен. Он нежный, азартный, мечтательный. В общем, он не такой, как все. Он... Да, Камилла, теперь ты целыми днями будешь думать об этом человеке. С тобой случилось то, чего ты так ждала — ты влюбилась. Неужели это правда?

Она только теперь осознала важность того, что произошло. Понимание важности происшедшего заставило ее встать. Она подошла к зеркалу, вгляделась в свое отражение. Ну что он нашел во мне? Губы могли быть немного полнее, глаза — больше, брови — гуще. Подбородок слишком тверд, скулы широки... А фигура? Правда, все говорят, что у нее красивая грудь и ноги, но талия широковата, и вообще она склонна к полноте, надо постоянно за собой следить. Что он во мне нашел? Нет, конечно, ум, обаяние, блеск глаз... И если встать вот так, то... Да, на нее оглядываются. Но все же: вдруг он меня разлюбит? Она еще раз представила Роберта, как он глядел на нее эти два дня. Нет, это невозможно. Он не может, не может разлюбить!

Глава пятая

Вопреки предположению Роберта, на следующей неделе они продолжали перезваниваться каждый вечер. Правда, теперь их разговоры стали более спокойными. Они вошли в привычку, как обмен новостями с подругами на работе каждое утро. Она рассказывала о делах в конторе, о своем посещении матери. Сказать правду, мадам Бриваль была обижена на дочь: она даже не зашла после поездки, ее не было целых пять дней. Зато теперь она провела у матери весь вечер. Под конец она не удержалась и намекнула, что в ее жизни произошло одно важное событие. “Неужели вы с Жан-Полем наконец решили пожениться? — обрадовалась мадам Бриваль. — Давно пора”. Однако Камилла решительно заявила, что дело обстоит как раз наоборот, Жан-Поль оказался не тем человеком, с которым она хотела бы связать свою жизнь. Старуха загрустила: Жан-Поль такой милый, такой воспитанный, он ей так нравился! Но она знала, что дочь всегда поступает по-своему, и только спросила, не расскажет ли Камилла что-нибудь еще. Однако в этот вечер она не решилась рассказать о Роберте, но в следующий раз обязательно расскажет. И когда он приедет, она поведет его знакомиться. Как он относится к такой перспективе?

Хаген отвечал, что он именно об этом и хотел просить. У него дела идут хорошо. Правда, погода испортилась, часто налетают грозы с ураганным ветром, полеты приходится откладывать, но он надеется, что на этот раз он сможет выехать в субботу сразу после полудня, и они, таким образом, смогут провести вместе почти два дня.

Что ж, решила она, можно будет пожертвовать половиной одного из этих дней на визит к матери. Однако следует ее к этому подготовить. Поэтому в пятницу она отправилась на улицу Гей-Люссак. Встретила ее Жюстина. Полчаса Камилле пришлось ждать, пока мадам Бриваль досмотрит свой любимый сериал. Как она ни любила дочь, но оторваться от экрана не могла. Но даже самое занудливое когда-то кончается.

После обычных расспросов о здоровье, о делах Камилла собралась с духом и объявила, что завтра собирается прийти не одна.

— Кто же этот гость? — спросила мадам Бриваль.

— Человек, с которым я познакомилась... недавно, — ответила Камилла. — Он мне очень нравится, и я надеюсь, что понравится также и тебе... и Жюстине тоже, — добавила она, повернувшись к старушке.

— Кто же он? Как его зовут? — почти одновременно спросили обе дамы.

— Его зовут Роберт. Он американец, — стараясь говорить как можно тверже, объявила Камилла. Она знала, что матери не понравится то, что она сообщила, и не ошиблась.

— Американец? — недоуменно и как бы обиженно протянула мадам Бриваль. — Никогда не думала, что тебе может понравиться американец. А что, он тебе... очень нравится?

— Как ты думаешь, мама, если бы не очень — стала бы я знакомить его с тобой? — ответила вопросом на вопрос Камилла.

Мадам Бриваль должна была признать, что в этом есть резон, однако у нее возникли новые вопросы.

— Чем же он занимается? Он молод? Есть ли у него дети? — спрашивала она. Камилла начала рассказывать о Роберте. Она с досадой вынуждена была признать, что на некоторые вопросы она ответить не может. Однако ей не хотелось признаться, что она знает своего возлюбленного еще недостаточно, и она отвечала уклончиво или говорила наугад. Не сказала и о том, что познакомилась с Робертом всего десять дней назад; старая Жанна Бриваль пришла бы просто в ужас от такого сумасбродства. Зато сообщение о профессии Хагена пришлось ей весьма по душе — конструктор, инженер — эти профессии всегда привлекали мадам Бриваль. Камилла сообщила, что он весьма начитан, разбирается в живописи, в истории.

Сказав о живописи, Камилла вспомнила, что хотела кое-что спросить у матери. Она осведомилась, хорошо ли она знает предков своих и отца; не было ли среди них кого-то из рода баронов де Шателлэ?

Жанна Бриваль задумалась, затем ушла в другую комнату и вернулась с несколькими тиснеными папками: в них хранился семейный архив.

— Боюсь, что я не смогу с уверенностью ответить на твой вопрос, — сказала она. — Смотри, вот генеалогическое древо моего рода Дюмурье. Он ведет свое начало с того момента, когда испанская дворянка Луиза Контрерас вышла замуж за гасконского дворянина Филиппа Дюмурье. Однако записи свидетельствуют, что дворянство ему было пожаловано за военные подвиги. Стало быть, бароны не могли быть его предками. Но, возможно, они были среди предков моей прапрабабушки? Что касается рода Бривалей, то о нем известно еще меньше... Но почему ты спрашиваешь?