Highway to hell - "Proba Pera" Страница 20

- Что в них? – быстро спросила Деметра, не особо желая утруждать себя прочтением отцовских измышлений. Все, чтобы он там не напридумывал, вряд ли бы было ей на руку.

- Полной суммой наследства, начиная с сегодняшнего дня, может распоряжаться ее опекун или супруг. Сама мисс Блейк сможет вступить в законные права, достигнув двадцатипятилетнего возраста.

- Прекрасно, - заявила Деметра. – Перси, детка, ни о чем не беспокойся. Мы просто оформим опекунство на меня и дело в шляпе, - улыбнулась женщина, беря дочь за руку и слегка сжимая. – Можете оформлять все необходимые документы, мы с дочерью подпишем их на днях, сказала старшая Блейк, стремительно вставая и увлекая за собой Персефону. - А пока выдайте девочке чек на разрешимую часть наследства, нам срочно нужно преобразить ее к сегодняшней вечеринке в честь ее рождения. Кстати, вы приглашены. Сегодня в восемь вечера, дом Блейков.

- Благодарю за честь и постараюсь быть там, - с достоинством ответил поверенный, - но решение по поводу снятия части денег и вечеринки должно исходить от самой мисс Персефоны Блейк, - добавил Эрмий серьезно, переведя свой пытливый взгляд на робкую девушку.

Та слегка вздрогнула, словно ее выдернули из глубоких раздумий, посмотрела сперва на Гермеса потом на Деметру. Мать вновь опустилась в кресло, сделала утвердительный кивок, позволяя дочери самой принять решение. Но ее взгляд настойчиво напоминал девушке, что на кону. Новая, самостоятельная жизнь современного подростка полная веселья и вседозволенности, или добровольная кабала и унижение под твердым каблуком тетушки Гестии.

Острое желание Перси быть такой же, как все: свободной, беззаботной, яркой и веселой стало пересиливать дальнейшую неизвестность, сомнения по поводу «а что будет, если?» и чувство страха перед родной теткой.

Рано, а может, даже глупо было полагать, что с возвращением в ее далеко неидеальную жизнь блудной матери, что-либо существенно изменится. Деметре вряд ли удастся за столь короткое время залечить израненную душу девочки, вытянуть из памяти и навсегда уничтожить болезненные воспоминания детства, помочь ей обрести уверенность в себе, открыв для нее свое сердце, полное нерастраченной любви. Есть ли вообще у матери, бросившей своё дитя, сердце?

Перси до глубины души хотелось верить, что Деметра говорила искренне и явилась сюда не ради наследства, а ради нее самой. Что у женщины были достаточно весомые основания, чтобы оставить свою годовалую крошку на попечение старшей сестры и предстать перед повзрослевшей дочерью спустя семнадцать лет. Каждый имеет право получить шанс на реабилитацию. И в отношении матери Перси не станет делать исключение, продолжая надеяться...

- Я хотела бы воспользоваться случаем и забрать разрешимую сумму, мистер Стилбон, - сказала Перси, придавая голосу уверенности. – Приглашаю вас на вечеринку по случаю дня моего рождения, которая состоится в доме семьи Блейк сегодня в восемь вечера.

- Благодарю, мисс Блейк, я обязательно там буду, - чуть улыбнувшись, ответил Эрмий, протягивая девушке чек на предъявителя, - здесь достаточно средств, чтобы жить безбедно несколько лет. Надеюсь, вы с умом распорядитесь указанной в чеке суммой? – с нажимом спросил Стилбон, стрельнув глазами в сторону Деметры Блейк, нетерпеливо постукивающей отполированными ноготками о подлокотник кресла.

- Разумеется, - ответила за девушку ее мать, стремительно поднимаясь с кресла и дергая следом дочь. – Нам пора, детка! Нас ждут лучшие бутики Милана и Парижа. Будем на месте, пообедаем где-нибудь! Я просто умираю с голода! – выпалила женщина, хватая Перси за руку и собираясь щелкнуть пальцами.

- Благодарю вас! – успела вымолвить девушка, глядя на поверенного, перед тем, как щелкнув пальцами, превратиться вместе с матерью в невидимую пыль.

- Не стоит, - обронил в пустоту Эрмий Стилбон, возвращаясь к своему рабочему столу. Взяв мобильный телефон и, набрав ряд кнопок, он стал терпеливо дожидаться ответа, параллельно обдумывая сложившуюся ситуацию.

- Адос Блейк.

- Здравствуйте, сэр! Это Гермес. Поскольку вы являетесь единственным распорядителем финансовых вложений вашей семьи, я должен попросить вас в кратчайшее время явиться в мой офис для серьезной беседы. Явной угрозы вашему капиталу нет, но я всерьез опасаюсь за трастовый фонд вашей племянницы Персефоны.

- Хорошо. Буду в течение часа.

Спустя несколько минут на телефон Адена Блейка пришло сообщение следующего характера.

«Привет, Ади. Твоя блудная сестра, наконец, вернулась. Буду рада нашей встрече. Ждем тебя в доме родителей к восьми вечера. Деметра».

***

Возвращаться в ближайшее время в Олимп у Адена Блейка в планы не входило. Он прекрасно справлялся с управлением семейными финансами на расстоянии, и ему вполне хватало редких телефонных звонков от родителей, сестры и брата. Но ничего не поделаешь, ему придется перенестись в офис Гермеса, а потом посетить отчий дом. Аден, действительно, хотел бы увидеть своих родственников и взглянуть на малышку Перси, которую видел всего несколько раз совсем еще маленькой.

Одев один из костюмов, по случаю званого ужина, хозяин Аида проследовал в свой рабочий кабинет, вызвав к себе Харона и Джордана. Дождавшись их появления, Адос стал информировать мужчин о своих внезапно изменившихся планах.

- Я должен вернуться в Олимп, срочные дела, - начал Блейк, - меня не будет несколько часов, может сутки, так что хозяйничайте тут без меня. Харон, на тебе отлов и доставка душ, а на тебе, Джордан, охрана и присмотр за подземным царством.

- У меня все под контролем, босс, можете не волноваться, - ответил исполнительный помощник, ретировавшись из кабинета, будто его и не было.

Когда Пэрриш и хозяин преисподней остались одни, Блейк мягко привлек юношу к себе, видя как тот расстроен, услышанной новостью.

- Ну, малыш, не грусти, все будет хорошо, я только туда и обратно. Время пролетит незаметно, ты и соскучиться не успеешь, - шептал мужчина, целуя и нежно покусывая шею, скулу и мочку уха парня, потираясь носом о его кожу, затем целуя Цербера в алые губы, всей душой не желая оставлять его здесь.

- Откуда тебе знать? Как бы мне хотелось отправиться туда с тобой, - тихо выдохнул Джордан, отвечая на страстный поцелуй и не желая выпускать мужчину из своих объятий.

- Если бы мы были родственниками, например кузенами и в тебе текла малая толика той же крови, что и у меня, вполне возможно, что ты бы отправился вместе со мной, возьми я тебя за руку. Поскольку ты ни разу не видел Олимп, тебе будет трудно туда попасть, и практически невозможно вернуться обратно, без определенного навыка, - не смог сдержать улыбку Адос, вспомнив, каким немыслимым способом парень попал сюда. - Доступ в Аид только для избранных, прошедших специальную инициацию, - продолжал мужчина, - но вернуться в него можно. Как, расскажу потом.

- Ты бы мог разыскать моих родственников с Олимпа и сделать для одного из них исключение, позволив попасть сюда, чтобы мне помочь, - предложил Джордан, отпуская Адена и отходя от него на шаг.

- Интересная мысль, малыш. Думаю, это можно будет провернуть, - слегка улыбнувшись, ответил Блейк. - Мне, к сожалению, пора. Идем, проводишь меня.

Оказавшись вместе с Цербером на приусадебной территории, повелитель Аида подошел к одному из гранатовых деревьев, росших то тут, то там и сорвал один из плодов. Зажав его в руке, он снова привлек Джордана к себе, поцеловав на прощанье.

- Я вернусь, - бросил Блейк, растворяясь в воздушной взвеси.

Через мгновение хозяин преисподней оказался в кабинете Эрмия Стилбона. Пожав поверенному руку, мужчина уселся в одно из кресел и стал ждать объяснений своему неожиданному визиту.

- Спасибо, сэр, что смогли уделить мне внимание. Я постараюсь вас не задерживать, - начал Гермес, подвигая в сторону Адоса пакет с документами. – Здесь была ваша сестра Деметра с дочерью Персефоной. Девушка изъявила желание забрать разрешимую сумму наследства, согласно дополнению к основному договору, внесенному вашим отцом Кроносом. Начиная с этого дня основным трастовым фондом мисс Блейк, может распоряжаться ее законный опекун или супруг, если бы таковой существовал. Ваша племянница уже имеет полное право выбрать опекуна самостоятельно, тогда как деньгами сможет распоряжаться только после своего двадцатипятилетия.