Джилл Шелвис - У любви в плену Страница 20

Хотя он не выглядел таким спокойным, когда Люсиль рассказала, как он помог Сьюзи. Хлоя взглянула на его профиль. Волосы растрепаны, лицо загорелое. Утром он не побрился, и квадратный подбородок темнел от щетины. Ей это нравилось. Однако в уголках глаз виднелись морщинки напряжения.

Сойер упорно работал. Всегда. Похоже, это у него от отца, который сам считался очень трудолюбивым и вырастил сына один.

— Сколько тебе было лет? — спросила Хлоя.

— Когда?

— Когда твоя мать отказалась быть матерью?

Помедлив, Сойер взглянул на нее и снова отвернулся.

— Восемь.

Сердце у Хлои сжалось.

— Твои родители развелись?

— Они не были женаты. Даже не жили вместе. Я метался от одного к другому, а когда мне исполнилось восемь, мать уехала из города. — Сойер поднял плечо, как будто случившееся не имело значения.

Однако Хлоя по собственному опыту знала, что такое иметь лишь одного родителя. И чем старше она становилась, тем сильнее ощущала, насколько глубока ее рана.

— Ты получаешь от нее известия?

— Нет.

Хотя Сойер произнес это легко, что-то заставило ее проглотить комок в горле. Возможно, мысль о восьмилетнем мальчике, брошенном единственной женщиной, на которую он всегда мог бы рассчитывать. Ее собственный отец, наверное, вообще не знал о ней, а скорее всего знал и просто не хотел ее.

— Ты близок с отцом?

Сойер засмеялся.

— То есть нет, — заключила она.

— Это все дурное прошлое. Я не был образцовым сыном.

— Ты был восьмилетним мальчиком, лишенным матери, — сказала в его защиту Хлоя.

— Я был полным дерьмом. Абсолютно неуправляемым. Отец сделал что мог. По крайней мере вы с Фебой были единодушны. Она всегда казалась самобытным необузданным ребенком.

Чуть заметная нежная улыбка тронула губы Сойера, стирая возможную язвительность его слов.

— Ты любил ее, — с удивлением сказала Хлоя.

— А это странно?

— Да. Со мной ты не всегда так нежен, так…

— От кого слышу?

Хлоя открыла рот, потом снова закрыла.

— О! Я лишил тебя дара речи. Что-то новое. Мне нравится. — Сойер помолчал. — И да, я любил Фебу. Она делала все, что ей угодно, жила так, как хотела жить.

— Порой ты меня удивляешь.

— Ну а твой отец? Я вообще не слышал о нем.

— Да? Я тоже.

— Ты не знаешь его?

— Я даже не знаю, кто он.

Сойер взглянул на нее, и Хлоя снова отвернулась. До сих пор она ни с кем не говорила об отце. Во-первых, это было затруднительно, а во-вторых… это вызвало бы то, что она ненавидела.

Жалость.

Она не хотела жалости. Обычно ей было плевать на отца. Кто он? Пустое место, фикция. И только приехав сюда, находясь в обществе сестер, она вдруг осознала, как его отсутствие повлияло на нее. Она снова заерзала и недовольно фыркнула.

— Холодно? — спросил Сойер.

Законный вопрос. Ее соски, напоминавшие два твердых камешка, были настолько явными, что с таким же успехом она могла сидеть голой.

— Да. — Она снова задвигалась.

— Боже, Хлоя. Перестань это делать.

Сойер поднял солнцезащитные очки, и от его пылкого взгляда она едва не улетучилась.

— Давай я опять заверну тебя в одеяло. — Протянув руку ей за спину, он тут же накрыл ее с головой.

— Это просто соски. — Хлоя открыла лицо, чтобы дышать. — Отвези меня к Лансу.

— Почему не домой?

— Сестры наверняка устроят мне нагоняй. Сегодня утром мы поссорились. Среди прочего я сказала им, что уже взрослая. — Хлоя грустно усмехнулась. — Моя одежда полностью опровергает это утверждение. Я лгала. Если ты отвезешь меня к Лансу, я смогу навестить друга и заодно воспользоваться его душем. А Такер, возможно, отремонтирует мою «веспу».

— У Ланса была его мать, когда я с ним разговаривал, — предупредил Сойер. — И ты своим видом доведешь женщину до инфаркта. Черт, меня самого чуть не хватил удар, — сказал он, сворачивая с автострады.

— Куда мы едем? — спросила Хлоя.

— Скоро узнаешь.

После крутого подъема и двух поворотов грузовик подъехал к небольшому ранчо, стоявшему на утесе в конце улицы. Хлоя никогда тут не была, но знала, что Сойер недавно купил этот дом.

Выключив двигатель, он повернулся к ней.

— Ты не лгала сестрам. Насчет своего взросления. С тех пор как сюда переехала, ты очень изменилась.

— Тогда почему я продолжаю совершать глупые поступки? Взгляни на меня, Сойер.

Он взглянул, и, несмотря на грязь, ему явно нравилось увиденное.

— Ты просто чужда условностей и не хочешь быть взрослой женщиной.

Пожалуй, это самое приятное, что ей когда-либо говорили.

— Значит… «чужда условностей» — вариант «милой»?

Сойер засмеялся, и ей очень нравился его смех.

— Почему мы всегда препираемся? — прошептала Хлоя.

— Ты сама знаешь почему.

От его тихого голоса у нее по спине побежали мурашки. Ошибочно приняв это за дрожь, Сойер вышел из грузовика, открыл пассажирскую дверь и подал ей руку. Но Хлоя просто смотрела на нее, пока свежий воздух наполнял легкие.

— Боишься? — спросил он.

— Конечно, нет.

Она выскользнула наружу, а поскольку Сойер не двинулся с места, она уперлась прямо в него, и они прижались друг к другу.

— Что мы тут делаем?

— Идем. Я тебе покажу. — Он подтолкнул ее вперед.

— Но я испачкаю и твой дом.

— Не испачкаешь.

Они прошли вокруг дома на задний двор, который оказался всего лишь участком, заросшим травой. Лестница, вырубленная в скале, вела с тридцатиметровой высоты на пляж внизу.

— Иногда я там бегаю, — сказал Сойер. — Или взбираюсь на скалы. Прочищаю себе мозги.

Хлоя подошла к краю и огляделась. В каменной толще скал местами возникли углубления, создавая небольшие карманы, откуда, словно иглы дикобраза, торчали деревья.

— И помогает? — спросила она. — Прочищает тебе мозги?

— Да.

Хлоя могла представить его поднимающимся к одной из ниш, глядящим на вспененный океан, вдыхающим соленый воздух и свежий бриз на его лице, когда волны бьются о скалы.

— Приятное место.

Сойер кивнул.

— А после бега я поднимаюсь сюда. — Он провел ее в дальний угол ранчо. — Может, я и не грязный, но определенно в песке и потный.

Он жестом указал ей на стену. Хлоя увидела наружную душевую кабину вроде тех, что стоят на общественном пляже. Только эта была чистой, выложенной плиткой и, как выяснилось, с горячим водоснабжением. Но еще больше удивило ее то, что Сойер держал в руке.

— Съемный душ?

— Для труднодоступных мест, которые ты упоминала.

Глава 11