Лайана Камп - Я это запомню Страница 22

— Лапушка… — Господи, да что же ей сказать? — Я уверена, что Фреду будет гораздо удобнее в отеле. У нас так тесно в кемпере…

— Но здесь же две кровати. Если я лягу с тобой, он может спать в моей.

— Это так, но…

— Ты всегда говорила, что мы должны помогать людям, попавшим в беду, — напомнила Бетси. — А Фред сейчас как раз в беде, разве не так?

— Да, конечно, у него проблемы с машиной.

— Тогда почему бы нам не помочь ему. Я права?

В полном отчаянии Дора взглянула на Нормана. Оказавшись под прицелом ее огромных голубых глаз, Фред вдруг понял, что должен был чувствовать его отец, когда жена обращалась к нему с вопросом, который не могла разрешить сама. Будь то конец света или мировой потоп, но он должен найти способ, как справиться с этим.

Повернувшись к Бетси, он попробовал применить новую тактику.

— Солнышко, я благодарен тебе за предложение, но мне кажется, ты плохо представляешь, кого зовешь в гости. — Понизив голос, как бы сообщая ей страшный секрет, Фред признался: — Я страшно храплю.

Когда она захихикала, он свел брови в показном неудовольствии.

— Не смейтесь, молодая леди. Это серьезная проблема. Иногда от моего храпа трясутся стены, и мне будет ужасно неудобно, если я не дам спать ни тебе, ни твоей маме. Особенно если учесть, что ей предстоит завтра бороться за главный приз.

— Но мы очень редко видим тебя, — пожаловалась Бетси. — Ты нас больше не любишь?

Тронутый неподдельной болью в ее голосе, Норман легонько дернул девочку за один из хвостиков.

— Откуда у тебя такие дурацкие мысли, мышонок? Конечно же, я люблю вас.

— Значит, ты останешься с нами? Ну, пожалуйста!

Попавшись в ловушку ее простодушных рассуждений, Фред понял, что деваться ему некуда. Припертый к стене, он с сожалением вздохнул и, избегая взгляда Доры, ответил:

— Видимо, так. Но потом не обижайтесь, если мой храп не даст вам спать всю ночь.

Ночь оказалась жаркой и тихой, без единого дуновения ветерка. Долго после того, как был потушен свет и все улеглись, Фред не смыкал глаз на своей узкой, слишком короткой для него кровати. И хотя он лежал в одних джинсах, все равно чувствовал, как по его коже катится пот. Но не жара была причиной тому. Единственной причиной его беспокойства являлась Дора. Со своей неудобной постели в противоположном конце кемпера он мог видеть только туманные очертания женщины, лежавшей рядом с Бетси на большой кровати над кабиной. Она казалась такой же уставшей, как и ее дочь, и за последние пятнадцать минут даже не пошевелилась.

Но Фреда трудно было одурачить: она не спала и точно так же думала о нем, как и он о ней.

Норман вспоминал, как Дора вышла из душевой час назад. В светло-голубом хлопчатобумажном халате, с отмытым от косметики лицом и белокурыми волосами, убранными за уши, она выглядела самое большее лет на шестнадцать. По идее, в таком виде женщина никак не могла возбудить его, но полное отсутствие в ней какой-либо искусственности подействовало на Фреда самым неожиданным образом; он был заворожен, жадно вдыхая доносившийся до него через весь кемпер ее чистый, нежный, цветочный аромат.

Закрыв глаза, Фред попытался отогнать от себя эти тревожные мысли, твердо вознамерившись забыть о ней и хоть немного поспать. Но ее запах все еще преследовал его и сводил с ума. И прежде, чем он смог глубоко вдохнуть, чтобы успокоиться, ему уже отчетливо представлялось, как Дора выскальзывает из постели и идет к нему.

Голая, подумал Фред, чуть не застонав вслух. Дора же должна быть абсолютно голой под этим чертовым халатом и такой прекрасной, что руки у него начинали дрожать при одной мысли, что он дотрагивается до нее. Фред ласкал бы каждый сладостный, восхитительный кусочек ее тела. Он гладил бы ее руками, пробовал на вкус языком, заставлял бы сходить с ума от желания, пока она не затрепетала бы в его объятиях. А потом повторил бы все это снова и снова.

Тело его уже было горячим, твердым и все ныло от желания. И ни малейшего сквознячка, чтобы хоть немного остудить его. Выругавшись сквозь зубы, Норман с усилием отвел глаза от смутной женской фигуры и, повернувшись на другой бок, изо всей силы пихнул кулаком подушку. Это тоже не помогло. Ему вообще ничего сейчас не могло помочь, кроме обладания Дорой.

Она услышала, как он выругался себе под нос и зашелестел простынями, стараясь устроиться поудобнее. Дора плотнее сомкнула веки и приказала себе не обращать внимания ни на какие звуки, не обращать внимания на него. Но с таким же успехом она могла приказать морскому приливу не обращать внимания на притяжение луны. Дора горела желанием и не могла найти себе места. И во всем этом виноват Норман!..

К тому времени, когда утром вскочила Бетси, полная веселья и своей обычной энергии, у нее было такое ощущение, что она побывала на войне. Каким-то образом ей все-таки удалось урвать час или два сна, но этого оказалось явно недостаточно, чтобы как следует отдохнуть. И все из-за Нормана, черт бы его побрал!

После такой ночи ей не оставалось ничего другого, кроме как признать, что она никогда не сможет быть равнодушной к нему. Дора не понимала, когда и как он прорвался сквозь ее оборонительные позиции; она знала только, что так продолжаться не может. Фред становился слишком необходимым ей… и Бетси. О себе Дора позаботится сама, но она не могла позволить ему принести непоправимое горе ее дочери. Норман, став сейчас частью жизни девочки, потом ускользнет из нее, когда найдет себе более интересное развлечение. И при первой же возможности Дора скажет ему это.

Ей пришлось ждать до конца завтрака, когда Бетси нашла себе приятелей, с которыми можно было поиграть.

Расстроенная, с бьющимся сердцем и пылающими щеками, Дора повернулась к нему и обнаружила, что Фред удобно развалился в кухонном отсеке, далеко вытянув свои длинные ноги и излучая самодовольную беззаботность.

Бросив на него сердитый взгляд, она раздраженно сказала:

— После окончания сегодняшних соревнований, мне кажется, будет лучше, если в дальнейшем мы пойдем разными путями. Я не хочу, чтобы Бетси было плохо.

При этом неизвестно откуда взявшемся обвинении Норман вылетел из кухонного отсека как ужаленный.

— Плохо! — громогласным голосом повторил он. — О чем ты толкуешь, черт побери? Да я лучше отрежу себе правую руку, чем сделаю плохо этой малышке!

Фред в гневе представлял зрелище, на которое стоило посмотреть, но Дора и глазом не моргнула. Желая высказаться до конца, она посмотрела ему прямо в глаза.

— Да неужели? А как насчет вчерашнего вечера? Когда ты попробовал отказаться ночевать у нас, ты видел, что с ней было? Она подумала, что ты ее больше не любишь!

— Черт побери, Дора, ты же знаешь, что это не… Да, конечно же, она знала. И именно поэтому готова была пойти на что угодно, чтобы больше с ним не встречаться.

С пылающими щеками, Дора упрямо продолжила:

— И чем больше она будет привязываться к тебе, тем тяжелее ей будет, когда мы вернемся домой в конце лета. Ей будет больно, а я не могу этого допустить. Так что держись от нее подальше.

— А как с тобой? — резко спросил он, не сводя прищуренных глаз с ее пылающего лица. — От тебя я тоже должен держаться подальше?

И она, казалось, заколебалась.

— Да, конечно. Раз я ее мать и мы обычно всегда вместе…

— Я не могу видеть и тебя, — закончил Фред за нее. — Вот именно этого-то ты и добиваешься в первую очередь. — Она испуганно ахнула, но он, не отводя твердого взгляда от ее лица, не дал ей возможности отступить. — Никогда не думал, что вы такая трусиха, мадам!

— Трусиха?

— Именно так. Ты прячешься за дочерью, прекрасно зная, что это не имеет к ней никакого отношения.

— Да что ты говоришь? — почти закричала Дора, уязвленная до глубины души. — Тогда, может быть, ты мне сам скажешь, к кому это имеет отношение?

— К тебе. К нам. Не Бетси боится, что ей будет плохо. Боишься ты.

— Ничего я не боюсь!

— Нет? — вкрадчиво спросил он, делая шаг вперед.

Глядя на Дору сверху вниз, Фред видел, как у нее бешено бьется жилка на шее, и внезапно в тесноте маленького кемпера ему стало не хватать воздуха. Но он не мог просто так уйти от нее. Еще рано.

— Признай же, — настаивал Норман напряженным голосом. — Ты до смерти боишься нас… боишься всего этого…

Он медленно протянул руку и положил пальцы на эту жилку, бьющуюся у нее на горле. При его прикосновении она забилась еще сильнее, и этот дикий ритм, казалось, перешел от нее к нему. Фред тут же почувствовал, как у него закипает кровь. Господи, разве он когда-нибудь встречал женщину, которая так быстро могла бы воспламенить его?

Не отводя взгляда от глаз Доры, он медленно провел пальцем от этой бьющейся жилки по ее груди до первой пуговицы блузки. Она, в свою очередь, тоже смотрела на него с вызовом в глазах, не произнося ни слова, но под своей рукой Фред чувствовал, как у нее перехватило дыхание и как начинает гореть ее кожа.