Запретное искушение - М. Джеймс Страница 22

Боже, помоги мне. Я хочу ее. Я хочу, чтобы она кончала снова и снова, на мои пальцы, мой язык, мой член. Я хочу ее во всех отношениях, и это похоже на мой собственный особый круг ада…подходить так близко, снова и снова, и заставлять себя останавливаться. Отказывать себе.

— Макс — Саша хрипло произносит мое имя, ее губы все еще касаются моего горла, и я содрогаюсь от желания. Ее рука опускается, скользя по воде, между моих ног, ее ладонь прижимается к моему ноющему члену, когда она стонет. — Позволь мне позаботиться о тебе сейчас…

Я не знаю, как я нахожу в себе силы отстраниться. Все, что я знаю, это то, что если я позволю ей продолжать прикасаться ко мне, если я позволю ей вытащить мой член, я обхвачу ее ноги вокруг своей талии и окажусь глубоко внутри нее, прежде чем смогу остановить себя. Я уже на грани того, чтобы снова оборвать эту последнюю ниточку контроля. Мне требуются все силы, чтобы отступить, отдернуть от нее руку и разорвать контакт между нами.

— Нет. — Я качаю головой, стискивая зубы от волны разочарования, которая захлестывает меня. — Не надо, это было для тебя, не для меня. Я не могу позволить себе получать от этого удовольствие.

Саша разочарованно выдыхает сквозь собственные зубы.

— Макс, ты расходишься во мнениях. — Она безрезультатно шлепает руками по воде, и у меня есть еще мгновение, чтобы посмотреть на нее и подумать, как она прекрасна, солнце поблескивает на ее мокрых волосах, а капли воды липнут к ее бледной коже, прежде чем я заставляю себя подняться по лесенке и выйти из бассейна. — Макс! — Саша поворачивается, чтобы подняться по ступенькам, ее купальник облегает ее еще более непристойно, чем раньше. — Это смешно.

Я резко поворачиваюсь к ней, мое разочарование быстро растет.

— Значит, я смешон? Это то, что ты обо мне думаешь?

Она резко выдыхает, убирая прядь мокрых волос, прилипшую к ее лицу.

— Нет, конечно, нет. Я…ты знаешь, что я чувствую к тебе. Но это… слишком, говорить мне, что мы не можем, иначе ты окончательно сломаешься, а затем притворятся, что, если исключить себя из уравнения, каким-то образом станет лучше…

Саша плотно сжимает губы и качает головой.

— От этого лучше не становится, Макс. Это просто мучает нас обоих еще больше. Я не просто хочу удовольствия или оргазмов. Я хочу тебя.

— Я знаю. — Слова выходят резче, чем я намеревался. — Саша, я…

— Все в порядке. — Она произносит это быстро, на прерывистом дыхании, достаточно ясно давая мне понять, что это нормально. — Мы можем просто… вернуться к притворству, что этого не было. Это то, в чем мы хороши, верно?

— Саша… — Моя грудь сжимается от едва скрываемой обиды в ее голосе.

— Нет. Все в порядке. Правда. Я просто немного перегрелась. Устала. Увидимся за ужином?

Она не утруждает себя ожиданием моего ответа, проходя мимо меня к воротам.

10

САША

Макс не приходит на ужин. В итоге я ем в одиночестве за большим столом, не совсем уверенная, куда еще пойти, кроме как в свою комнату в невероятно большом доме, без него, который мог бы внести предложение, и есть в одиночестве в своей комнате почему-то кажется еще хуже. Я ковыряюсь в еде, потягиваю вино и лелею неуклонно растущее разочарование, скопившееся в центре моей груди. Дело не в том, что я не пытаюсь уважать его обеты. Это не так. Но эти танцы вокруг того, что он соблюдает, а что нет… Я знаю, почему Макс ломает над этим голову. Он хочет этого так же сильно, как и я, и пытается найти способы дать мне, и себе, что-нибудь, все еще чувствуя, что он придерживается сути своих обещаний. Но все, что его обещания делают, это разрывают нас на части множеством различных способов.

Макс не появляется, хотя я задерживаюсь надолго, надеясь, что он передумает, как сделал сегодня днем. Я, наконец, оставляю всякую надежду закончить ужин и направляюсь к лестнице. Мне не хочется смотреть фильм в комнате, полной воспоминаний о нашем с Максом вчерашнем вечере, а день вымотал меня во многих отношениях. Но когда я прохожу мимо того, что, я почти уверена, является кабинетом Макса, я слышу что-то похожее на треск кожи и низкий стон, как будто сквозь стиснутые зубы.

Что за черт? Я хмурюсь, направляясь к двери. Меня не было в комнате, но я не раз видела, как Макс исчезал в ней. Я снова слышу звук, этот резкий щелчок, и на этот раз шипящий вдох. Что бы там ни происходило, у меня такое чувство, что Макс не хотел бы, чтобы я это видела. Я зависаю там, положив руку на дверную ручку, размышляя, не стоит ли мне просто подняться наверх или разобраться с вопросом, что же это такое?

Затем я слышу это снова, и звук, который, как я знаю, издает Макс, хрюкающий сквозь стиснутые зубы.

К черту все это.

Я толкаю дверь.

Когда она открывается, я вижу Макса, сгорбившегося за широким столом красного дерева… без рубашки. Это приводит меня в замешательство от неожиданности происходящего, но что поражает меня больше, так это вид того, как он перекидывает кожаный ремень через плечо. Удар попадает ему по спине, оставляя на коже красноватый рубец, пересекающийся с другими свежими рубцами. Я внезапно вспоминаю, как он не хотел, чтобы я видела его без рубашки в его доме в Нью-Йорке. Я думала, это из скромности, но теперь…

— Какого хрена?

Слова вырываются из меня, когда я вхожу, прижимая кулаки к бокам, когда дверь за мной закрывается, и я стою там, возмущенная, уставившись на покрытую рубцами спину Макса. Если бы кто-то другой сделал это с ним, я бы без колебаний встала на его защиту. Но я не могу защитить его от самого себя. Я вижу, как он напрягается, ремень падает на бок.

— Ты не должна была находиться здесь. — Его голос грубый, пронизанный болью.

— Ты не запер дверь. — Часть меня хочет убежать от этого, от того, с какими мучениями Макс сталкивается здесь, от этого нового секрета о нем, в который я не была посвящена.

Но я не оставлю его здесь, чтобы он столкнулся с этим в одиночку. Неважно, насколько пугающей я нахожу эту его сторону или насколько плохо я себя чувствую, чтобы справиться с этим, я не оставлю его.

— Закрытой двери должно быть достаточно.

— Макс. — Я делаю шаг вперед, мои кулаки все еще прижаты к бокам. — Что ты делаешь? Зачем ты это делаешь?

— Это не твое