Нэнси Митфорд - В поисках любви Страница 23

— Во-первых, он родственник, во-вторых, священник, и потому — цыц!

Надлежащим порядком Крисигам послано было приглашение. Его приняли; договорились и о датах. По завершении чего тетя Сейди ударилась в смятение и призвала для поддержки тетю Эмили с Дэви. (Что до меня, я и так уже находилась в Алконли, приехав на несколько недель поохотиться.) Луиза у себя в Шотландии кормила второго ребенка, но надеялась, что сумеет выбраться потом на свадьбу.

Пришествие четырех Крисигов в Алконли состоялось, что называется, донельзя через пень-колоду. Не успел заурчать на подъездной аллее автомобиль, который встречал их на станции, как во всем доме, словно по команде, погас свет — Дэви привез с собой кварцевую лампу самоновейшего устройства, она-то и произвела неполадку. Гостей пришлось провожать в холл в кромешной тьме, пока Логан тыркался по кладовке в поисках свечи, а дядя Мэтью бегал смотреть пробки. Леди Крисиг и тетя Сейди обменивались вежливыми фразами ни о чем, Линда с Тони хихикали в уголку, сэр Лестер ушиб подагрическую ногу, ударясь впотьмах о край стола, а с верхней ступеньки лестницы тонким плачущим голосом рассыпался в извинениях невидимый Дэви. Словом, вышла большая неловкость.

Но вот, наконец, зажегся свет и Крисиги явились взорам. Сэр Лестер, высокий, белокурый с проседью, бесспорно мог бы претендовать на звание красивого мужчины, когда бы его не портило нечто глуповатое в выражении лица; жена и дочка были кургузенькие, пухленькие, и больше ничего. Тони явно пошел в отца, Марджори — в мать. Тетя Сейди, грубо выведенная из равновесия внезапным обращеньем в плоть и кровь бестелесных голосов из тьмы, поспешила отправить гостей наверх отдыхать и переодеваться к обеду. В Алконли бытовало мнение, что поездка из Лондона — акция, требующая предельной затраты сил и после нее людям необходимо отдыхать.

— Что там еще за лампа? — спросил дядя Мэтью у Дэви, который продолжал взывать о прощении, по-прежнему прикрывая отдельные места халатиком, накинутым для приема солнечной ванны.

— Видите, пища в зимние месяцы, как вам известно, практически не усваивается.

— У меня — усваивается, черт бы вас подрал. — Последнее, обращенное к Дэви, следовало толковать как изъявление особливой симпатии.

— То есть это вы так думаете, но на самом деле — нет. Так вот лампа посылает в ваш организм лучи, ваши железы начинают работать и пища снова приносит вам пользу.

— Хорошо, хватит посылать лучи, пока мы не сменим напряжение. Когда в доме немчуры полно паршивой, хочется все же видеть, какого она тут беса выкамаривает.

К обеду Линда вышла в белом платье вощеного ситца с очень пышной юбкой и кружевном черном шарфе. Она выглядела сногсшибательно, и видно было, что ее внешность произвела на сэра Лестера большое впечатление — леди Крисиг и мисс Марджори, обе в куцем жоржете с кружевной отделкой, кажется, не замечали этого. Марджори, безнадежно тоскливая девица на несколько лет старше Тони, не изловчилась до сих пор выйти замуж и не имела, судя по всему, никакого биологического оправдания своему существованию.

— Вы не читали «Братьев»? — осведомилась у дяди Мэтью для затравки леди Крисиг, когда они принялись за суп.

— Это что такое?

— Новое сочинение Урсулы Лангдок — «Братья» — про двух братьев. Непременно прочтите.

— Я, дорогая леди Крисиг, прочел за всю свою жизнь одну-единственную книгу, и это «Белый клык». Такой силищи вещь, что я не вижу смысла читать что-либо еще. Это Дэви у нас читает книги — Дэви, ручаюсь, вы читали «Братьев».

— И не думал, — с неудовольствием отозвался Дэви.

— Я дам вам почитать, — сказала леди Крисиг, — книжка у меня с собой, я как раз дочитала ее в поезде.

— В поезде, — сказал Дэви, — читать не следует никогда. Это невероятно утомительно, безумная нагрузка для нервных центров глаза. Вы мне позволите взглянуть на меню? Дело в том, что я на новой диете, один раз вы едите все белое, другой раз — красное. Замечательно помогает. М-мм… ах, какая жалость! Сейди — нет, она не слушает, — Логан, мог бы я попросить себе яйцо, только всмятку, и варить очень недолго. Это будет у меня белая еда, а то нас, вижу, ждет седло барашка.

— Почему вам красное не съесть сейчас, а белое будет на завтрак, — сказал дядя Мэтью. — Я откупорил к обеду «Мутон Ротшильд» — для вас специально открыл, зная, как вы его любите.

— Вот обида, — сказал Дэви, — потому что на завтрак, как я узнал, будет копченая селедочка, а я так ее люблю! Труднейшее решение… Нет, сейчас все-таки яйцо и глоток рейнвейна. Невозможно отказаться от селедки — так вкусна, так легко усваивается, но главное — как богата белками!

— Селедка, — сказал Боб, — коричневого цвета.

— Коричневый относят к красному. Разве не очевидно?

Но когда подали шоколадный крем, не поскупясь на количество — впрочем, если мальчики бывали дома, его всегда не хватало, — обнаружилось, что его скорее относят к белому. Радлетты уже убедились, что никогда не знаешь, отвергнет ли Дэви определенное блюдо — пусть даже от него один вред, — если оно очень вкусно приготовлено.

Тетя Сейди, в свою очередь, переживала не лучшие минуты рядом с сэром Лестером. Он был полон нудного ботанического воодушевленья и нисколько не сомневался, что она его разделяет.

— Как хорошо вы, лондонские жители, всегда разбираетесь в садоводстве, — сказала она. — Вам нужно с Дэви поговорить, вот кто у нас истинный садовод.

— Я, строго говоря, не лондонский житель, — с укоризной заметил сэр Лестер. — Я работаю в Лондоне, но ведь дом у меня в Суррее.

— Это, я считаю, одно и то же, — мягко, но решительно возразила тетя Сейди.

Казалось, вечеру не будет конца. Крисиги явно жаждали бриджа и к предложению заменить его подкидным дураком отнеслись прохладно. Сэр Лестер сказал, что у него была тяжелая неделя и надо бы, собственно, пораньше лечь спать.

— Я вообще не знаю, как это можно выдержать, — участливо подхватил дядя Мэтью. — Только вчера говорил директору банка в Мерлинфорде — это же пытка, а не жизнь, возиться целый день с чужими деньгами, да еще в закрытом помещении.

Линда пошла звонить лорду Мерлину, который только что вернулся из-за границы. Тони последовал за ней; они долго отсутствовали и возвратились смущенные и красные.

Утром, когда мы слонялись по холлу в ожидании копченых селедок, которые уже возвестили о себе божественным ароматом, наверх у нас на глазах пронесли два подноса с завтраком для сэра Лестера и леди Крисиг.

— Нет, проклятье, уж это ни в какие ворота, — объявил дядя Мэтью. — Чтобы мужчине подавали завтрак в постель — вы слыхали такое? — И с вожделением взглянул на свой шанцевый инструмент.