Айрис Джоансен - Коснись горизонта Страница 23

— Вы когда-нибудь видели человека, страдающего от наркомании? Это ужасно. И не только для больного, но и для тех, кто пытается помочь ему. Я голову потеряла от горя, я не знала, что делать. Но Лизан не покидал ее ни на минуту, он спас ее. Мы отпаивали ее лекарствами, но на ее страдания было страшно смотреть. — Лицо Ясмин застыло от боли. — Наконец она стала приходить в себя, и это было еще хуже, потому что она начала вспоминать то, что произошло с ней. Ее не покидали страх и ужасные ночные кошмары. В эти минуты Лизан тоже был рядом. Он украшал ее комнату растениями и цветами, приносил ей, как маленькой девочке, воздушные шары. Он окружал ее заботой и вниманием, часами сидел, выслушивая ее исповедь. — По щекам Ясмин текли слезы. — Я не могла этого слышать, сердце мое разрывалось от боли. А Лизан слушал. И постепенно моя девочка начала оживать, ее страх исчезал, лицо оживляла улыбка. Потому что Зайла видела, что для Лизана она осталась таким же прелестным ребенком, каким была раньше. Он был терпелив и ласков с ней, как заботливый брат.

В комнате воцарилась тишина. Ясмин покачала головой, как будто хотела освободиться от тяжелых воспоминаний, и улыбнулась.

— Да, счастье Лизана значит для меня очень много.

— Я понимаю вас, — прошептала Билли. — А где теперь Зайла?

— Доктор посоветовал увезти Зайлу подальше от этих страшных воспоминаний. Лизан отправил ее в Америку, к людям, которые любят ее и заботятся о ней. Я очень по ней скучаю, но для моей девочки так будет лучше. Она часто пишет мне, и по ее письмам я вижу, что она теперь спокойна и может радоваться жизни, как и прежде. Во всяком случае, я надеюсь на это.

— Слава Богу, — мягко сказала Билли.

— Слава Аллаху, — едва слышно произнесла Ясмин. Ее темные глаза вновь обрели прежний блеск. — И, если помогая вам, я сделаю приятное Лизану, я должна это сделать. Это из-за моей Зайлы он теперь в опасности. Когда Зайлу отправили в Америку, Лизан вернулся в Марасеф. Прежде я никогда не видела его разгневанным, но тогда он был просто взбешен. — Ясмин передернула плечами. — Это было ужасно. Он кипел от злости. Лизан обратился к Алексу Бен-Рашиду, и этот притон был уничтожен. Да и сама сеть преступной торговли детьми попала под пристальное внимание властей. А ведь раньше преступники действовали почти в открытую. Судя по всему, люди Ладрама имели ко всему этому самое прямое отношение. Потому-то Ладрам и хочет отомстить Лизану за поражение. Он не привык проигрывать.

— Я не буду больше мучить вас, Ясмин, воспоминаниями, хватит, — сказала Билли. — Вы поможете мне одеться и, если захотите, проводите меня в этот «Серебряный Полумесяц», но дальше я буду действовать самостоятельно. Вы же вернетесь в Казбах.

— Но я не могу оставить вас одну. То, что вы надумали, — чистое безумие! К чему рисковать так безрассудно?!

— Нет, — ответила Билли мягко, но твердо. Она захватила ворох одежды и направилась переодеваться. — Я упряма, Ясмин. Моего друга схватили из-за меня, Юзеф — это моя проблема, и я решу ее сама.

— Охранник сказал, что они держат его в задней части здания, — сказала Ясмин, когда они остановились возле двери маленького магазинчика напротив «Серебряного Полумесяца». — Вторая зеленая дверь.

— Хорошо, — ответила Билли, поправляя волосы и натягивая капюшон, чтобы скрыть лицо. — А теперь возвращайсь в Казбах и ждите меня.

— Я не знаю… — с сомнением в голосе произнесла Ясмин. — Может быть…

— Идите, — твердо сказала Билли и с благодарностью поцеловала Ясмин в щеку. — Спасибо вам за все!

Билли уверенной походкой пересекла улицу и решительно открыла дверь клуба.

Она тут же окунулась в клубы табачного дыма и звуки восточной музыки, исполнявшейся на цимбалах и еще каких-то незнакомых ей местных инструментах. Сквозь табачный дым она с трудом различала силуэты людей, сидевших за столами. Все внимание присутствующих было направлено на площадку в центре зала, на которой в танце стремительно вращала бедрами роскошная красавица. «Интересно, — подумала Билли, — как ей удается при таком темпе не растерять свой наряд?» Полумрак и захватывающее шоу были ей на руку. Оставалось только придумать, как быстрее и незаметнее проникнуть в задние помещения.

Недалеко от площадки, где танцевала красавица, в арочном проеме была дверь, занавешенная плотными портьерами. Билли сразу приметила ее и с осторожностью стала продвигаться вдоль стены, держась подальше от близко поставленных столиков. Неожиданно она чуть не налетела на стол в углу зала. На нем Билли заметила поднос и белую салфетку, оставленные официантом. «Что может быть естественнее официанта в кафе? — промелькнуло у нее в голове. — И что может быть привлекательнее для двух стражников, чем бутылка вина?» Она подхватила поднос и перекинула белую салфетку через левую руку. Все выглядело очень правдоподобно, дело было только за вином.

Билли остановилась у столика, за которым сидели двое бородатых мужчин, они были так поглощены зрелищем, что не глядя поставили на протянутый поднос два бокала с недопитым вином. Осмелев, Билли попробовала дотянуться до бутылки в центре их стола.

Но осторожное движение ее руки было остановлено протестующим жестом. Увы, даже очаровательная танцовщица не смогла отвлечь внимания мужчин от бутылки с вином.

— Плохое вино, — негромко произнесла Билли по-арабски. Она выразительно сжала горло рукой и высунула язык, как если бы отравилась этим вином. — Бутулизм!

«А вдруг по-арабски это звучит совсем не так?» — с ужасом подумала Билли. Но опасения ее были напрасны, потому что оба мужчины тут же отдернули руки от бутылки, как будто бы они внезапно обожглись. Билли быстро поставила бутылку на поднос и направилась к занавешенной арке.

Остановившись перед занавесом, Билли, чтобы успокоиться, глубоко вздохнула, поправила капюшон и, нервно облизав губы, шагнула в арку. Она очутилась в темном холле, куда выходили двери каких-то помещений. Из-под одной из дверей пробивался свет. Поставив на пол поднос, она вылила на пол остатки вина из бокалов, наскоро вытерла стаканы полотенцем, потом вновь перекинула полотенце через руку и, не оставляя себе времени на сомнения и страхи, постучала в дверь.

Билли услышала голоса и звук отодвигаемых стульев. Затем дверь приоткрылась, и перед ней возникло лицо молодого солдата в уже знакомой ей оливковой форме.

«Без оружия», — с облегчением подумала Билли.

— Вино, — проговорила она по-арабски, — от шейха Карима Бен-Рашида.

На лице солдата отразилось крайнее изумление. Очевидно, солдатам не разрешалось пить при исполнении своих обязанностей. Билли проклинала себя за свою оплошность.