Люси Гордон - Бриллианты на оловянной тарелке Страница 23

— Гарт, мы же договорились. Как ты мог войти без стука в мою комнату!

— Не я первым нарушил данное слово. Ты мне обещала, что у тебя не будет свиданий с Хейнесом…

— Я ему свиданий не назначала…

— Не лги мне, пожалуйста. Я знаю, что ты сегодня встречалась с ним. Я видел вас вместе, когда возвращался домой.

— Я тебе сказала, что не назначала ему свидания. А это не значит, что я его не видела. Я столкнулась с Кендалом, когда выходила из филармонии, и он пригласил меня зайти в кафе. Вот и все.

— Нет, не все. Ты его целовала.

— Ты следил за нами! Охраняешь свою собственность?

— Я не люблю, когда люди не держат данного ими слова.

— Все произошло случайно.

— А поцелуй тоже был случайностью?

— Нет. Я поцеловала его, потому что мне этого захотелось, — вызывающе сказала Фэй.

— А я? Почему ты меня не целуешь? — гневно спросил Гарт.

— Я уже давно сказала тебе, что между нами все кончено, — ответила она, посмотрев ему в глаза. — Разве это не так? Гарт, ты сам со мной согласился вчера и сказал, что нам нужно расстаться как можно скорее.

— Я все обдумал еще раз и понял, что ошибся.

— О нет, — воскликнула Фэй. — Наше соглашение…

— Ты нарушила его, Фэй. Теперь моя очередь. Мне не нравится, когда меня обманывают. Я этого больше не допущу.

Не дав ей ответить, он страстно поцеловал ее.

Фэй была ошеломлена. Гарт скова застал ее врасплох. Ей было обидно, что Гарт с такой легкостью добился желаемого, но она ничего не могла поделать с собой. Ее тело жаждало любви, и она не могла сопротивляться. Ведь Фэй только что вспоминала, как Гарт целовал ее, и поэтому теперь никак не могла справиться со своими чувствами. Она отвечала на его ласки с прежней страстью.

Но внезапно возникшая мысль, что их любовь уже умерла, вернула Фэй самообладание.

— Отпусти меня, Гарт.

— Почему? Разве не этого ты вчера хотела?

— Как и ты, я передумала. Уходи.

— Тебя волнует, что я покушаюсь на собственность Кендала Хейнеса? Меня это нисколько не смущает.

— Гарт, запомни, я не его собственность, и не твоя тоже. Я свободный человек!

— Когда-то ты была моей. Это было все, о чем ты мечтала. Ты отдала мне всю себя. Доверяла мне и любила только меня. Помнишь ли ты это, Фэй?

— Нет, — прошептала она.

— Почему? — опять спросил Гарт. — Неужели ты думаешь, что я могу легко отпустить тебя, как будто между нами ничего не было? Но ведь было же! И сохранилось до сих пор, несмотря ни на что. Это часть нашей жизни, Фэй, как бы ты ни хотела забыть о ней.

— Я ничего не помню. Наше прошлое умерло, — твердо сказала Фэй. Она не уступит ему.

— Черт! — в сердцах воскликнул Гарт и снова поцеловал ее.

И Фэй погрузилась в дурман ласк. Вместо того чтобы оттолкнуть Гарта от себя, она обняла его. А тот развязал пояс ее халата, затем медленно раздел ее. Фэй, сама не понимая, что делает, принялась расстегивать пуговицы его рубашки.

Она стремилась получить все то, что когда-то прежде Гарт давал ей: страсть и нежность, опыт любовных ласк и чистоту чувств.

И хотя до прежнего ощущения полного физического и эмоционального слияния с мужем было еще далеко, Фэй с нескрываемым восторгом ощущала на своем теле его ласковые и умелые руки — кровь молодой женщины, казалось, побежала быстрее в жилах, возрождая ее к жизни.

Гарт остановился и посмотрел ей в глаза.

— Ты все помнишь, — убежденно сказал он. — И притворяешься, что забыла меня. Ты знаешь, как я тебя хочу. Ты тоже…

— Нет, это не так, — прервала она его.

— Я могу все вернуть. Как бы ты это ни отрицала, ты все еще меня любишь!

— Да, — беспомощно прошептала Фэй. — Но, Гарт, только это не значит, что все наши разногласия позади.

— А почему бы и нет, — спросил он между поцелуями. — Нам необходимо обсудить много проблем и найти решение каждой. Но зачем разговаривать, Фэй, если мы можем решить их все разом другим способом?

Гарт опять поцеловал ее, не дав Фэй ответить. А она поняла, что теряет разум, что все ее слова, все ее аргументы ничто по сравнению с его поцелуями и ласками.

Гарт положил Фэй на кровать и залюбовался ею. Его глаза, темные от страсти, скользили по ее обнаженному телу. Налюбовавшись Фэй, он лег рядом с ней и возобновил ласки.

— А ты еще сбросила несколько килограммов, — в восхищении отметил Гарт. — Я в тебе никогда не сомневался, Фэй. Ты умеешь добиваться того, чего хочешь. Ты выглядишь потрясающе.

Гарт опять не дал ей сказать ни слова, снова поцеловав. Теперь уже не было смысла сопротивляться: желание полностью захватило Фэй.

И пусть они стали другими, пусть их любовь умерла, но физическая гармония сохранилась: как и десять лет назад, они приносили друг другу неописуемое удовольствие. Гарт прекрасно помнил, как довести ее до экстаза, и с блеском это демонстрировал.

Хотя оба уже не могли ждать, Гарт сознательно отдалял главный момент, все еще лаская ее. А его глаза блуждали по ее телу, и Фэй чувствовала, что сейчас он принадлежит ей одной и думает только о ней.

— Ты моя, Фэй, — простонал Гарт. — Ты всегда была моей и всегда будешь.

Фэй понимала, что должна поспорить с ним, но она не могла этого сделать, так как не могла найти ни одного аргумента против. Что бы ни случилось в будущем, сейчас она полностью принадлежала ему.

Ей казалось, что все начинается сначала. Первый раз, когда они занимались любовью, Гарт был великолепен, хотя они еще только открывали друг друга. Теперь происходило что-то похожее.

Фэй удивилась, когда Гарт замедлил свои движения, и, посмотрев ему в глаза, поняла, что он колеблется, тогда она поцелуем подстегнула его — и получила все, о чем мечтала.

Минуты полного единения с Гартом всегда были для Фэй лучшими мгновениями в жизни. И два года разлуки стали для нее временем горького одиночества, когда ничто не могло заполнить образовавшуюся в ее душе пустоту. Неосознанно она, оказывается, всегда мечтала вернуться домой, вернуться в объятия любимого человека.

Фэй радовалась и тому, что она теперь, повзрослев, тоже могла многое дать любимому мужчине и свести его с ума. Так пусть же сейчас все доводы разума и логики отойдут на задний план и балом правит только любовь!

— Гарт, — прошептала она.

— Да, Фэй? — он с тревогой, будто боялся, что она исчезнет, посмотрел на нее.

И тогда она завладела его телом и стала без всякого стыда вытворять с ним все, что только могла придумать ее вырвавшаяся из темницы эротическая фантазия. По лицу Гарта было видно, что он находится наверху блаженства. А вскоре яростная волна страсти захлестнула и ее, и все вокруг закрутилось, завертелось, а мир и время остановились, и были только они вдвоем, муж и жена, он и она, любовь и страсть. И где-то на задворках сознания возникло вначале слабое, но с каждым мгновением все более крепнущее чувство защищенности, спокойствия и уюта.