Под одной крышей - Эли Хейзелвуд Страница 23

— Я не такой бессердечный, как ты думаешь.

Я смеюсь и откидываюсь назад, чтобы взглянуть на него, потому что мне кажется, что он может улыбаться, улыбаться во всю ширь, а это редкое и чудесное явление, которым я хочу насладиться. Но он не улыбается. Он тоже смотрит на меня, изучая меня тем весомым, серьезным взглядом, который он иногда делает. Сначала мои глаза, потом губы, и что это такое, этот момент тяжелой, полной тишины, от которой у меня колотится сердце и покалывает кожу?

— Мара. — Его горло дергается, когда он сглатывает. — Я…

Громкий стук заставляет нас вздрогнуть.

— Электрик.

— О. Да. — Мой голос пронзительный и бездыханный.

— Я открою дверь, хорошо?

Пожалуйста, не надо. Останься. — Хорошо.

— Как ты думаешь, ты сможешь избежать переохлаждения, если я отпущу тебя?

— Да. Возможно. — Нет. — Может быть?

Он закатывает глаза в той измученной манере, которая так напоминает мне Хелену. Но его улыбка, та, которую я искала раньше — вот она. Наконец-то. — Тогда очень хорошо. — Не отпуская меня, он встает и несет меня на руках до самого входа.

Я прячу лицо в его шею, гудящую от тепла и чего-то ещё, незнакомого и неопознаваемого.

Глава 11

Две недели назад

Мне звонят в среду вечером, перед ужином, но уже после возвращения с работы.

В течение всего разговора я сохраняю удивительное самообладание: Я охаю и ахаю во всех нужных местах; задаю уместные, важные вопросы; даже не забываю поблагодарить звонившего за то, что он поделился со мной новостями. Но после того, как мы оба положили трубку, я полностью теряю самообладание.

Я не звоню Сэди. Я не пишу Ханне в надежде, что у неё есть прием в брюхе какого-нибудь северного кашалота, где она сейчас живет. Я бегу наверх, едва не спотыкаясь о ковры и мебель, которая принадлежала семье Хардингов на протяжении пяти поколений, и, оказавшись перед кабинетом Лиама, распахиваю дверь без стука.

Оглядываясь назад, могу сказать, что это был не самый вежливый момент. Как и следующий, когда я подбегаю к Лиаму (который разговаривает по телефону у окна), обхватываю его за талию, совершенно не обращая внимания на то, что он делает, и кричу:

— Я получила её! Лиам, я получила эту работу!

Он не пропускает ни одного мгновения. — На должность руководителя группы?

— Да.

Его ухмылка ослепительна. Затем он говорит: — Я вам перезвоню, — тому, кто на линии, полностью игнорирует тот факт, что они отвечают: — Сэр, это дело первостепенной важности, — и бросает телефон на ближайший стул.

Затем он обнимает меня в ответ. Он поднимает меня, как будто он слишком счастлив за меня, чтобы даже подумать о том, чтобы остановиться, как будто этот телефонный звонок, который только что был у меня и который изменил мою жизнь, изменил и его, как будто он хотел этого так же сильно и так же сильно, как и я. И когда он кружит меня по комнате, один-единственный, идеальный вихрь чистого счастья, именно тогда я понимаю это.

Насколько я невероятно, полностью пропала для этого мужчины.

Это длилось неделями. Месяцы. Шептало мне на ухо, подкрадывалось ко мне, било меня по лицу, как поезд по железным рельсам. Оно стало слишком грозным и ярким, чтобы я могла его игнорировать, но это нормально.

Я не хочу его игнорировать.

Лиам ставит меня на ноги. Его руки задерживаются на мне, прежде чем он делает шаг назад: одна рука проводит по моей руке, другая откидывает прядь волос с виска за ухо. Когда он отпускает меня, я хочу последовать за ним. Я хочу умолять его не делать этого.

— Мара, ты фантастическая. Великолепна.

Я чувствую себя фантастической. Я чувствую себя великолепной, когда я с тобой. И я хочу, чтобы ты чувствовал то же самое. — Я явно заслуживаю того, чтобы выбирать, что смотреть по телевизору сегодня вечером.

— Ты выбираешь, что смотреть по телевизору каждый вечер.

— Но сегодня я действительно заслуживаю этого.

Он смеется, качая головой, не сводя с меня глаз. Время тянется. Тяжелое, сладкое напряжение сгущается между нами. Я хочу поцеловать его. Я хочу поцеловать его так, так сильно. Должна ли я попросить его? Оттолкнет ли он меня? Или он подтолкнет, прижмет меня к своему столу, развернет и прижмет к себе, положив руку мне между лопаток, и прошепчет «Наконец-то», «Не шевелись», «Давай отпразднуем» и…

Нет. Стоп.

Я охаю. — Боже мой, как ты думаешь, что сейчас делает Шон?

— Плачет в ванной, я надеюсь.

— Надеюсь, он пишет в твиттере о своем отчаянии и слушает плейлист My Chemical Romance на Spotify. Я должна пойти преследовать его в социальных сетях. Сейчас вернусь. — Я пытаюсь выскочить из кабинета Лиама так же быстро, как и вошла. Но он останавливает меня, положив руку мне на запястье.

— Мара?

— Да?

Я оборачиваюсь. Его счастливое, нехарактерно открытое лицо растворилось в чем-то другом. Что-то более приглушенное. Непрозрачным.

— Ты сказала… Несколько недель назад ты сказала, что если получишь работу, то переедешь.

Ох.

Ох.

Это напоминание вонзается как нож мне в ребра. Я действительно это сказала. Я сделала это. Но прошли недели. Недели воровства еды с тарелок друг друга и смс посреди дня, чтобы поспорить о личной жизни Эйлин и о том случае, когда он заставил меня смеяться так сильно, что я не могла дышать в течение десяти минут.

Вещи… Разве у нас ничего не изменилось? Между нами?

На мгновение я не могу говорить. Я не знаю, что сказать о том, что его первой мыслью было то, чтобы я съехала… Нет, это не милосердно. Он был рад за меня. Искренне рад. Второй его мыслью было то, что он наконец-то вернется к жизни в одиночестве.

Я пытаюсь пошутить. — Почему? Ты выгоняешь меня?

— Нет. Нет, Мара, это не то, что я… — Его телефон звонит, прерывая его. Лиам бросает на него разочарованный взгляд, но к тому времени, как его глаза снова оказываются на мне, я уже взяла себя в руки.

Если Лиам хочет жить один, это прекрасно. Я ему нравлюсь. Он заботится обо мне. Он отличный парень — я всё это знаю. Но дружба с кем-то не равнозначна желанию проводить с ним каждый миг своей жизни, и… да.

Думаю, это моя собственная проблема, которую нужно решить. Над этим нужно работать, когда я перееду и эта часть моей жизни закончится.

— Конечно, я собираюсь искать новое место. — Я стараюсь звучать