Лавирль Спенсер - Сила любви Страница 25

Он перемотал пленку. Вскоре раздался мальчишеский голос:

– Эй, старик, что еще с тобой стряслось? Ты же обещал, что мы куда-нибудь отправимся в этот уикэнд. Обещал позвонить. Черт возьми, старик, ты, оказывается, такой же, как все они. Никогда не держишь слова! Можешь мне больше не звонить. Не трудись! Мне есть чем заняться. Я не собираюсь сидеть и ждать, когда позвонит говнюк вроде тебя.

Щелчок!

Джуд.

Черт возьми, он совсем забыл про Джуда. Крис устало смотрел на автоответчик.

Джуд Куинси, двенадцати лет, чернокожий, магазинный воришка, прогульщик, гроза школьного инвентаря, угонщик велосипедов, брошенный сын двух наркоманов, вылитый Кристофер Лаллек в этом возрасте.

Бедный оболтус. Это уж точно. Его мать и так называемый отец были белыми. Джуд был светло-коричневым. Может, поэтому старик и поколачивал его время от времени, а заодно и его мать, выбивая дурь из обоих.

Крис снял трубку и набрал номер.

– Да-а, говори, – ответил детский голос.

– Джуд?

Пауза. И вслед за ней:

– Ну, чего тебе, парень?

– Я получил твой привет.

– Ну и что с того?

– Слушай, хватит, а?

– Хватит? Старик, да ты обманул меня! Я тут сижу весь уик-энд, жду, когда ты отвезешь меня на озеро… А он, видите ли, и не думает звонить. Да ты из меня просто посмешище сделал! Мой приятель Нойз верно говорит, что я все выдумал насчет тебя! Станет полицейский тратить время на такого ублюдка, как я!

– Ты опять употребляешь это слово?

– А почему бы и нет, черт возьми?

Кристофер закрыл глаза и потер лоб, осторожно подбирая слова для дальнейшего разговора.

– Что-нибудь случилось, Джуд?

– Здесь всегда что-нибудь да случается. Наше местечко этим славится.

– Что-нибудь особенное произошло?

– Чего пристал? Давай вали на озеро со своими вонючими дружками!

– Что они тебе сделали, Джуд?

– Да ничего, я же сказал!

– Так, значит, с тобой все в порядке?

– Тебе-то что за дело?

Крис решил зайти с другой стороны.

– Знаешь… я ведь вот почему спрашиваю… Мне нужно, чтобы сейчас со мной рядом был друг.

Эти слова возымели действие. Такие дети, как Джуд, с пеленок привыкали к тому, что они никогда и никому не нужны.

– Ты меня интригуешь, старик.

Помимо всех прочих «достоинств» у Джуда к тому же наблюдалось эдакое раздвоение личности. Иногда он говорил, как полуобразованный белый ребенок, иногда же срывался на самый грязный жаргон.

– У тебя есть час времени? – спросил Крис.

– Для чего?

– Прокатиться со мной. Я заеду.

– Только не сюда.

– Куда скажешь.

Джуд на мгновение задумался.

– У «Семь-одиннадцать», как обычно.

– Хорошо. Дай мне пять минут, я только скину форму.

Когда Крис подкатил к магазину «Семь-одиннадцать», Джуд уже стоял возле витрины, прислонившись спиной к стеклу, а подошвой башмака упираясь в кирпичную стену. Руки его по локоть утопали в карманах черной с зеленовато-желтым рисунком куртки. Под ней была застиранная лиловая рубашка, которая по размеру вполне сгодилась бы Майклу Джордану. Волосы у Джуда были черные и кудрявые; над левым ухом высвечивалась зигзагообразная молния, выбритая неумело, похоже, отцовской бритвой.

Джуд молча проследил, как ворвался на стоянку «эксплорер», и лениво затушил сигарету о стену, всем своим вид ом показывая, что ему совершенно наплевать, если кто-то и обзавелся новым красным грузовичком с такими клевыми щетками, козырьком и хромированными колесами. Джуд так и не сдвинулся с места, лишь вращал глазами, оглядывая автомобиль и водителя. Затормозив возле него, Крис выглянул в окно.

– Эй, ты! – позвал он.

– Что это ты вздумал говорить, как черномазый?

– Что это ты вздумал говорить, как черномазый?

– Я и есть черномазый.

– Может, и так, но не стоит прикидываться придурком, если хочешь чего-нибудь добиться в этом мире. Давай садись.

Джуд нехотя оторвался от стены и тяжелой походкой, шаркая подошвами по асфальту, двинулся к машине.

Взобравшись, он хлопнул дверцей и растянулся на переднем сиденье.

– Пристегнись. Ты ведь знаешь правила.

– Чертов полицейский.

– Это точно. А теперь пристегнись.

Джуд повиновался. Устроившись, он сразу начал ныть, ковыряя пальцем и без того изрытое прыщами лицо.

– Ну что привязался? Если бы я мог, я бы превратил тебя сейчас в кого-нибудь. Даже учителя в школе не могут заставить нас говорить по-другому. Это наш язык. Мы должны сохранять свою культуру.

– Я не твой учитель, но, если ты спросишь меня, я отвечу, что то, что ты на самом деле сохраняешь, не имеет никакого отношения к культуре. И, кстати, в кого же ты собираешься превратить меня?

– В кого-нибудь.

– В кого-нибудь… – Крис, ухмыльнувшись, покачал головой.

– Да, в кого-нибудь. В энтого твоего капитана, вот в кого.

– Энтого? Слушаю тебя – уши вянут. Я же говорил тебе: если хочешь когда-нибудь выкарабкаться из своей помойки, стать человеком, иметь такую же машину, хорошую работу, куда бы ты ходил прилично одетым, если хочешь, чтобы тебя уважали, возьми себе за правило говорить правильно, как умный человек, которым я тебя и считаю. Я бы мог еще смириться с твоей дикарской речью, будь она для тебя естественна. Но ведь когда я впервые поймал тебя на той афере со скидками, ты изъяснялся совсем не так, как это принято в твоем квартале.

– Старик, да ты же ни черта не знаешь о моем квартале, так о чем же ты говоришь?

– Это я-то не знаю! Сколько раз в месяц, по-твоему, мне приходится мотаться туда по вызовам?

– Мне всего лишь двенадцать лет. Ты не должен говорить со мной в таком тоне.

– Вот что я предлагаю: давай заключим сделку. Я буду говорить с тобой любезно, в случае если и ты станешь подобрее. И, в первую очередь, выкинь из своего лексикона всю матерщину. Во-вторых, начинай произносить слова так, как учили тебя еще в первом классе. Нет такого слова: «энтого», есть слово «этого».

Джуд презрительно скривил рот и, отвернувшись к окну, тихо выругался.

– Я знаю, что ты нарочно это делаешь. Хочешь походить на своего отца?

– Он мне не отец.

– Может, и нет, но ведь он вас содержит.

– Да, и еще покупает сыр и снег.

«Сыр» и «снег» означали марихуану и кокаин.

– Так вот, значит, что произошло?

Джуд заерзал и уставился в окно.

– Ну и что ты собираешься делать? Опять упечь меня в детприемник? – пренебрежительно спросил он.