Ее тайна - Слава Доронина Страница 25

15 глава

Наташа

Краска заливает меня от кончиков пальцев на ногах до корней волос на голове, когда я замечаю, каким взглядом смотрит на меня Асадов. Вспоминаю его поцелуй, и на место смущения вдруг приходит другое чувство. Оно заставляет меня дёрнуться на кровати, оправив платье, и спустить ноги на пол.

– Как погуляла? – спрашивает он будничным тоном.

Я не настроена на диалог. Вот совсем не настроена, а значит, сейчас полетят взаимные упрёки друг в друга. И чём всё закончится, я не знаю.

– Нормально. Сделала много красивых снимков. Ты следишь за мной? Через какое-нибудь приложение в телефоне? – догадываюсь я.

– Да. Слежу, – иронично выдыхает он. – Но сегодня сделать это было проблематично из-за выключенного телефона. Больше так не делай.

Он немногословен, сосредоточен, но это обманчивое спокойствие.

– Ты давно вернулся?

– Примерно час назад. Успел даже немного прогуляться, пока ты спала.

Я замечаю, что на нём тёмная ветровка и черная футболка с джинсами вместо ставшего для меня привычным делового костюма.

– Ну давай, рассказывай о своих грандиозных планах, – голос Динара звучит чуть насмешливо.

Он садится в кресло напротив, широко расставляет ноги и смотрит на меня в упор.

– О каких? – включаю дурочку и оттягиваю момент своей казни, прекрасно понимая, зачем он пожаловал и о чём сейчас пойдёт речь.

– Ты что-то говорила утром о том, что собираешься съезжаться с Ракитиным. Так?

Сейчас снова будет вправлять мне мозги. Это жуть как раздражает. Решение приходит моментально. Даже не решение, а реакция на его тон.

– Я уже не девочка, – твёрдо произношу, пристально глядя ему в глаза. – Во всех смыслах этого слова, чтобы спрашивать твоего разрешения, сойтись с парнем или повременить с этим вопросом. Это ведь, в принципе, нормально, когда люди решают жить друг с другом? Кто-то домой ночевать не приходит по этой же причине. Так вот, мне совесть не позволит привести Илью к тебе домой.

– Пока Макс не выйдет из тюрьмы, я против того, чтобы вы съезжались с Ракитиным. Категорически против. Нам обоим прекрасно известно, что и он будет против этого.

Глядя на него исподлобья, я осознаю, что он всё же берёт надо мной верх всего одной точно брошенной фразой. На то и был расчёт? Знает, что с Максом договориться у меня не получится. Иногда они очень похожи. Одинаково помешаны на том, чтобы у них всё было под контролем.

– Ты специально, да? Начал давить на меня через Максима? Знаешь же, как я его люблю и не стану делать вещи, которые он осудит.

– Знаю, – перебивает Динар. – А ещё ты его боишься и всегда прислушиваешься к его словам. В отличие от моих. Думаю, мы с ним сойдёмся во мнении, что Ракитин так себе кандидатура на роль твоего жениха. Напомнить тебе, кто такой Ворошилов? Отец Ильи примерно такой же ублюдок, помешанный на деньгах и власти. Если не хуже. Не создавай никому проблем, Наташа. К тому же такие вопросы, как с Максимом и его освобождением, по щелчку пальцев не решаются. Не все любят впрягаться в чужие проблемы. Загвоздка в том, что вы для меня не чужие и я всегда буду на вашей стороне. Когда Максим узнает про Лазарева… – нехорошо усмехается он. – Уже, наверное, прикинула, что он захочет сделать? Тот охранник просто тебя оттолкнул, а здесь…

– Нет. Прошу… Не нужно ему ничего говорить…

– Я и не собирался, Наташа, но ты сама запускаешь эту цепочку. Это лишь варианты развития событий. Я твой вопрос фактически решил. Дело замял. Лазареву обеспечил пребывание в больнице ещё как минимум на три месяца. К тебе из его своры больше на полшага никто не приблизится. Макс ни о чём не узнает. Это останется между нами. Но и ты, – продолжает Динар, задумчиво приподнимая уголки губ, и напряжение уходит с его лица, – будь хитрее. Если хочешь вызвать у меня эмоции, выбирай не такие грязные методы. Отдача ведь может прилететь. И прилетает. Чего губки так задрожали? Не нравится, что вспомнил про Ворошилова и ту ночь? Ты хоть и намного младше меня, но ведь не дурочка и в детском доме четыре года провела. Там жизнь быстро снимает розовые очки. Так ведь, Наташа? Опасную игру ты затеяла. Мне нравится выводить тебя из себя, но иногда я увлекаюсь, и бесить меня начинаешь уже ты.

Почему-то хочется взять с тумбочки телефон и швырнуть в Динара. В его надменно-наглое, усмехающееся лицо.

– Ты только и делаешь, что давишь на меня. Я не привыкла к такому. Как и к вмешательству в свою жизнь извне.

Он опускает глаза вниз, скользит взглядом по моим голым ногам.

– Я и не вмешивался в твою жизнь. Держался на расстоянии до недавнего времени. Так что остынь. И Ракитину после приезда дашь отбой. Мне он не нравится. И это я ещё ничего не выяснял про него. А стоит копнуть глубже, и уверен, что будет нравиться ещё меньше.

– Остынь? Я же не робот – отключать чувства и эмоции. Кнопки волшебной, как у тебя, нет. И я не такая холодная и бесчувственная, как кое-кто, сидящий напротив. Хватит меня прессовать. Я не твоя…

– Хочешь, чтобы снова тебя поцеловал? – Динар не даёт мне договорить. – А уверена, что дальше поцелуев не пойду?

Я презрительно кривлю губы. Даже интересно, как далеко он сможет зайти и где у него кнопка, отключающая контроль. Слабо верится, что она существует. Но от прямого взгляда внутри вспыхивает пожар, и я воспринимаю его «Остынь» буквально. Динару мои грязные методы не по вкусу? А мне – его давление и вечно насмешливый тон.

Провожу языком по пересохшим губам и выхожу из спальни на дрожащих ногах. Останавливаюсь у кромки бассейна, завожу руки за спину и тяну язычок молнии вниз.

Я чувствую, что Динар стоит сзади и смотрит, как я раздеваюсь. Молча смотрит, пока удары моего сердца набатом отдаются в висках и оглушают. Мне страшно и в то же время очень волнительно. Остановиться я уже не могу. Да и не хочу. Если только Асадов сам этого не сделает. Но тогда ему придётся ко мне подойти.

– Что ты делаешь? – спрашивает Динар.

– Ты сказал, мне нужно остыть. Вода в бассейне для этого подойдёт?

– Вот как значит? – в его голосе нет и тени насмешки.

Что, уже не до смеха, Динар Эльдарович?

Он подходит и замирает