Наталья Миронова - Случай Растиньяка Страница 26

–  А это кто сказал? – перебила ее Нина Нестерова, ставшая вдруг комически суровой.

–  Все говорят. Стоит мне зайти в магазин, как мне уже с порога объявляют: «Для вас ничего нет».

В красивых удлиненных глазах Нестеровой промелькнула вспышка гнева.

–  А это такая форма расизма. Женщина заходит в магазин, и, если она, пардон, не глиста в обмороке, ее дальше порога не пускают. – Катя заулыбалась, представив себе обморочного гельминта. – Не волнуйтесь, у нас тут все совсем по-другому. Заходите, покупки оставьте вот здесь. Можно я буду звать вас Катей?

–  Да, конечно, – торопливо кивнула Катя.

–  Осмотритесь тут пока, я сейчас.

И она вернулась к спору с клиенткой – высокой крашеной блондинкой. Та держала в руках красное вечернее платье в пол, а Нина ее уговаривала красное не брать.

–  Цвет обязывающий, – услышала Катя увещевающий голос Нины. – Лучше черное. Классика, беспроигрышный вариант…

–  Ну почему черное? – плаксиво протянула блондинка. – Хочется что-нибудь посвежее.

–  Нужно примерить, тогда будет видно.

Катя покосилась на них через плечо. Блондинка, нагруженная платьем, проследовала в примерочную. Она тоже показалась Кате смутно знакомой… Нина, перехватив Катин взгляд, весело подмигнула ей.

Кате было так интересно, что она перестала осматриваться и решила подождать результатов. Блондинка вышла из примерочной в умопомрачительном туалете – черном с золотой аппликацией под грудью в виде масонской пирамиды с глазом, вписанным в контур. В таком платье ноги кажутся длинными-длинными, а фигура – воздушной-воздушной, с легкой завистью подумала Катя.

Блондинка посмотрелась в зеркало…

–  Нет, хочу красное.

–  Красное вульгарно. Это только Нэнси Рейган думала, что ей идет красное. Вечно наряжалась, как обезьянка у шарманщика. Лучше черное, – стояла на своем Нина. – Тебе очень идет. Ну, или то, голубое.

Отвергнутое голубое – наверняка тоже очень красивое! – висело на спинке стула. «Где же я ее видела?» – ломала голову Катя.

–  Нет, только не голубое, – закапризничала блондинка. – Тогда уж лучше черное. А зачем ты тут красное держишь, если оно вульгарно?

–  Ну, мало ли… Вдруг заглянет Нэнси Рейган? – не без лукавства отговорилась Нина.

Блондинка с недовольной миной отдала черное платье еще одной женщине, молчаливо ожидавшей исхода спора. Та упаковала платье вместе с вешалкой в тонкий полиэтилен, как в химчистке, и в фирменный элегантный пакет с ручками. «Продавщица», – догадалась Катя.

–  Ну ладно, Томик, пока, – облегченно проговорила Нина, когда блондинка расплатилась карточкой.

К Катиному вящему удивлению, на прощанье они расцеловались.

–  Я освободилась, – объявила Нина. – Вы что-нибудь выбрали? Или, хотите, я вам подскажу?

–  Лучше я положусь на ваш совет. По правде говоря, я шла сюда и боялась. Мне было страшно, – призналась Катя.

–  Мы не кусаемся, – с легким удивлением усмехнулась Нина. – Кто же вам все-таки внушил, что у вас плохая фигура? Помимо продавщиц из расистских магазинов?

Нина принялась перебирать наряды на вешалках. В магазинчике было тесновато. А может, он только казался тесным, потому что здесь было так много всего? У Кати глаза разбегались.

–  Ну, муж называл меня коровой… и еще старухой…

Плечи Нины окаменели. Она стремительно повернулась к Кате.

–  И он еще жив?

–  Жив пока, – смущенно хихикнула Катя. – И это бывший муж.

–  Надеюсь, что бывший. Запомните, Катя, у вас изумительная фигура. Я не льщу. Будь у вас недостатки, я бы прямо так и сказала. Мы бы вместе подумали, как их скрыть. Но у вас фигура Джины Лоллобриджиды в молодости. Между прочим, в 50-е годы существовал такой сборник правил для истинных джентльменов… Может, он и сейчас существует, но в 50-е годы одно из правил гласило: «Истинный джентльмен должен описать фигуру Джины Лоллобриджиды, не прибегая к жестикуляции».

Катя весело расхохоталась. Ничего подобного она не ожидала. Ей стало стыдно за свои глупые страхи.

–  Вот, примерьте это, – предложила Нина.

«Это» представляло собой черную шелковую юбку с асимметричной оборкой по подолу. Оборка была так хитро пристрочена, что не торчала, но жила собственной жизнью, кокетливо вспархивая при каждом повороте. К юбке полагалась шелковая, янтарного цвета блузка с вырезом «каре» и золотисто-коричневый приталенный бархатный пиджачок.

Катя взяла сокровища и нырнула в примерочную. Когда она вышла, Нина одобрительно кивнула:

–  Да, это ваше. И цвет ваш.

Катя посмотрелась в зеркало. Ей хотелось прыгать от радости, как в детстве. Но кое-что ее смущало. Она несколько раз беспокойно повернулась кругом, колыхнув оборкой.

–  А юбка не слишком обтягивает сзади?

–  Юбка сидит прекрасно.

–  Мне кажется, у меня попа торчит.

–  А попе положено торчать. Согласно анатомии.

–  А… это не будет смотреться вульгарно?

Нина сделала вид, будто Катины слова оскорбили ее до глубины души. Это вышло у нее так тонко и весело, что Катя сразу почувствовала: на самом деле она ничуть не обиделась.

–  Запомните: я вульгарных моделей не шью.

–  А то красное платье…

–  Тоже очень элегантное, но Томке попросту не идет. Подруга моя, Тамара, – пояснила Нина. – Вместе в школе учились.

Вот где Катя их видела! Вспомнила! В школе!

–  Кстати, хотите примерить? – спросила меж тем Нина.

–  Ой, нет, – всплеснула ладошкой Катя. – Оно вечернее, ну куда мне вечернее платье? Я говорю не про вашу модель! Юбка чудная! Я про эту свою корму, извините… По-моему, ее слишком много…

–  Ни один мужчина с вами не согласится. Уж не знаю, что они там находят, в этом «нижнем блоке», как они выражаются, но мало им не бывает.

Катя вспомнила, как однажды перед летучкой она раскладывала на столе в редакционной комнате листы макета. Вдруг раньше назначенного часа ввалился Шестикрылый Серафимыч и сел. Перегнувшись через стол, чтобы положить очередной лист, Катя бросила ему вполоборота:

–  Извините, Анатолий Серафимович, что я к вам спиной.

И неожиданно для нее чопорный, немолодой, не понимающий юмора Серафимыч ответил:

–  Ну, что вы, Катенька, всегда пожалуйста. Сколько угодно.

Кстати, сообразила Катя, Герману Ланге тоже понравился вид сзади. Пожалуй, Нина в чем-то права…

–  У вас же свидание, насколько я поняла? – уточнила между тем Нина. – Вот и доставьте кавалеру удовольствие. Главное, не обдергивайте юбку, ничего не поправляйте и не заглядывайте себе за спину. Все у вас там нормально. Попа правильная. Примерьте еще вот это.

Катя взяла из рук Нины тонкий черный свитер из шелковой пряжи с вырезом «сердечком». Надев его, она замерла. Шелковый трикотаж облегал ее, как чулок. В этом наряде она еще больше походила на Джину Лоллобриджиду в молодости.