Мария фон Трапп - Звуки музыки Страница 27

На Пятидесятницу я еще была в постели.

— Сестра, я хотела бы завтра исповедаться, — сказала я.

Добрая Агрозия отправилась за священником в ближайшую приходскую церковь. Вскоре она вернулась, возбужденная и торжествующая.

— У них новый священник в приходе, и пастор обещал прислать его. Я с ним не говорила, но знаю, что он понравится вам. О, он просто замечателен! У него лицо как у ангела!

Должна признать, что на следующее утро мои мысли делились между исповедью и любопытством посмотреть на «отца с лицом ангела».

В семь часов дверь отворилась, и с первого же взгляда я увидела, что сестра была права. Новый священник выглядел словно ожившая статуя Святого Алоизиуса. Впрочем, мне надо было сосредоточиться на моих грехах. Святой отец взял кресло и присел возле моей постели. После этого он произнес на латыни благословение, а я исповедалась в своих грехах, включая шалость с бедной сестрой Агрозией. Когда я закончила, он поднял глаза и произнес лишь два слова:

— Nem ertem, — что означает «не понимаю».

Святой отец был венгром. Несколько секунд мы в отчаянии смотрели друг на друга, потом едва не расхохотались. Он стал задавать мне вопросы по-латыни: «Вы сделали то-то?» или «Вы поступили так-то?», на что я, желая ответить «да» или «нет», говорила «Habeo-Non Habeo», что, конечно, не совсем верно по-латыни, но допускаются в разговоре с представителем Бога.

Вскоре после этого муж забрал меня из этой дорогой частной клиники. Летние месяцы мы опять провели на Веруде, и в сентябре вернулись в Зальцбург, радуясь снова оказаться дома.

Мы едва успели войти в дом, как мужа позвали к телефону, междугородний звонок из Зелла. Расстояние было всего около шестидесяти миль, но это все равно был «междугородний», а мы были в Австрии, где междугородние телефонные звонки или телеграммы используются лишь в случае крайней необходимости.

Вот и теперь голос на том конце провода сообщил:

— Банк Ламмер и компания объявили себя неплатежеспособными.

Это был наш банк.

Глава X

КАКИЕ МЫ ВЕЗУЧИЕ

Сколько раз уже случалось, что состоятельные люди в один прекрасный день лишаются своего богатства. Когда читаешь о таких случаях в романах или смотришь на сцене, они всегда кажутся драматическими. Весьма интересно испытать это на себе. Этот голос, возвестивший о банкротстве нашего банка, положил конец определенному периоду спокойной и счастливой главы нашей жизни: главы «Богатые».

Банк, в который были вложены наши деньги, принадлежал миссис Ламмер. Как раз примерно в это время Гитлер с нацистами по ту сторону границы начал создавать трудности для маленькой Австрии. Чтобы поставить ее на колени, всякая торговля с Австрией была запрещена, оборвав таким образом жизненно необходимый источник австрийских доходов. Это вызвало серьезный резонанс в финансовом мире, и миссис Лам-мер была не единственным банкиром, оказавшимся в затруднении. Муж знал и уважал ее как смелую и умную женщину. Когда он узнал о том, что ее банк испытывает серьезные трудности, он взял весь свой капитал, который был безопасно вложен в крупный английский банк, и пришел ей на помощь.

Теперь он осыпал себя упреками.

— Я не должен был никогда забирать деньги из Англии, — стонал он. — Никогда! О, бедные, бедные дети!

— Послушай, — сказала я наконец, — ведь ты сделал это не для себя. Ты хотел помочь тому, кто оказался в тяжелом положении. Что мы читаем в Евангелии? Неужели ты не помнишь, что за все, что мы сделаем из любви Господа нашего к ближнему, Бог наградит нас во сто крат в этой жизни и в придачу дарует нам вечную жизнь?

В конце концов, мы не были окончательно разорены. Но нужно было смотреть в лицо действительности. Большая часть денег была потеряна, но оставалось еще достаточно для того, чтобы оплачивать самые необходимые счета, если жить достаточно скромно. Кроме того, оставалось еще много всякой недвижимости, имеющей хорошую стоимость. Впрочем, ее нельзя было трогать; это было оставлено, чтобы обеспечить будущее детей. Нам пришлось ограничить свои потребности, отказаться от машины, уволить шесть из восьми слуг, оставив лишь дворецкого и кухарку, закрыть все большие комнаты на первом и втором этажах и уютно жить всем вместе на третьем этаже, где было легко обходиться без горничных. Мой бедный муж чувствовал себя нищим. Он был очень подавлен, и мне было его ужасно жалко, когда я видела, как он часами расхаживает из угла в угол комнаты, покусывая кончики усов и выглядя безнадежно грустным.

Когда его беспокойство достигало своего пика, я раздражала его. Так или иначе, я не могла разделить его крайнего отчаяния. С момента, когда мы узнали о потере денег, я находилась в состоянии странного ожидания. Я даже чувствовала какой-то подъем, пытаясь по возможности не смотреть на жизнь мрачно. Возможно, я слабо чувствовала — очень отдаленно, — что мы находились на пороге великого крещендо песни нашей жизни.

«Вознаграждение во сто крат» пришло почти незамедлительно в виде реакции детей: в их совершенном безразличии к тому, есть у нас машина или нет, готовности принять на себя новые обязанности и ответственность и не со страданием и покорностью, но с засученными рукавами.

Руперт, старший из них, был единственным, кого в это время не было дома. Он был в Инсбруке, в медицинской школе, и я отправилась навестить его и дополнить поток дурных новостей сообщением о том, что он не только лишается карманных денег, но и что теперь он сам должен будет прокладывать себе дорогу в университет. Домой я вернулась, полная энтузиазма.

— Как нам повезло, Георг, что мы лишились денег! Как бы мы могли иначе узнать, что у нас такие замечательные дети?

И я рассказала ему, что Руперт с улыбкой воспринял мое сообщение. Эта веселая мальчишеская улыбка получила продолжение — она озарила встревоженное лицо его отца. Когда я увидела реакцию Георга после стольких беспокойных дней и ночей, моя радость была полной. Но слишком большая радость не должна касаться лишь одного: это обижает другого. Поэтому я обнимала и сжимала в объятиях своего бедного мужа, пока он не вырвался, смеясь и задыхаясь.

— Что с тобой случилось? Ты ведешь себя так, словно получила миллион долларов.

— Намного больше, — ответила я. — Я всего лишь поняла, что мы вовсе не были богатыми на самом деле, нам всего лишь случилось обладать достаточным количеством денег. Вот почему мы никогда не станем бедными. Я счастлива, потому что знаю, что мы не принадлежим к тем, кому будет трудно попасть в царствие Божие.

Однако, несмотря на весь мой энтузиазм, надо было что-то делать. Нам надо было зарабатывать на жизнь. Но как?