Герцель Давыдов - Десять дней в ноябре Страница 27

…Стрелка часов приближалась к восьми вечера,

но ни от Гарри, ни от Моники, ни от родителей вестей

еще не было. Лея очень волновалась за них и не могла

понять, почему они так задерживаются, ведь родители

Гарри должны были прибыть в Майнц в 18:00 по мест-

ному времени. Она периодически смотрела в окно,

но, кроме случайных прохожих, никого не видела.

«Где же они?» – мучил ее вопрос.

…– Дедушка, бабушка! – воскликнула Мони-

ка и бросилась навстречу пожилой паре, выходящей

из поезда.

Родители Гарри горячо обняли внучку.

– Почему вы так поздно? – встревоженно спро-

сил он. – Вы отстали от расписания на два часа!

– По дороге сюда наш поезд останавливали прак-

тически в каждом городе и проверяли паспорта. Такое

впечатление, что живешь при военном режиме.

– Папа, мама, нам нужно поторопиться, потом

побеседуем, – говорил Гарри, поспешно выгружая

багаж родителей из вагона и аккуратно укладывая

на тележке.

– Как вы можете продолжать жить в этой Герма-

нии?! – спросил отец. – Что будет дальше с этой не-

когда любимой мною страной, непонятно. Вам нужно

переехать к нам в Голландию, а потом мы все вместе

переберемся в Америку или в Палестину. Там для ев-

реев безопаснее, нежели в Европе.

– Папа, прошу тебя, давай хоть сегодня забудем

о политике! У твоих внучек день рождения, – про-

изнес Гарри, толкая тележку с чемоданами. – Купим

торт, а потом – сразу к нам. Лея, наверное, уже вся

изнервничалась.

Зайдя в кондитерскую, Гарри и его родители ста-

ли выбирать подходящий торт для близняшек. Когда

они расплачивались, внезапно раздался звон разбитого

стекла, а несколькими мгновениями позже – гром-

кий смех и крики. Судя по голосам, это были молодые

люди. Постепенно шум усилился.

Понимая, что сейчас разгромят и его витрину, хо-

зяин кондитерской, пожилой мужчина крупного телос-

ложения предложил всем спрятаться за прилавок и до-

ждаться, когда толпа разойдется или будет разогнана

полицией.

Однако группа подвыпивших парней, несмотря

на присутствие полиции, продолжала безнаказанно

громить кондитерскую и другие еврейские магазины,

находящиеся на улице. «Уезжайте из Германии! Уез-

жайте из Германии! Вам тут не место!» – скандиро-

вали они. Хозяева лавок, пережившие годом ранее со-

бытия Хрустальной ночи, понимали, что на полицию

надеяться бесполезно, и пытались спрятаться, а неко-

торые, бросая магазины на произвол судьбы, убегали

куда глаза глядят.

Разнеся витрину кондитерской, где в этот момент

находилась семья Шварцов и продавец, юнцы зашли

внутрь и начали крушить все вокруг, периодически вы-

крикивая антисемитские лозунги. Хозяин лавки, видя

все это, не выдержал и начал выталкивать подростков

из магазина. Буквально через несколько мгновений

грохнул выстрел, и он распростерся на полу. Полиция

по-прежнему бездействовала.

Зайдя за прилавок и увидев спрятавшихся там по-

купателей, погромщики собрались наброситься на них,

но тут один из молодых людей крикнул:

– Парни, не трогайте их! Я знаю этих людей,

они мои соседи. Это герр2 доктор, его имя Гарри

Шварц, а его жена была моей первой учительницей…

– Франц, ты что, защищаешь этих евреев?! —

грозно произнес главный из юных погромщиков, раз-

махивая железной палкой.

Молодой человек понимая, что ситуация выходит

из-под контроля, решил предпринять еще одну попыт-

ку, чтобы вразумить друзей:

– Мы, вообще-то, собирались просто побить ви-

трины, а не нападать на людей.

– Ты говорил, что хочешь стать одним из нас, па-

триотом своей родины, а теперь струсил, – сказал па-

рень постарше.

– Да, я патриот, но это насилие может плохо кон-

читься, здесь много полицейских! Мы же хотели толь-

ко витрины побить, попугать…

– Мы должны дать понять, что здесь им нет места

и что здесь их никто не защитит. Полиция, армия и за-

кон на нашей стороне.

2

Герр – господин. Принятое в Германии вежливое обраще-

ние к мужчине.

Понимая, что дело принимает совсем дурной обо-

рот, Гарри выйдя из-за прилавка и прикрывая собой

дочь и родителей, сказал:

– Не надо ругаться. Мы знаем Франца с детства,

и я в самом деле врач, а это моя дочь и родители. Дома

нас ждут жена и вторая дочка. Ребята, мы мирные люди

и очень спешим, позвольте нам, пожалуйста, уйти.

– Никуда вы отсюда не пойдете, – мрачно сказал

командир погромщиков. – Нам не нужны свидетели.

– Обещаю, мы ничего никому не расскажем. —

Гарри, прикрывая телом Монику и давая знак роди-

телям следовать за ним, начал медленно отступать

к двери.

– Евреям не место в Германии! Убирайтесь

с нашей земли! – выкрикнул какой-то подвыпивший

подросток.

– Не кричи на моего папу, понял? – сказала Мо-

ника, выйдя из-за спины отца.

– Не мешайся под ногами, еврейское отродье! —

рявкнул юнец и сильно толкнул ребенка.

Девочка ударилась головой о прилавок и упала

на пол. По виску потекла кровь. Чтобы понять, на-

сколько тяжела рана, Гарри бросился к ней. Обняв доч-

ку, он в слезах крепко прижал ее к себе.

– Что с ними делать будем? – спросил один

из погромщиков.

– «Что, что»… Кончать их надо, – последовал

ответ главаря.

Кто-то из толпы достал пистолет, к нему присое-

динились еще несколько человек, и пьяные подростки

хладнокровно расстреляли отца, затем – мать, а по-

том и самого Гарри, продолжавшего плакать над окро-

вавленным лицом своей дочери и не оказывавшего ни-

какого сопротивления…

Франц Шульц, удерживаемый другими подрост-

ками, ничем не мог им помочь.

В этот вечер Лея и празднично одетая и до ночи

просидевшая за накрытым столом в новом белом пла-

тье Хелен так и не дождались своих близких.

* * *

Джули смотрела на библиотеку и письменный стол

мистера Гоулда – и вспоминала… В ее голове возни-

кали все новые и новые образы, связанные с ним. Эти

воспоминания брали начало с той самой первой встре-

чи, состоявшейся около двадцати лет назад, и продол-

жались вплоть до триумфальной премьеры в среду,

а также вчерашнего вечера у нее в квартире. Актриса

понимала, что этот человек фактически заменил ей

отца и мать и опекал ее с самого начала, и только ми-

стеру Гоулду она обязана своей карьерой.

Спустя некоторое время Джули посмотрела

в окно. На улице уже начало темнеть. Она не хотела

допоздна засиживаться в доме мистера Гоулда и реши-

ла отправиться к себе. Захватив с собой несколько при-