Роберта Ли - Притворство Страница 27

– Мы обходимся без церемоний, если у нас в гостях только Пол, - объяснила Кора. - Когда будете готовы - спуститесь.

Дверь за ней закрылась, и Энн села на край кровати.

Она вспомнила, как Кора Риис играла роль Герды в "В тисках". Боже, насколько изменилась эта женщина за последние четыре года! Вообще, как же много всего случилось за эти четыре последних года! Брачный побег Сирины и ее возвращение, цинизм Пола и его неохотное оттаивание, ее собственная любовь… Она вздохнула и начала распаковывать чемодан.

Быстро переодевшись в легкое платье цвета лютиков, она спустилась в гостиную. Кора уже была там с мужем. Эдмунд Риис, еще более полный, чем его жена, сидел на диване с бокалом в руке.

– Как приятно, что вы к нам приехали. - Он поднялся на ноги, астматическое свистящее дыхание затрудняло его речь. - Особенно, когда мы ожидали увидеть Сирину!

– Ну, ну! - одернула его Кора. - Не ехидничай, это привилегия женщин.

– Не проси меня сдерживаться в моем собственном доме, - возразил ее муж. - Только Господь знает, как я переживу репетиции!

Кора вздохнула и, посмотрев на Энн, похлопала по дивану рядом с собой, приглашая ее сесть.

– Пол читает детям сказку на ночь. Он скоро освободится. Идите ко мне, посидите.

Энн так и сделала, доброта хозяйки дома согревала душу.

– У вас чудесный дом, миссис Риис, но вы никогда не жалеете, что оставили сцену?

– Никогда. Или почти никогда. - Кора склонила голову набок. - Только когда иду с Эдмундом на премьеру, я могу немножко пожалеть себя, но тут же вспоминаю свой дом, своих детей и, довольная, успокаиваюсь.

– А вы не могли сочетать карьеру и дом?

– Эдмунд не хотел, чтобы я была тут и там, и это для меня решило вопрос.

Энн на мгновение закрыла глаза. Счастливая Кора, у которой так счастливо устроилась жизнь!

За дверью послышались шаги, и она открыла глаза как раз, когда в комнату вошел Пол.

– Я разделался с Золушкой вдвое быстрее, чем обычно, - сказал он. - Умираю, хочу выпить. Эдмунд помахал своим бокалом в воздухе.

– Наливай себе сам, старина.

– Спасибо, сейчас.

Держа в руке бокал с виски, Пол подошел к дивану и сел напротив Энн.

– Вы очень эффектно выглядите. Это новое платье?

– Оно у меня много лет.

– Подарок мачехи?

На минуту Энн растерялась, не сообразив, что он имеет в виду, но так как он продолжал смотреть на нее, залилась густой краской.

– О нет, моя.., мачеха не покупала его. Я сама его купила.

Эдмунд Риис поднялся на ноги.

– Оно очень милое. Но давайте поговорим об этом за столом. Я умираю с голоду!

Столовая, как и весь дом, была очень удобной, свободной от мебели, хотя повсюду стояли - довольно беспорядочно - вазы с цветами. Во время обеда Энн почти не принимала участия в разговоре, она была довольна тем, что слушала троих своих сотрапезников. Только за кофе она обратилась прямо к Полу и спросила его, будет ли он сегодня вечером работать.

Кора в изумлении уставилась на обоих.

– Вы что, действительно собираетесь работать во время уик-энда?

Пол слегка улыбнулся в ответ.

– По крайней мере, мы намеревались это сделать.

– Тогда вы сошли с ума. - Кора наклонилась вперед, свет свечей серебрил легкую седину в ее красивых рыжевато-каштановых волосах. - Побездельничайте немного, пока вы здесь. Я уверена, что тебе стоит немного отдохнуть.., и Энн тоже! - Алые губы улыбнулись. - Если я знаю Пола, то он эксплуатирует вас нещадно до полусмерти!

Энн улыбнулась ей в ответ.

– Я не возражаю. Я люблю работу.

– А как вам нравится его новая пьеса? Пол наклонился вперед.

– Она считает ее дрянной!

Наступила неловкая пауза, Энн почувствовала, что краснеет. Легкий ветерок веял в открытое окно и колебал пламя свечей, отбрасывая на стены прыгающие странные тени.

– Всем не угодишь, - тихо проговорила Кора. - Пожалуй, Полу полезно столкнуться с оппозицией.

Пол задвинул стул под стол.

– Последние четыре года я только тем и был занят, что сталкивался с оппозицией. Как будто на меня наложили какое-то заклятие.

– На тебе и было заклятие, - ответила Кора. - Вся беда в том, что оно вернулось. Сирина - не…

– Кора! - Эдмунд говорил таким приказным тоном, что Энн вскочила со стула. - Не твое дело говорить Полу, что ему делать со своей жизнью.

– Я могу как друг…

– Как друг не вмешивайся не в свое дело.

Наступило напряженное молчание. Щеки Коры то вспыхивали, то бледнели, и она прикрыла глаза, чтобы сдержать слезы. Когда она снова открыла их, то уже взяла себя в руки. Она тронула мужа за руку и посмотрела на Пола.

– Прости меня. Эдмунд прав. Это не мое дело.

Пол глядел на своих друзей и разглаживал на столе смятую салфетку.

– Вы ведь знаете, что можете говорить мне все, что посчитаете нужным, но, по-моему, Энн умрет от скуки, если мы начнем ворошить прошлое.

– Если бы это было прошлым! - пробормотала Кора и, увидев, как снова нахмурился ее муж, быстро встала из-за стола и взяла обоих мужчин под руки.

– Как мне везет, что у меня рядом двое таких мужчин!

Они вышли из столовой, Энн за ними, чувствуя себя удивительно одинокой. Во время этой перебранки проявились характеры: Эдмунд, такой полный, добродушный, казавшийся нетребовательным, вдруг заявил о себе как о личности: стало ясно, что силу свою Кора черпает в нем. Энн медленно перешла холл. Кора обернулась, выражение ее лица смягчилось, когда она увидела, как выглядела девушка на фоне темной деревянной обшивки.

– Вы, дорогая моя, совсем как лютик. Я никогда не видела таких изумительных белокурых волос. Вам надо быть на сцене.

– Ради Бога, не забивайте вы ей голову! - яростно проговорил Пол. - Мне до смерти надоели эти бредящие театром женщины!

– И однако, обе женщины, которые нравились тебе больше других, были актрисами!

– Ты и Сирина совсем разные, - лукаво сказал Эдмунд. - По крайней мере, так думает твой муж о своей собственной женщине.

Кора рассмеялась и поманила Энн:

– Пойдите-ка сюда и поговорите со мной. Я просто не хочу позволять Полу заставить вас сегодня работать.

Остаток вечера они провели на террасе. Последний свет летнего дня погас, и небо из розового стало серым, а потом темно-синим. Новорожденный месяц тонко просвечивал сквозь листву. Пол зашевелился и вытянул ноги.

– Здесь так чертовски тихо и мирно! Не понимаю, почему я не живу в деревне.

– Деревня хороша для детей, - ответил Эдмунд. - Подожди, пока заведешь себе жену, а потом перебирайся сюда.

Пол не ответил, а Энн, сдержав зевок, улыбнулась хозяину дома:

– Извините меня, я хочу пойти спать. От свежего воздуха я чувствую себя какой-то усталой.

– По вашему виду этого не скажешь. Наверное, потому, что вы так молоды.