Татьяна Алюшина - С молитвой о тебе Страница 27

Они вернулись вместе поздно вечером, и Кира с мамой не узнали своих мужчин. Отец словно окаменел и состарился лет на пять, а Вадим, какой‑то запущенный, похудевший, неопрятный, все прятал глаза.

Оказалось, что из института его давно отчислили и никакой девушки у него нет, а зависает он в казино, и все эти месяцы жил у разных приятелей, пока его каждый раз не выпирали за долги и мелкое воровство. Выяснилось также, что он должен половине курса немалые деньги и сейчас нелегально живет в институтской общаге с такими же завзятыми игроками, как он, и когда не играет в казино, играет с ними там же, в общежитии.

Никакой аварии тоже не было — так же азартно, как жил раньше и играл сейчас, Вадим научился врать, влегкую освоив мастерство актерствования, вот за раз!

Он каялся на кухне, где они собрались — плакал, просил прощения, тут же, в момент переключался на агрессивный наезд или принимался объяснять, что они ничего не понимают и не представляют, какой это адреналин, какой кайф, когда ты выигрываешь, а он выигрывает! И божился, что все исправит, что «поднимет» большие деньги и они все заживут по‑другому, что он играет не для себя, а для семьи! Он обязательно сорвет банк, сейчас как раз состоится большая игра.

Дело в том, что, когда Вадим попал в казино второй раз, он и на самом деле выиграл приличные деньги, но друзья не дали ему остаться и продолжить игру, а практически насильно увели из казино. И это был первый и последний выигрыш, с которым ему удалось уйти.

Отец, мама и Кира были в ужасе! Они смотрели на Вадима, говорившего без остановки, и не узнавали его. И еще не осознавали даже приблизительно, в какую пропасть он тащит их всех и куда они уже безвозвратно, стремительно падают!

Липкий, грязный кошмар уже неотвратимо вползал в их жизнь, опутывая невидимыми щупальцами.

Папа проговорил с Вадимом до утра, когда потрясенные и опустошенные переживаниями Кира с мамой ушли спать. А утром Владимир Андреевич объявил начало кампании по спасению сына.

Отец привык любой вопрос изучать досконально, продумывать и учитывать самую незначительную мелочь и разрабатывать план решения проблемы, не забывая ни о чем.

Вадима подвергли домашнему аресту, отобрали ключи от квартиры, телефон и одежду, и он расхаживал по дому в махровом халате. А папа тем временем принялся штудировать проблему игровой зависимости. Он перелопатил всю, какая только есть, информацию на эту тему, встречался с людьми, сталкивавшимися с подобной проблемой, разговаривал со специалистами. И выяснил, что есть один профессор, психотерапевт и психиатр, признанный ведущим и, пожалуй, единственным специалистом, занимавшимся среди прочего и этим вопросом. Всеми правдами и неправдами, через друзей и знакомых Владимир Андреевич добился того, что им с сыном назначили прием у этого профессора.

Они собирались утром на прием в приподнятом настроении и снова сидели вчетвером за столом, завтракали, шутили, смеялись, Вадим божился, что сделает все, чтобы отказаться от своего пристрастия, и готов пройти любые процедуры…

А вечером отец вернулся один. Он уходил утром молодым, полным надежд и планов мужчиной, а вернулся стариком, потерявшим все! И, тяжело опустившись на диван в гостиной, откинувшись бессильно на спинку дивана, ровным голосом, без эмоций стал рассказывать.

Первым в кабинет зашел Вадим и оставался там довольно долго, больше часа, а когда он вышел, ободряюще подмигнул и кивнул отцу улыбаясь.

— Теперь тебя приглашают, — сказал он, — ты иди, я подожду.

Профессор, суховатый, подтянутый мужчина, лет за шестьдесят, чуть уставшим голосом объяснил Владимиру Андреевичу.

— Предупрежу сразу, — начал он довольно строго, — ничего ободряющего я вам сказать не смогу! — И, вздохнув тяжело, развел в стороны ладони и посочувствовал: — Уж извините, батенька. Игровая зависимость в медицине даже не классифицируется пока как болезнь, а это болезнь. Некая форма врожденной шизоидной разновидности. Ученые, проводя исследования, предположили, что игромания — это некая мутация гена лидерства, ну, пока это не доказано. Так вот, как любая болезнь, игромания имеет несколько стадий, я условно разделил их на четыре уровня. Первый присутствует у большинства нормальных людей и даже необходим для развития человека. Вторая стадия потяжелей, но вполне излечима, третью можно лечить уже с помощью глубокого гипноза и кодирования. Должен сказать, что в медицине не разработано даже методик исцеления от игрозависимости. Все, что имеется на данный момент, на уровне психологических тренингов, типа клубов анонимных алкоголиков, гипноз и регулярные сеансы с психологом, и даже это осуществимо только при обязательном условии добровольного желания пациента исцелиться. К сожалению, у вашего сына тяжелая форма зависимости, четвертая в моей классификации. И можно было бы побороться, раз болезнь обнаружилась только недавно, в зрелом, можно сказать, возрасте, но увы! Его друзья оказали ему медвежью услугу, когда увели из казино с выигрышем. Он всего второй раз сел играть и получил мощнейшее подкрепление в виде солидного выигрыша, который остался у него на руках. Если бы он тогда проиграл, возможно, болезнь не прогрессировала бы так стремительно. А сейчас его шизоидная составляющая нашла оправдание: «я выиграю и все исправлю». Можно, конечно, положить его в клинику, попробовать пролечить гипнозом и медикаментозно, но это опять же таки возможно только при личном искреннем желании избавиться от зависимости, а у Вадима его нет. И не будет. И вынужден вам сказать, Владимир Андреевич, он никогда уже не будет тем сыном, которого вы знали. Сейчас в нем доминирует игрок, в азарте стремящийся только к игре, игрок вытесняет в нем прежнюю личность, и очень скоро Вадима перестанут останавливать какие бы то ни было родственные привязанности, мораль или нравственные законы. Он будет играть, пока не погибнет. Его нормальная, здоровая часть будет испытывать чувство вины, но больное сознание толкнет на любой криминал, лишь бы раздобыть денег и сесть за стол, находя оправдание в том, что, выиграв, исправит содеянное зло. — Профессор устало потер лицо ладонью и, глубоко сочувствуя, закончил объяснение: — Единственное, что могу вам посоветовать, Владимир Андреевич, — спасайте остальных членов семьи. Ему вы уже не поможете. Порвите все связи с ним, поменяйте место жительства, работу. Это все, что вы можете сейчас сделать.

Когда Владимир Андреевич вышел из кабинета, Вадима в коридоре не было, он исчез. И, как обнаружилось позже, успел сделать слепки со всех ключей.

Отец, раздавленный горем и безысходностью, не готов был сразу же последовать совету профессора и находился в растерянности, не зная и не понимая, что делать дальше, и какое‑то время ничего и не предпринимал.