Сойкина Ворона (СИ) - Галина Валентиновна Чередий Страница 27

Я так и застыл. Вот это уже ни разу не шуточный поворот.

— Дальше все окончательно вразнос полетело. Мать приемная Женьку прокляла и выгнала, сказала что видеть больше никогда не хочет и лучше бы это она… С муженьком этим тоже они разошлись сразу, уж не знаю почему. Вороновская бабка встала на сторону Женьки, мол, невестка сама виновата, годами одну дочь ни в хер не ставила, а вторую в жопу целовала — и вот результат. Разосрались они вдрызг и до самой ее смерти не общались даже. Женька поначалу пыталась прощение вымолить, очень убивалась из-за сестры, не хотела такого, не ожидала, мол. А потом пропала. Несколько лет я ее не видел, но потом появилась опять, уже такая, как сейчас — мрачная, глаза как лед, слова лишнего не вытянешь и пофиг ей все вокруг.

Я сидел, притрушенный новой информацией, пока молчаливый Серега снова не подал голос.

— Ну это… приехали мы.

— Спасибо, мужики, — заторопился я, протягивая руку для прощания. — Коль, увидимся!

— О, наш во всех смыслах героический Сойка объявился! — встретил меня дружный гомон оперов и ржач. — Давай, рассказывай чего ты за один вечер поначудить успел!

Еле отбился от попыток попытать меня насчет ночных событий (всех, причем, вот же трепачи глазастые у нас работают) я забрал свою сумку, обнаружив там носки с трусами и шампусик с фруктами и конфетами вперемешку, что туда наверняка закинула второпях моя Льдина, ключи и поехал домой вещи собирать.

И снова мне дико повезло, потому что мама как раз собиралась на какую-то там выставку со своим новым поклонником Аркадием Петровичем. Мне только и нужно было дождаться пока они отчалят, старательно делая вид, что в упор не замечаю скрытых молний, которые крайне многозначительно мечут мамины очи, обещая мне неминучий допрос с пристрастием. Короче, лица желающие припасть к чьей-то там творческой гениальности отбыли с жилплощади, а я принялся спокойно и неторопливо собирать и таскать в тачку барахло. Накатал родительнице записку и уехал, когда уже вечереть начало, прекрасно зная, как мне прилетит за вот такой «переезд по-английски», но это же потом, а сегодня у меня первая ночь под общей крышей с моей Вороной. Ну, по факту вторая, но уже совсем в ином качестве. Заскочил в магаз, закупился продуктами, овощами да ножками Буша. Если твоя дама не повелась на игристое, сладости и фрукты, попробуй приманить на сытный ужин.

Но вернувшись, я обнаружил перед подъездом кучу какого-то паленого тряпья, а внутри воняло гарью. На входной двери квартиры обнаружил пятно копоти, на площадке — горелые ошметки. На кухне окно настежь и дубак, не май же месяц. Че за херня-то?

Дома Вороны опять же не оказалось, и я озадачился где же ее носит, темно уже вообще-то. Прошло еще что-то около часа, которые я потратил на разбор своих пожитков, помывку быструю холодильника перед запуском, инвентаризацию посуды, потом проверку исправности доставшейся мебели, прежде чем входная дверь хлопнула. Тихие шаги, у меня вдоль хребта опять мураши толпой, член сходу натянул спортивки, а морду неумолимо растянуло в дурацко-счастливой лыбе, сердце загрохотало-заныло в предвкушении.

И херакс мне по голым нервам захлопнутой дверью!

Что за нахер, Ворона?! Что. За. Нахер?!!

Глава 14

Ворона

Несколько минут я просто стояла посреди комнаты и бездумно смотрела перед собой, успокаивая расходившиеся нервы. Нет, не от внезапного появления в квартире Сойкина, не до того сейчас. Сам факт, что формула «мой дом-моя крепость» уже больше не являлась правильной и рабочей, почти ошеломлял. Опять же, не из-за Михаила. Как раз от него, при всем, установленном опытным путем, воздействии на мое душевное равновесие, я угрозы не ощущала. А вот от осознания, что больше нет у меня своего угла, на который никто не может покуситься, пожелать отобрать себе, принуждая выметаться, стало худо. Ну да, придя домой сегодня, я обнаружила тут безопасного Сойку с дурацким заявлением о том, что он тут теперь живет, но ведь со всей отчетливостью представила, что это мог быть и кто-то другой, совсем не с мирным намерением достать меня своими подкатами в будущем. А это неожиданно очень страшно.

Просто я так давно уже, кажется, потеряла все, свыклась с этой мыслью, жить с этим научилась, а теперь, оказывается, что снова есть что терять. Как этому противостоять? Как быть с тем, что идиотским поджогом тряпья прихвостни Бариновой в следующий раз могут не ограничиться? Что запросто могут подстеречь и по башке битой дать исподтишка, и никакая подготовка Орионовская тут мне не в помощь. Или вовсе вскрыть квартиру, пока сплю, и сделать… да что угодно. Я ведь одна. Хотя…

Пристроив скалку на тумбе и скинув куртку, вышла из комнаты и пошла по коридору, ориентируясь на звуки какой-то возни на кухне. Застала Михаила как раз ловко расчленяющим здоровенный окорочок на части, а на плите как раз грелась сковорода с маслом.

— Как долго ты тут планируешь жить? — спросила его в лоб, точнее в широкую спину. Уточнять, как он в принципе стал моим соседом, смысла не видела — понятно же, что это Колька сдал, а как они пересеклись — уже мелкие частности.

— А ты меня уже выгнать захотела? — оглянулся Михаил через плечо, хмуро глянув в глаза. По-моему, подобное выражение на его вечно осененном улыбкой лице я вижу впервые.

— Как раз наоборот.

Сойка положил нож и развернулся ко мне весь, как-то сразу расслабляясь и расплываясь в привычной улыбке.

— Так и знал.

Где-то в окрестностях сердца странно защекотало-распушилось от этой его улыбки и того самого плотоядно-дразнящего взгляда, на вызов в котором я уже однажды… Стоп!

— Вряд ли. Я не против твоего заселения совсем не по той причине, что у тебя сейчас наверняка на уме, — как можно суше заметила я.

— Прежде чем задать сам собой напрашивающийся вопрос «а по какой же» хочу тебе напомнить, что вчера поначалу ты тоже делала вид, что я тебя вообще никаким место не интересую. Собираешься и дальше придерживаться той же политики? Я не против, учитывая чем это в итоге кончилось, просто уточняю, чтобы не тупить в нужных моментах. — Как же трудно не отвести глаз, выдавая собственную неспособность