Запрети тебя любить - Кира Сорока Страница 28

Я вижу, как его трясёт, и как взгляд из ледяного превращается в воинственный.

– Но... – пытаюсь вставить хоть слово.

– Хочешь извиниться? – вопрос звучит с откровенным сарказмом.

– Хотела бы, – не отрицаю я. – Но не знаю, за что!

Остап вскидывает взгляд в небо и болезненно протягивает:

– Твою ж мать... Это бесполезно!

Резко отворачивается, и через мгновение его уже нет рядом со мной. Войнов предпочитает убежать от разговора, скрывшись в доме.

Пусть убегает! Пусть! Самое главное, что картина происходящего становится для меня чуть яснее...

Глава 13

Две недели назад

Остап

Твою ж мать!..

Какого чёрта происходит?

Я пытаюсь держаться за реальность, но она словно ускользает от меня.

Вылетаю из клиники. Ноги несут меня в совершенно конкретном направлении. Прямо сейчас я готов разбить рожу этому гаишнику недоделанному! И плевать, что после этого последует...

Или не плевать?

Торможу. Оглядываюсь по сторонам. Можно пойти прямо, и тогда через километр примерно я выйду к дороге, которая приведёт меня к его дому.

И что тогда?

Я сильный. А сейчас ещё и чертовски злой. Вполне могу покалечить его.

И что тогда? Меня сто процентов посадят. А мама? Кто заплатит за её лечение?

Стараюсь дышать размеренно, чтобы хоть немного успокоиться.

Если сверну налево, окажусь дома. Дома! Мне нужно перестать играть с судьбой!

Сжимаю кулаки, а разум, словно насмехаясь, вновь и вновь повторяет то, что сейчас рассказала мама.

Я – сын Аверина!

Я – чёртов отпрыск этого ублюдка!

Да быть такого не может!!

Нестерова была лучшей подругой матери?! Вот это уже вообще привет полный!!

Вокруг меня одна лишь ложь... Она словно прилипла к коже. Хочется отмыться, хочется проснуться в конце концов!

А ещё хочется с кем-нибудь поделиться. По инерции запускаю руку в карман джинсов, но там ничего нет. Мой телефон разбился...

Но кому я хотел позвонить?

Снежинке? Будет ли она говорить со мной? Я не самый вменяемый, как оказалось. А теперь ещё и с паршивым родством.

К чёрту всё! Видимо, нам всё-таки не суждено быть вместе...

Заставляю себя свернуть с намеченной цели и беру курс домой. Добравшись наконец до двора, где обычно гулял ребёнком, сажусь на старые ржавые качели и смотрю на окна собственной квартиры.

Мой отец, точнее, тот человек, которого я всегда считал своим отцом, стоял в том окне и смотрел на меня. Иногда открывал форточку, чтобы позвать меня пообедать. Или напоминал о забытых в карманах варежках, когда на улице холодало. Он любил меня, беспокоился обо мне. Жалел, если кто-нибудь обижал меня. Учил быть сильным и смелым. Считал меня самым лучшим... Когда думал, что я его кровь и плоть...

И так легко отказался от меня в итоге...

Чёрт!

Моя жизнь – просто помойка!

Чувствую, как глаза наполняются слезами, и это окончательно меня ломает.

Твою мать... Так стрёмно плакать. Стрёмно и совершенно бесполезно.

Растираю слёзы ладонью. Кажется, пугаю прохожих и детей во дворе, потому что все они отходят от меня подальше. Я их не виню. Перед ними какой-то странный парень, который сидит на детских качелях и, не отрываясь, смотрит на чьи-то окна. Ещё и рыдает как девчонка.

Не знаю, сколько я так сижу. Может, пятнадцать минут, а может, пару часов... Прихожу в себя, только когда солнце уже неумолимо приближается к горизонту.

Встав с качелей, иду домой. Нахожу чёртов тест на отцовство в коробке с документами. Усевшись на полу маминой комнаты, смотрю на него невидящим взглядом. И до меня не сразу доходит, что кто-то барабанит в дверь. Стук перемежается с трелью звонка. Там явно кто-то нервничает.

Нехотя встаю с пола, прохожу в прихожую и смотрю в глазок. Тут же открываю замок и распахиваю дверь.

– Остап, мне какой-то врач звонил! – взволнованно сообщает дядя Гена – сосед из квартиры напротив. – Там что-то с Олесей, но я не понял. Вроде как до тебя не смогли дозвониться.

Я продолжаю смотреть на соседа, и до меня сначала не доходит, что именно он хочет донести. Я же совсем недавно был у матери в больнице. И да, она была взволнована и расстроена, но что там ещё могло случиться? Ею же врачи занимаются.

– Остап, ты меня слышишь? – голос дяди Гены звучит, как из-под толщи воды.

– Кто Вам звонил? Из какой больницы?

– А я знаю? – кажется, он начинает злиться. – Понятия не имею, из какой! И откуда вообще взяли мой телефон!.. Короче, я тебе передал, дальше уже не моё дело.

Сосед тут же уходит в свою квартиру, напоследок от души шарахнув дверью. Этот звук как-то отрезвляет меня. Шестерёнки в голове начинают крутиться, и я вдруг понимаю, что мама сама заполняла анкету при поступлении в больницу и вполне могла оставить номер соседа, они вроде как приятели. По крайней мере, были до того, как она забеременела.

А чей номер ей ещё оставлять? Мой – это понятно. Но всегда же нужен дополнительный, если со мной не получится связаться.

Натягиваю кеды и тут же выскакиваю на лестничную клетку. Перепрыгивая ступеньки, спускаюсь на первый этаж и вылетаю из подъезда. Дорога до больницы занимает пятнадцать минут вместо привычных сорока.

Когда оказываюсь на территории клиники, паника во мне усиливается стократно. Здесь машина Аверина и... полиции.

Ноги становятся ватными, шаги – неровными. Дыхание вообще застревает в горле.

Я люблю свою мать... Люблю, несмотря на то, что она обманывала меня всю жизнь. Она же моя мама, чёрт возьми!.. И если с ней что-нибудь случится... Чёрт!

Даже в самых страшных кошмарах я представить не мог ситуацию, в которой вдруг её потеряю.

На дрожащих ногах поднимаюсь по лестнице и мчусь к её палате. В коридоре никого нет, и мне кажется, что это хороший знак.

Однако её палата пуста... Мне это совсем не нравится.

Я иду к кабинету её лечащего врача. Врываюсь туда и сразу понимаю, что мир, который весь день трещит по швам, прямо сейчас рухнет окончательно.

Здесь много народу. Двое полицейских, какой-то мужик в рубашке, медсестра, тётя Света... И Аверин, чёрт бы его побрал!

Но здесь так тихо, словно кто-то выключил звук.

Прокашливаюсь. Врач, сидящий за своим столом, сразу смотрит на меня. Как по команде, все остальные