Запрети тебя любить - Кира Сорока Страница 29

– Остап, проходи, – врач встаёт и указывает мне на стул.

Пока я усаживаюсь и обвожу взглядом присутствующих, мужик в рубашке отпускает медсестру и одного из мужиков в полицейской форме. Потом обращается ко мне.

– Роман Иванович, – представляется он. – Войнов, как я понимаю?

У него в руках папка, сверху лежит листок. Мгновение назад он что-то туда записывал.

– Остап, Роман Иванович – следователь. Ты должен ответить на его вопросы, – медленно и чётко произносит врач, видя, что я не особо реагирую.

– Да, я понял, – голос предательски хрипит, я вновь прокашливаюсь. – Что случилось? Где мама?

Все сразу ловят тишину. Тётя Света опускает взгляд. Следак переглядывается с Авериным. От вида второго меня аж подташнивает.

– Где мама?! – я резко вскакиваю.

Следак награждает меня таким взглядом, словно я в чём-то виноват.

– Остап, присядь, – успокаивающе говорит Глеб – лечащий врач мамы.

Ну хорошо... Может, он уже скажет наконец, что случилось?!

– Роман Иванович, – обращается врач к следователю, – я понимаю, это Ваша работа. Но давайте введём парня в курс дела, прежде чем задавать вопросы. Я уверен, он здесь ни при чём.

– Хорошо, расскажите ему, – разрешает следак после минуты раздумий. – Денис, – смотрит на Аверина, – выйдем на пару слов.

Понятно, и здесь без связей не обошлось. Значит, Аверин как-то связан с этим следователем.

Когда они покидают кабинет, Глеб тут же произносит:

– Твоя мама в реанимации, но её состояние уже стабильное, скоро вернётся в палату. Но о переводе в родильное отделение и речи быть не может. По закону её бы надо в психиатрическую больницу пристроить.

Я мотаю головой и подаюсь вперёд.

– Подождите! Реанимация? Психиатрия? Что Вы несёте?

– Остап! – одёргивает меня тётя Света, но я и ухом не веду.

– Я был здесь утром! Она была немного подавлена после нашего разговора. Но о какой психиатрической больнице Вы мне тут лечите?

– Ладно, позлись немного, тебе можно, – спокойно отвечает Глеб. – А теперь соберись и послушай меня внимательно. Следователь здесь по твою душу. Считает, что ты принёс запрещённые препараты для своей мамы прямо к ней в палату.

Они здесь все с Луны упали? Или сами на чём-то запрещённом сидят?

– С мамой что?! – рявкаю.

– Передозировка, – наконец объясняет врач. – Выпила целую пачку.

– Как?.. Почему?.. – я начинаю задыхаться.

Боже...

Зажмуриваюсь. Сжимаю переносицу двумя пальцами.

Как она могла? Почему? Это я виноват, да?

Боже... Что же она наделала?!

Глава 13.2

– Остап! – подрывается тётя Света и хватает меня за плечи.

Наверное, хочет обнять, чтобы утешить, но я вырываюсь.

– Ты тут ни при чём! – восклицает она, словно мысли мои читает. – Олеся была на грани, когда я сегодня её навещала. Понятия не имею, в чём её проблема! Но ты тут ни при чём! Наверняка ЭТОТ постарался!– она красноречиво машет на дверь.

Я вообще никак не реагирую.

Тётя Света продолжает причитать:

– Поверить не могу, что твоя мать это сделала... Как всегда, поступила как конченая эгоистка, забыв подумать о тебе! Да она совсем из ума выжила!

Сострадание тётки очень быстро переходит в гнев и привычную неприязнь к моей маме. Ещё и врача провоцирует уверовать в её точку зрения.

Я выставляю руку перед собой, желая её заткнуть, и тут врач привлекает моё внимание:

– Остап! Роман Иванович с тобой просто пообщается. Причин тебя задерживать у него нет. И благодаря ему, кстати, сор из избы мы выносить не будем. Это дело останется внутренним делом нашей клиники. Твою маму мы обязательно вылечим. И, конечно, рожать она будет тоже здесь. Всё будет хорошо. Правда, наблюдение мы за ней усилим.

Всё будет хорошо?

Этот мужик сейчас серьёзно?

Внутреннее дело клиники? Ну ясно, главное – репутацию не подмочить!

А куда они смотрели, чёрт возьми?!

– Откуда у неё таблетки? – выплёвываю я.

– Роман Иванович постарается это выяснить. И мы ограничим посещения твоей мамы. К ней можно только тебе и... – врач переводит взгляд на тётю Свету.

– Нет, – сразу протестую, так и не дав произнести имя этой женщины. – Теперь к моей маме можно только мне! Точка!

Я и раньше должен был ограничить все визиты! Мама же работала на тётку, и та вполне могла помогать ей доставать таблетки. Тётя Света презирает мою мать – это очевидно!

– Хорошо, тебе решать, – не спорит врач. – Сейчас тебе придётся ответить на пару вопросов Романа Ивановича, а потом я ненадолго пущу тебя к маме. Идёт?

Как с маленьким со мной разговаривает. Меня это злит ещё больше. Хотя именно на злости я пока и держусь.

– Зовите следователя, я готов, – метнув взгляд на тётю Свету, добавляю: – А она пусть уходит!..

Вопросов у следака оказывается, конечно, не два. Мы беседуем около часа, и я по кругу отвечаю на повторяющиеся вопросы.

Где я был вчера? С кем общаюсь? Где работаю? Как учусь? Чем занимаюсь в свободное время? И снова – кто мои друзья?

Потом вопросы становятся сложнее. О моих проблемах с законом, о которых наверняка наплёл Аверин. Или, например, о том, где мой отец... Я рассказываю ему о том отце, которого всегда знал. К счастью, Аверина уже здесь нет, поэтому есть шанс, что я не сорвусь и не начну выкладывать правду раньше времени.

Нет, я приберёг её на потом!

Глеб ведёт меня по коридору, и мы замираем возле двери в палату реанимации.

– Она пока здесь, – говорит врач, понизив голос. – Постарайся быть как можно спокойнее. С ней сейчас нужно разговаривать, как с ребёнком. Она едва пришла в себя, Остап, поэтому не пытайся выяснять причину срыва. Во всяком случае, пока.

Голос пропал, и я могу лишь кивнуть, уныло соглашаясь с действительностью. Громко сглотнув, захожу в палату вслед за врачом.

Встреча с мамой, точнее, с тем, что от неё осталось, проходит в какой-то другой реальности. Проведя с ней полчаса, я ощущаю, как моё сердце буквально каменеет. Я опять вижу перед собой зомби с пустым взглядом. Словно и не было удачной недели реабилитации. Словно она не улыбалась и не говорила со мной в последние дни, и мне всё это померещилось.

Мне и не надо выяснять причину