Анастасия Эльберг - Ночь, когда она умерла Страница 29

— Добрый вечер, — сказала я, пропуская гостью в квартиру. — Вы не промокли?

— Спасибо, все в порядке.

Изольда сняла перчатки, повернулась ко мне и сказала мне два предложения, которые я слышала от двух третей своих клиентов:

— Не подумайте, что я верю в эту мистическую чушь, но мне не с кем поговорить, кроме вас. Мне показалось, что вам можно доверять.

— Мы обязательно поговорим, но не стойте в дверях. Я могу предложить вам кофе?

— Если можно, что-нибудь покрепче. Я бы не отказалась от стакана виски.

Когда я вернулась с двумя стаканами, Изольда сидела в кресле в гостиной и изучала картины.

— У вас очень мило, — похвалила она. — Такая светлая и уютная квартира. Почему-то я думала о другой обстановке.

— Темная пещера, котел с зельем и гирлянды из сушеных мышей? — рассмеялась я.

Она смущенно улыбнулась.

— Нет, что вы. Скорее, что-то, похожее… на комнаты гадалок из кино.

— Я люблю светлые квартиры.

Изольда перебирала в руках стакан с виски.

— Я совершенно запуталась, — наконец, начала она. — И понятия не имею, что делать…

Я покачала головой, делая ей знак замолчать.

— Знаю, мисс Паттерсон. Я видела это еще в тот раз, когда мы с вами встретились в доме Франчески.

Она подняла на меня глаза.

— Видели?

— Да. Но объяснение мое покажется вам мистической чушью, а поэтому оставим подробности и сосредоточимся на деле.

— Надеюсь, я не обидела вас? Просто я далека от всего этого.

Я поставила свой стакан на стол.

— Вы не дальше от этого, чем я и остальные люди на этой планете. Вопрос в том, как мы это воспринимаем. Итак, мисс Паттерсон, я буду говорить, а вы поправите меня, если что-то будет неправильно. Вам везет во всем, кроме одного — вы не можете встретить мужчину, с которым вам было бы хорошо. Вы относитесь к тому типу женщин, которых недалекие люди называют «роковыми».

Изольда кивнула, не нарушая молчания.

— Сейчас в вашей жизни есть трое мужчин. С одним вы живете, хотя были бы рады, если бы все было иначе. Второму принадлежит ваше тело. А третий отличается от всех мужчин, которых вы встречали раньше. И вы были бы не против отдать ему свое сердце. Проблема заключается в том, что вы не можете выбрать одного из них.

— Так и есть. — Изольда сделала глоток виски. — Не хочу спрашивать о том, откуда вам это известно…

— И не нужно, мисс Паттерсон, потому что это не имеет отношения к делу. Я хочу объяснить вам кое-что. Есть два типа человеческой судьбы. Первый тип — наиболее часто встречающийся. Это закрытая судьба, то есть, полная предопределенность. Можно предсказать все, что произойдет в жизни человека — конечно, с учетом погрешностей, роковых разворотов и других помех, которые создают ответвления на карте судьбы. Второй тип, достаточно редкий — это открытая судьба. В этом случае невозможно предсказать, как будет развиваться жизнь человека. У меня большой опыт в составлении карт судьбы, и я вижу основные нити, если можно так выразиться, невооруженным глазом. Когда я попыталась просмотреть вашу судьбу во время нашей первой встречи, у меня ничего не получилось. Вы принадлежите к группе людей с открытой судьбой.

Изольда рассматривала свои ногти. Она уже поняла, что вопросов задавать не стоит — ответы на них будут еще более странными, чем то, что она услышала до этого.

— В обычной жизни, — продолжила я, — люди с открытой и закрытой судьбами не отличаются друг от друга — самостоятельно просчитать свою судьбу могут лишь единицы, для этого нужны особые способности. Так что на вас это никак не отразится, просто мне будет труднее вам помочь. Вопрос в том, чем вы готовы пожертвовать ради этого выбора, мисс Паттерсон. Если бы передо мной сидела другая женщина, я бы смогла сказать, что она может ждать от своего будущего. Вашего будущего я не вижу, поэтому, может статься, вам нужно будет пожертвовать многим.

Изольда вздохнула.

— Я так устала, мисс Мэдисон, — заговорила она после паузы. — Я хочу, чтобы это закончилось. Неужели я за свою жизнь не заслужила ни минуты женского счастья? Почему домохозяйки в грязных фартуках с улыбкой встречают любимых мужей, а я не имею право на то, чтобы быть счастливой? Ради счастья можно пожертвовать всем…

— Всем? — переспросила я. Скорее, для себя — я была уверена в том, что услышу утвердительный ответ.

— Всем, — кивнула Изольда.

— Подождите минутку.

В шкатулке с амулетами царил бардак. Я не так часто открывала ее, и теперь в очередной раз прокляла себя за забывчивость — давно следовало навести там порядок и выбросить пару ненужных вещей, а также кое-что туда добавить. Порывшись в амулетах, я достала нужный и вернулась в гостиную.

Изольда рассматривала крошечную чашу, вырезанную из камня и подвешенную на бархатный шнурок.

— Эту вещь вы должны будете носить с собой в течение дня и класть под подушку ночью, — объяснила я. — Этот амулет собирает вашу энергию — сознательную днем и бессознательную ночью. Попробуйте сжать его в ладони.

Она послушно сжала амулет и подождала несколько секунд, после чего нахмурилась и удивленно посмотрела на меня.

— Он… нагревается? Я чувствую, что он стал теплее…

Я кивнула.

— Этот амулет поможет вам принять решение, мисс Паттерсон. И то, каким оно будет, зависит от вас. Это большая ответственность. Несмотря на то, что чаша — крошечная вещица, она таит в себе огромную силу. И этой силой нужно пользоваться с умом.

Изольда спрятала амулет в сумочку и достала бумажник.

— Спасибо. Сколько я вам должна?

— Пять долларов.

Она бросила на меня недоуменный взгляд.

— Пять долларов?

— Я просто дала вам амулет. Когда вы почувствуете, что он вам не нужен, то вернете его.

Изольда по-прежнему держала в руках бумажник.

— Вы уверены, мисс Мэдисон?

— На все сто процентов. — Я взяла стакан. — Давайте выпьем за то, чтобы вы приняли правильное решение.

2011 год

Мирквуд

Кто бы мог подумать, что в чертовом отеле зимой нет горячей воды? Да, собственно, любой нормальный человек, но только не я. И кто бы мог подумать, что тут вообще нигде нет горячей воды, кроме как в чайнике? Аналогично. Вода в ванне была не просто холодной — она была ледяной. За свою короткую жизнь я ни разу не болела, но теперь всерьез опасалась заработать воспаление легких. Вот куда мне совсем не хотелось попасть — так это в здешнюю больницу. Хотя доктор Мори жил в противоположном доме, так что больницы бы удалось избежать — не думаю, что он отказался бы оказать мне медицинскую помощь. Все козыри были у меня на руках — в том числе, и то, что я красивая женщина.

Время шло, а несчастные часы на стене в ванной так и продолжали идти, как шли. Я уже пару раз успела проклясть все, что только можно: решение спонтанно уехать из Треверберга, не захватив даже карты Таро и несколько книг, которые могли мне понадобиться, решение уехать из теплой квартиры, где была горячая вода, в захудалый отель. И самое дурацкое из всех — решение сделать то, что я намеревалась сделать сейчас. Но уехать из Треверберга иначе — собрав вещи, спланировав поездку — я не могла. Остаться в квартире я тоже не могла, так как мне требовалась абсолютная тишина и одиночество, а Саймон мог вернуться в любую минуту. В моей квартире в городе была внутренняя комната без окон, предназначенная для подобных случаев, но сейчас сгодился и номер отеля — никто не знал, где я, а на двери висела табличка «не беспокоить». На всякий случай я отключила сотовый телефон и выдернула из розетки провод стоявшего на столике аппарата, чтобы никто не вздумал мне звонить и тревожить. А вот от опытного человека рядом я бы не отказалась. Но выбора у меня не было. И времени тоже.

Больше всего меня пугал тот факт, что Беатрис Фабре не умерла собственной смертью, а совершила самоубийство. Пока что я знала, что ее видел только Саймон. Видел ли ее Вивиан? Неизвестно. Тем не менее, влияние Беатрис на линии его судьбы прослеживалось четко. При мысли о том, как я подхожу к нему и спрашиваю: «Скажите, доктор, вы когда-нибудь видите свою мертвую невесту?», мне становилось смешно — я, как и он, была врачом, и поэтому на его месте покрутила бы пальцем у виска. Только я, в отличие от него, знала, что такое случается.

Кем бы ни была Беатрис, она была связана не только с Вивианом, но и с Саймоном. Для Вивиана она была эдаким «дьяволом-хранителем», который незримо помогал ему (в своем, дьявольском понятии). Но в моей практике не было случаев, когда подобные существа являлись другим людям. Они просто не могли явиться другим людям, так как существовали в своем, индивидуальном слое реальности. Значит, Беатрис не была неупокоившейся душой. Она могла быть кем угодно — демоном, бесом или еще черт знает каким духом, которых полно в Аду. Ведь самоубийцы попадают именно туда.