Анастасия Эльберг - Ночь, когда она умерла Страница 30

При мысли об Аде я сжалась. Чего мне совсем не хотелось — так это заглянуть в Ад. Даже на пару секунд. Поэтому от ужаса я даже задержала дыхание, когда часы, наконец, прервали свой круг и отправились в обратный путь — против часовой стрелки. Я зажмурилась, а когда открыла глаза, то увидела зеленый луг с высоким голубым небом над ним. Я облегченно выдохнула и расслабилась. Кажется, получилось. И, слава Богу, это не Ад. По крайней мере, на Ад не похоже.

Беатрис собирала цветы. На ней было белоснежное платье из невесомой ткани, которое не скрывало очертаний тела, но тут она никого не встретила бы, поэтому могла себе это позволить. Оказалось, что она даже моложе, чем я думала — на вид ей можно было дать лет шестнадцать, хотя я знала, что ее возраст теперь вечно замер на отметке «двадцать два». Беатрис ходила по лугу, изредка наклоняясь и разглядывая цветы. При этом она поправляла волосы, которые каждый раз падали ей на глаза. Выглядела она довольной и жизнерадостной.

В какой-то момент она поднялась и огляделась. Она не видела меня, но чувствовала присутствие постороннего, и это ее беспокоило. Или, может, она пыталась создать мой образ в своей голове. И я помогла бы ей, будь у меня хоть на каплю больше опыта путешествий в такой глубокий транс.

— Беатрис, — позвала я.

Она вздрогнула, и на лице ее появился испуг.

— Беатрис, — повторила я. — Не бойся, дорогая. Тебе очень идет это платье.

Девушка понимала мои слова. Безмятежная улыбка вернулась на ее лицо.

— Какой у тебя замечательный букет! — снова заговорила я. — Что это за цветы?

Беатрис посмотрела на букет, который держала в руках, и осторожно прикоснулась к нему, а потом поднесла к лицу и вдохнула аромат цветов. Но ничего не ответила.

— Не знаешь, что это за цветы? — предположила я. — Думаю, что это маки. Тебе тут не скучно одной? Или у тебя есть друзья?

Беатрис чуть наклонила голову и снова посмотрела на меня. Она молчала.

— Скажи уже что-нибудь, — предприняла я очередную попытку.

Ответа не последовало. Более того — она даже не открывала рта. Несносная девчонка! Я почувствовала, что начинаю злиться. А также почувствовала, что мои силы на исходе — соответственно, и мое время подходило к концу.

— Ну, что ты молчишь? — спросила я нетерпеливо. — Отвечай!

Беатрис уронила букет себе под ноги и вздохнула. В ее глазах заблестели слезы. Она выглядела обиженным ребенком, который сейчас горько разрыдается. Но это меня не обмануло: я почувствовала, как глаз на спине начинает нагреваться и копить силу для того, чтобы меня защитить. Беатрис определенно была темным существом, и очень сильным — через долю секунды глаз уже не грел, он обжигал.

— Тебе кто-то дает эту энергию, — сделала я вывод, беседуя, скорее, сама с собой. — Но кто? И откуда у тебя столько темной силы изначально?

Возвращение в реальность оказалось менее приятным, чем уход из нее. Я уже и забыла, что сижу в ледяной воде, и поспешила выбраться из ванны, на ходу надевая теплый махровый халат. Упрямая сучка (теперь я могла позволить себе так назвать ее — в моем мире мы бы могли померяться силой, а в ее реальности она бы сожгла меня в считанные секунды) не хочет разговаривать. Она даже не хочет назвать мне свое имя — как же она объяснит мне, кто она такая? Хотя глупо было бы ожидать от нее таких объяснений. Какой демон объяснит вам, что он за демон?

Я потерла спину ладонью. Глаз уже был холодным, но кожа помнила ощущения. Разумеется, я обладала знаниями в области демонологии, меня даже приглашали читать лекции в университет (люди будто не понимают, что чем меньше они знают, тем лучше они спят), но теперь мне точно требовалась консультация более опытного человека. Я потянула за цепочку, доставая из ванной пробку — после этого я не смогу принимать ванну как минимум неделю, буду довольствоваться душем — и отправилась в спальню, где оставила сотовый телефон.

Доминик ответил сразу — как и всегда.

— Не могу поверить, — сказал он. — Надеюсь, ты не ошиблась номером?

— Увы, нет, — тут же вернула я колкость.

— У тебя хорошее настроение, и это уже греет мне душу. Чем ты занимаешься?

— Целый час пролежала в ледяной ванне. Выбралась только пять минут назад.

— Без одежды? — уточнил Доминик.

— А ты принимаешь ванну в одежде?

— Ну, если ты уже вышла из ванны, не позвонив мне во время того, когда ты там была, то логично было бы предположить, что тебя надо согреть?

Я сделала красноречивую паузу. Доминик был в своем репертуаре, хотя мы встречались в последний раз несколько месяцев назад и не занимались любовью уже целую вечность.

— Слушай, — заговорила я, — тут такое дело… в общем, у меня проблема.

— Серьезная? — деловито спросил он.

— Да. Ты можешь приехать?

— Черт, Лорена, надеюсь, ты не впуталась в очередную дурацкую историю?

— Она, конечно, менее дурацкая, чем история с демоном в шаре для предсказаний, но…

— Где ты?

— В Мирквуде.

Теперь красноречивую паузу сделал Доминик.

— То, что ты в Мирквуде — это отличное начало дурацкой истории. Что ты там делаешь?

— Изольда Паттерсон.

— Изольда Паттерсон! Я думал, что ты уже давно с этим разобралась.

— У нее мой амулет. Чаша.

— Это тянет на три истории с демоном в шаре для предсказаний. — Доминик пытался придать своему тону самый оптимистичный оттенок, но вышло у него плохо. — При самом лучшем раскладе я смогу приехать только через сутки. За это время никто не умрет?

— Надеюсь, что нет, — вздохнула я. — Пока что трупов достаточно. Один Уильям чего стоит.

— Так Билл — это ее рук дело? Бедный малый. Где ты остановилась?

— Вообще, я тут не одна… будем считать, что в отеле. Позвони, как будешь подъезжать.

Я выключила телефон, отложила его и завернулась в одеяло. Оно, в отличие от воды, было теплым, и через несколько минут я согрелась, а вскоре уже дремала. Следующие двадцать четыре часа были свободными, и это означало, что я могу восстановить потраченную энергию. А в свете того, что несколько последующих дней обещали быть неспокойными, мне следовало не только восстановить потраченное, но и попробовать запасти что-нибудь впрок.

Если я скажу, что Доминик был самым таинственным человеком в Треверберге, то не преувеличу. Я не знала даже его настоящей фамилии — он пользовался фамилией «Смит», и именно эта фамилия была указана в его паспорте. Доминик жил недалеко от меня, в старой части города, преподавал демонологию в университете и практиковал белую и черную магию. Мы познакомились на курсах в университете и по роду деятельности довольно часто пересекались. И еще у нас когда-то был роман, который из официального превратился в свободные отношения. Я редко сближалась с людьми, но его могла назвать если не другом, то хорошим приятелем.

Я проспала почти сутки и проснулась минут за пятнадцать до приезда Доминика — как и было обещано, он позвонил и сообщил, что уже в Мирквуде. Ни об Изольде, ни о Беатрис думать мне не хотелось, потому что я была голодна как волк, а еще мне было холодно: по комнате гулял ветер, и, несмотря на теплое одеяло, я дрожала и не могла согреться.

Оказалось, что человеческой еды в отеле нет, и, подумав, я приняла решение в пользу пиццы. Доминик вошел в номер как раз тогда, когда я открывала большую картонную коробку, привезенную мальчиком-посыльным.

— Ты съешь все это одна? — полюбопытствовал он, глядя на меня.

— О да. И очень надеюсь, что это меня насытит.

— Может, хотя бы обнимешь старого приятеля? Понимаю, ты голодна, но о вежливости забывать не стоит.

Мы обнялись, и я торопливо вернулась к лежавшей на кровати коробке. Доминик занял одно из кресел и устроился, положив ноги на стол.

— Ну, рассказывай, что у тебя там стряслось, — попросил он.

Рассказ мой продолжался долго, потому что с набитым ртом говорить было проблематично. Наконец, в коробке из-под пиццы остались только крошки и пустые пакетики из-под приправ. Доминик выкурил три сигареты, но не задал ни одного вопроса.

— И почему меня не удивляет, что в это вляпалась именно ты, Лорена? — заговорил он.

— Что я могла предпринять? Ее судьба для меня была как чистый лист, сколько я ни старалась что-либо увидеть. И откуда я могла знать, что чаша перевернется? Я всегда считала, что это… что-то вроде страшной сказки.

— В детстве тебе явно не хватало страшных сказок, если теперь они везде тебе мерещатся.

Доминик потушил сигарету и приподнялся для того, чтобы проверить, не осталось ли что-нибудь в коробке с пиццей.

— Что ты думаешь по поводу Беатрис? — спросила я. Теперь я была сыта, мне было тепло, и я могла разговаривать на эту тему сколько угодно.

— Интересный случай, — закивал Доминик. — Так ты говоришь, что твой приятель Саймон ее видел?