Ширли Конран - Месть Мими Квин Страница 29

Мими чувствовала, что Бейз по-настоящему обижен.

– Бейз, пожалуйста, не уходи!

Мими быстро отошла к кровати. Кто-то сбежал вниз по лестнице. Хлопнула входная дверь.

Мими из предосторожности улеглась обратно в постель, задула свечу и накрылась с головой стеганым пуховым одеялом. Это и в самом деле ее не касается. Все утрясется через пару недель. Бейзу надо просто привыкнуть к этой мысли.

Пятница, 1 мая.

Пансион в Лэмбете

– Ты ничем не хуже этой суки! Ты лучше! – В спальне пансиона в Лэмбете миссис Бриджес безуспешно пыталась успокоить Бетси. Та лежала на кровати лицом вниз и причитала:

– У нее есть муж, дом и собственный проклятый театр! Она звезда, а я все еще в кордебалете! Объясни мне, как это получилось, мама! – Бетси села и отмахнулась от бутылочки с нюхательной солью. Она пошарила под подушкой, вытащила смятое письмо и спустила ноги на пол.

Сидя на краю кровати, Бетси поливала слезами письмо.

– Я знаю, что мистер Зигфельд в самом деле заинтересовался мной. Иначе зачем ему было назначать второе прослушивание? Значит, то, о чем шепчутся в гримерной, правда! – Покрасневшими глазами Бетси смотрела на письмо, а потом схватила газету и прочитала нарочито великосветским тоном: – «Знаменитый импресарио мистер Флоренц Зигфельд и сопровождающие его лица отплыли вчера на пароходе «Моравия» в Нью-Йорк. Его сопровождает и его французская находка – мадемуазель Зильда. Мистер Зигфельд говорит, что из нее получится вторая Мистингет». – Капнула еще одна слеза. – Ох, мама, ну почему это случилось со мной? Мне двадцать один год, и у меня ничего нет!

Миссис Бриджес, все еще в папильотках и чепце, прошаркала стоптанными тапочками и подошла к дочери. Она нежно погладила ее по голове.

– Дорогая, это она во всем виновата! Эта маленькая сучка так же завидует тебе, как и все остальные.

Бетси перестала всхлипывать и озадаченно посмотрела на мать:

– Но Мими никогда не завидовала мне, мама.

– Разумеется, она тебе завидует! Иначе зачем ей было лишать тебя поездки в Нью-Йорк? Только благодаря ей ты упустила свой счастливый случай!

Бетси медленно кивнула, обрадованная тем, что в ее провале можно обвинить кого-то другого. Она вытерла глаза. Потом снова подобрала газету, просмотрела список отплывших накануне в Нью-Йорк и задумчиво сказала:

– Может быть, мне повезет больше, если мы отправимся куда-то, где агенты еще не устали от моего лица. Где я буду новенькой. Мама, мой контракт кончается в декабре. Почему бы нам тоже не отправиться в Нью-Йорк?

Миссис Бриджес пристально посмотрела на дочь и поняла, что Бетси говорит серьезно.

– Ну что ж, у нас достаточно отложено. И ты легко найдешь работу. Здесь нас определенно ничего не держит. Почему бы и нет? – И она мрачно добавила: – Но я не могу забыть того, что эта сука устроила тебе. Когда-нибудь мы еще отыграемся, вот увидишь.

Бетси развеселилась при этой мысли.

– Да, когда-нибудь я покажу Мими, что ей не стоит становиться мне поперек дороги. И я заставлю ее пожалеть, что она это сделала!

Глава 7

Воскресенье, 20 сентября 1908 года.

Фицрой-сквер

Пока Мими ждала ребенка, Бейз продолжал посещать дом Фэйнов на Фицрой-сквер. Но кое-что изменилось. Бейз больше не считал Мими своим другом, он относился к ней настороженно. Мими понимала, что виной тому боль и ревность.

Тоби, вначале изумленный возможным отцовством, вскоре решил, что он этим доволен. Особенно после того, как увидел, как рады его родители. Услышав новость, сэр Октавиус торжествующе шепнул жене:

– Я же говорил, что брак вылечит его!

Шли месяцы, и Тоби все больше и больше ограждал Мими от всяческих треволнений.

– С тем же успехом я могла бы жить в монастыре, – ворчала Мими, но довольно охотно уступала Тоби, потому что беременность протекала тяжело.

Роды начались сразу после завтрака спокойным золотистым сентябрьским воскресеньем. В тот день у Тоби не было вечернего спектакля.

Мими удалилась в кружевное спокойствие своей спальни, попросила Дэйзи принести ей бокал шампанского и послала записку доктору. Доктор объявил, что ребенок родится не раньше, чем через сутки, но он, тем не менее, предупредит акушерку.

Мими чувствовала себя отлично, поэтому, надев неглиже цвета корицы, она спустилась в столовую обедать. Пока Тоби разрезал жареную ногу барашка, Мими вдруг почувствовала, как будто железные щипцы разрывают ей живот. Задыхаясь, с побелевшим лицом она согнулась пополам, на лбу выступил пот.

– О! Лучше бы я этого и не начинала, – простонала она.

Тоби осторожно поднял ее на руки и отнес в спальню. Воды у Мими отошли еще до того, как муж донес ее до постели.

Тоби позвал Дэйзи и кинулся за врачом.

К несчастью, врач уже принимал где-то роды на Бейкер-стрит. Когда Тоби вернулся, то акушерка, напоминавшая сложением боксера, не пустила его в комнату роженицы. Он должен сидеть в кабинете с графинчиком портвейна и ждать.

Время от времени Мими спрашивала едва дыша:

– Где этот чертов доктор?

Акушерка была неизменно спокойна.

– Он приедет как только сможет, мадам, но со мной вы в безопасности. Я помогаю детям появиться на свет вот уже тридцать лет.

Схватки участились. Мими изнемогала от боли.

– Уже недолго, – радостно объявила акушерка.

– Вы, черт возьми, повторяете это уже десять часов подряд, – прошептала Мими, гадая, кончится ли наконец это когда-нибудь. Понятно теперь, почему столько женщин умирают во время родов! На мгновение она задумалась, не умрет ли она тоже. Но ей было уже все равно.

Ребенок родился с пуповиной, обмотанной вокруг шеи. Акушерка быстро освободила его и легонько шлепнула по ягодицам. Младенец издал слабый крик.

Акушерка наклонилась к Мими:

– У вас красивый мальчик, мадам.

– Никогда больше, – пробормотала измученная Мими.

– Все так говорят, мадам, – понимающе улыбнулась акушерка.

Воскресенье, 4 апреля 1909 года.

Отель «Плаза», Нью-Йорк

Один раз в месяц, по субботам во второй половине дня, миссис Бриджес и Бетси садились в омнибус, ехали вверх по Шестой авеню, чтобы выпить чаю в «Пальмовом дворике» роскошного отеля «Плаза». Миссис Бриджес надеялась, что когда-нибудь Бетси будет воспринимать подобное великолепие как должное. А пока мать и дочь только делали вид, что чувствуют себя как дома, когда они медленно поднимались по широким ступеням, устланным красным ковром.

Бетси и миссис Бриджес засиживались за единственной чашкой чая так долго, как только позволяли приличия, отказываясь от крошечных, но очень дорогих треугольных сандвичей и изысканных кондитерских изделий. Тем не менее они всегда оставляли щедрые чаевые, чтобы официант и в будущем встречал их приветливо.